Книга Жнец - Владимир Поселягин

Когда я вернулся, бойцы обедали, получив на кухне борщ в котелки, мой стоял на капоте грузового «Захара», накрытый ломтем хлеба, рядом – кружка с компотом. А хорошо штабных кормят. Пообедав, сидя на подножке, и помыв посуду в озерце, я принял у своих подчинённых зачёт по знанию оружия. Оба расчёта показали разрядку и зарядку пулемётов, а потом я дал указание почистить их, всё же пыли по ночной дороге они нахватали изрядно. Их придётся чистить каждый вечер, стреляли зенитки или нет, пыль тут была вездесуща, а никто не хотел, чтобы они отказали. Расчёт сержанта Лосева выдал лучший результат, ему я и выдал под роспись машинку для снаряжения лент, сержант теперь отвечал за это ценное имущество.

Так как зенитки можно считать условно боеготовыми, я выгнал их из рощи и поставил на позиции, что с командиром батареи мы уже обговорили, прикинув, где их лучше расположить. Одну машину поставили у поста на подъезде к роще, она и его прикрывать будет, командир поста в звании лейтенанта временно взял командование над моей зениткой. Вторую – у озера, с этой стороны роща прикрыта не была. Зенитки замаскировали срезанными ветками, теперь они на кусты похожи. Охранять машину обеспечения было некому, пришлось отогнать её к машине сержанта Крупицына, чтобы его бойцы присматривали за ней.

Разместив боевые единицы своего взвода, я прошёл к штабным землянкам и попросил дежурного пригласить ко мне старшего батальонного комиссара, носившего, как выяснилось, фамилию Иванов. Несмотря на бессонную ночь, он был весь в работе. Однако вышел ко мне. Отойдя чуть в сторону, чтобы нам не мешали, он спросил:

– Что-то случилось, лейтенант?

– Нет, товарищ старший батальонный комиссар. Я хочу поблагодарить вас за всё.

– Это было политически правильно, показать, какие у нас есть ответственные и храбрые командиры, я не так и сильно помог. Ну, теперь бойцы тебя не бросят и не пойдут за всякими лейтенантами, сам командиром стал.

– За это и спасибо. Я понимаю, что вы для меня много сделали, и хочу вручить вам подарок. – Достав продолговатый свёрток из кармана синих галифе, я откинул холстину и показал кинжал. – Вот, это вам, трофейный.

Комиссар не мог отвести глаз от сверкания камней на ножнах и рукоятке. Кинжал производил впечатление старой работы, хотя и выглядел как новенький. Взяв его, он вынул лезвие, осмотрел и с восхищением протянул:

– Восхитительно… Благодарю, лейтенант, я этого не забуду.

Козырнув, я развернулся и направился к своим. Не люблю долги, а комиссару я, получается, был должен: он сделал больше, чем мы договаривались, и я отдал ненужный мне кинжал, получив заверения в покровительстве, слова комиссара я интерпретировал правильно. А вернувшись к машине обеспечения, я начал наводить на ней маскировку. Не успел, меня вызвали к начальнику артиллерии армии, который был в звании генерал-майора. Он ожидал у палатки, где разместился оперативный отдел штаба армии. Почему к непосредственному командиру не вызвали, я не знаю, но ставил мне задачу сам генерал:

– Вот что, лейтенант, сейчас берёшь свой взвод и выдвигаешься для зенитного прикрытия Барановичей. Не давай бомбить город и железнодорожную станцию. Всё ясно?

– Да, товарищ генерал-майор.

Говорить, что я с двумя зенитками весь город не прикрою, не стал, генерал и сам это отлично понимал.

– Что нужно?

– Припасы, товарищ генерал-майор, да и боекомплекта максимум на день активных боёв.

– Пока готовят тебе приказ на защиту города, я распоряжусь, всё получишь. Выезжай немедленно, истребительное прикрытие города и наших частей, окружающих его, недостаточное, а зенитное откровенно слабое. Усиливаем, как можем.

– Ясно, товарищ генерал-майор.

– Идём, покажу на карте, где тебе встать.

Я отправил посыльного к моим машинам с устным приказом явиться сюда и прошёл за генералом в палатку. Оказалось, мои позиции будут на окраине города, между ним и обороняющимися войсками. Значит, через город проезжать будем. Хм, шанс посетить какой-нибудь музей? Посмотрим. Срисовав кроки с карты, я покинул палатку, получив приказ на руки. Обе мои боевые машины были уже здесь. Да уж, не успели они встать на позиции и приступить к несению службы, как поступил приказ передислоцироваться. Мы подъехали к небольшому складу у края рощи, где получили продовольствие и ящики с патронами. Вымели все пулемётные, что были, не такой и большой запас здесь имелся. Потом мы доехали до моей машины обеспечения, которую охранял один из бойцов, и, убрав часть продовольствия в её кузов, покатили в сторону города. Машина Лосева головная, потом я, и следом зенитка Крупицына. Дистанция между машинами пятьдесят метров, наблюдатели следили за обстановкой в небе и на земле.

Гул канонады приближался с каждым километром, а когда мы оказались на окраине города, который толпами покидали беженцы, и мы уже ехали по обочине, постоянно сигналя, то бои с передовой стало слышно отчётливо. Немцы яростно старались продавить оборону, и, судя по тревожному состоянию в штабе нашей армии и явной подготовке к эвакуации, долго наши не продержатся. Мы въехали в город и покатили по улицам к другой его стороне. А так как Барановичи никто из нас не знал, то на посту на въезде взяли бойца, который встал на подножке передовой машины, показывая дорогу.

Проехав город, мы и оказались на его окраине, откуда были видны дымы – в восьми километрах находилась линия фронта. Я показал место дислокации для сержанта Лосева – в ста метрах от железнодорожной насыпи. А станция в километре от нас дымила после очередной бомбёжки. Машину Крупицына я поставил в километре от позиции Лосева, в открытом поле. Закапывать машины не нужно, после каждого боя требуется переезжать на новое место, но противовоздушные Г-образные щели приказал вырыть, и показал, где это сделать, незаметно взрыхлив землю, чтобы бойцам легче было копать. Свою машину обеспечения я поставил между зенитками у сдвоенной высокой берёзы с густой кроной, замаскировав ветками кустарника, разросшегося по краям небольшого оврага, по дну которого текла какая-то тоненькая речушка, или даже это был сток родника.

Оба расчёта, закончив маскировать позиции, занялись противовоздушными щелями, не забывая отслеживать всё вокруг. До наступления темноты осталось часов шесть, ужинать придётся на месте сухпаем, да и завтракать тоже. Нашу задачу я бойцам описал. Она не сложная: защита города и железнодорожной станции. Не дать врагу прицельно отбомбиться. И по возможности помогать нашим лётчикам. Если кто возвращался от немцев с мессерами на хвосте, то наша задача отсечь их от них.

Делать особо было нечего, и я решил сначала почистить винтовку, а то со вчерашнего дня руки не доходили, потом поработать со стихиями и помедитировать. Работая с магией, я, не прикладывая рук, сделал противовоздушную щель. Затем обустроил стоянку рядом с машиной и, достав книги с методичками, которые мне выдал командир батареи, не заметил, как увлёкся чтивом, делая в блокноте записи или решая некоторые математические задачи. Но периодически всё равно поглядывал по сторонам и приметил, как к позиции зенитки Лосева подходили двое. Командир в сопровождении бойца. Им показали в мою сторону, и они направились ко мне. Пришлось убирать книги и встречать гостей. Это оказался командир зенитной батареи, которая защищала железнодорожную станцию, лейтенант. От батареи у него осталась одна установка, той же модели, что и у меня, и толком прикрыть станцию он не мог. Приказывать лейтенант тоже не мог, у меня приказ держать эту зону города и окрестностей, поэтому хотел договориться о взаимодействии. Именно это мы и сделали, а под конец знакомства я, незаметно налив во фляжку вина, разлил потом его по кружкам, и мы чокнулись за победу, переходя на «ты», ну а фляжку вина я подарил ему с собой. Перед уходом я спросил у лейтенанта: