Книга Чертова дюжина грехов - Светлана Алешина

– А пластина? – спросила я. – Она что, уже ею не интересовалась?

– Нет, – покачал он головой. – Но прежде чем отказаться от нее (как она сделала это сейчас), еще должно было пройти время. Согласись, что не так-то просто отказываться от того, чему была посвящена твоя жизнь, даже если ты уже признал, что все это – суета, мираж, что это тебе совершенно не нужно.

– Но ведь тут написано… – я попыталась показать ему блокнот.

– Я знаю, что там написано, последние листы она заполняла уже здесь. Так сказать, подводила итоги. Словом, мы стали собираться, она захотела вернуться в свой город, тем более что ей все-таки, я думаю, хотелось немного поиграть с этой пластиной. Ведь приближался месяц, когда нужно читать заклинание, а Маккински уже полностью расшифровал его и научил ее разбираться в нем. Думаю, что это было для нее все еще важно, может, уже и не так, поскольку она обещала даже, что оставит все это, а пластину передаст в индейский музей или отправит ее тому старику, но она хотела хотя бы раз прочесть это заклинание, ведь она так долго шла к цели, и я не смог ее разубедить. В общем, она решила вернуться на родину. Построили тут дом, приехали, думая, что весь тот кошмар остался позади, и никаких больше писем, никаких Жрецов, ничего.

И вот тут, – продолжил он, – оказалось, что мы ошиблись. Не знаю, что взбрело в голову той женщине, но только выяснилось, что она вовсе не собирается оставлять Марианну в покое. Мы получили новое письмо, я тебе о нем говорил, и заволновались еще сильнее. Это письмо отличалось от предыдущих, те были просто копией того, что когда-то придумала сама Марианна, а в этом ясно говорилось, что жить ей осталось недолго, что ее настигнет проклятие, что она заслуживает смерти, что Жрец идет за ней по пятам, ну и много еще чего. Мы стали думать, что можно сделать.

Марианна была против полиции, она считала, что если в это дело ввяжутся профессионалы, то они непременно обнаружат и те преступления, которые лежат на ее совести. Она хотела покончить с этим раз и навсегда. Тут как раз мы познакомились с соседом и навестили его. Когда я увидел стрелы, то отчего-то вспомнил рассказ Честертона. Я внимательно рассмотрел их, запомнил все детали, толком не зная, зачем. А сама идея появилась у меня позже, за день до того, как мы все это провернули. Мы заказали точно такую же стрелу, но с секретом, я нарисовал ее по памяти, заказ делали Митькины приятели, деду-мастеру очень хорошо заплатили. Стрела была готова, и у меня вызрел план. Тут как раз позвонили вы и заговорили о передаче. Я посоветовался с Марианной, она сказала, что было бы неплохо, если кто-то сможет подтвердить наше алиби. Я пригласил тебя. Потом мы обдумали, как лучше имитировать ее смерть. Но одной имитации нам было мало, нужна была еще и констатация. Следовало подкупить медиков, которые приедут на вызов.

Тут мы столкнулись с нелегкими проблемами, далеко не так-то просто все сделать в чужой стране, ведь риск огромный. Помог нам Митя, он сказал, что у него есть какие-то знакомые в «Скорой помощи», и сам вызвался с ними договориться. Они, правда, запросили просто огромные деньги, но Марианна была готова на все. К тому же надо было подкупить еще и милицию, ту следственную группу, что приедет на место происшествия. И вновь возникли проблемы. Но на этот раз нам помог Марианнин дядя, Митин отец.

Мы попробовали, как будет выглядеть стрела и кровь, ее нам купили на станции переливания крови, даже Марианнину группу достали. Словом, все уже было готово, только ты не ехала. Впрочем, ждать нам было некогда, мы загримировали Марианну и решили, что будем играть Честертона, с тем только отличием, что я не убийца, и это должно было выясниться, только позже. Конечно, существовала опасность, что кто-то из милиционеров догадается, на что похож наш спектакль, но мы согласны были рискнуть. И потом, никто из нас не думал, что настоящий киллер, охотящийся за Марианной, так быстро скроется. Расчет был на то, что он попытается выяснить, действительно ли она мертва. Но он этого не сделал, а наоборот, уехал на следующий же день. Я даже думаю, а собирался ли он ее действительно убивать? Может, должен был просто на нервы покапать?

– Ты о ком? – спросила я, не понимая, кого именно он имеет в виду.

– Я скажу попозже, – ответил он. – Сейчас вернемся к тому дню. Итак, все было готово, мы все разыграли свои роли, причем играли, насколько я могу судить, очень неплохо, инсценировка была так удачна, что никому даже и в голову не пришло, что это спектакль. И только ты догадалась, но не сразу. Скажи, ты ничего не подозревала?

– У меня, конечно, было какое-то странное ощущение, но ты прав, я пока не догадывалась об основной интриге. Возможно, именно потому, что это было бы слишком прозрачно. Но все-таки… я вам не верила.

– Но все-таки, когда ты догадалась, ты стала подозревать меня? – спросил он.

– Честно? Да, я стала подозревать тебя, но я все думала, что этого не может быть, что ты вряд ли тут замешан, ведь это так явно, такой наглый розыгрыш.

– Что? Не понял…

– Ну, если ты знаешь рассказ Честертона, то не мог же ты так буквально все повторить, ведь тогда все подозрения падут на тебя. А если ты не знал рассказа, то получается, что кто-то специально тебя подставил – ты убийца. Я и не могла понять, кто ты – наглый преступник или жертва?

– А я оказался? – усмехнулся он.

– А ты оказался и тем, и другим. Ты оказался наглецом, который сознательно шел на роль жертвы в этом шоу.

Мы помолчали. Да уж, если во всей этой истории нет смертей, то тут полным-полно других преступлений, например, взяток, причем в особо крупных размерах.

– А что, – спросила я, – если я возьму да и найду тех людей, которым вы платили?

– Не найдешь, – ответил он. – Они получили так хорошо, что сразу же уволились со своих работ и уехали кто куда.

– Но ведь их все равно можно отыскать.

– Ну ищи, если хочешь, только вряд ли они захотят с тобой говорить.

Это было резонно. Что ж, они продали свою совесть… Нет, я тут же поправила себя, что-то меня не туда потянуло, на какую-то филиппику.

– Значит, родственники знали?

– Да, знали, но они тоже ничего не скажут.

– А Митя в тот день где был?

– С медиками договаривался, вернее, денег им давал.

– А где сейчас Скорт?

– Милиционеров отвлекает.

– А где была все это время Марианна?

– У родных, у дальней родни в деревеньке.

– А как же с ее смертью?

– Да вот так, она умерла, ты же сама видела.

– А что, Марианна завещала деньги, помнишь, ты говорил о какой-то женщине, это той, что преследовала ее, что ли?

– Нет, это маленькая тайна Марианны. Та уже получила свою долю.

– И что, она совсем не хочет ей отомстить?

– Нет, не хочет. Ни она, ни я, ни ее родные.

Мы помолчали, конечно, история, рассказанная Эдом, требовала осмысления. Я совсем забыла о времени и о том, где мы находимся. Я все еще была в плену бреда, где смешались картины преступлений, алчности, нравственного ада и желания вырваться из него. Может быть, я слишком высокопарно выражаюсь, но так оно и было. Что ж, похоже, и впрямь любовь победила в очередной раз, разрушив годами копившиеся в Марианне зло и ненависть. А отчего? Да просто от недостатка любви.