Книга Крестоносцы - Режин Перну

Когда король узнал об этих насмешках, то приказал своим людям: "Вооружайтесь!" Они быстро это сделали и полностью вооруженные сели в шлюпки своих судов. Среди них были и добрые рыцари, и храбрые арбалетчики. У греков также были арбалеты, и их люди расположились на самом берегу, близ которого стояли и пять военных галер. В городе Лимасол, где и развернулось сражение, они не оставили ничего, что можно было бы метать из окон и дверей – ни бочек, ни досок, брусьев или лестниц; не оставили они там и никаких щитов, и даже старых галер и барок Они все забрали на берег, чтобы атаковать крестоносцев. Они собрались на берегу при всем оружии, гордые как никто со знаменами и штандартами из дорогих тканей ярких цветов; сидя на больших сильных лошадях или на больших и красивых мулах, они принялись гикать на нас, как собаки, но мы им быстро сбили спесь. Мы были в худшем положении, поскольку плыли с моря битком набитые в маленькие, тесные шлюпки, уставшие и измученные морской качкой, обвешанные тяжелым оружием; и мы все были пешие, в отличие от них, находившихся в своей стране. Но мы лучше умели воевать".

Хронист Амбруаз, который был, вероятно, участником этой экспедиции, здесь же рассказывает об одном случае, дающем представление о характере короля Ричарда. Он произошел, когда король укрылся в чаще оливковых деревьев, чтобы атаковать армию греков:

Там клирик с оружием к нему подошел,И звали его Гуго де ла Map.Он пожелал дать совет королюИ сказал: "Уезжайте назад, государь,Ведь у них слишком много народа".Король отвечал: "Клирик, займитесьПисаньем своим, и ради Бога и девы МарииНам предоставьте сражаться".

Поставив бедного клирика на свое место, он бросился на греков и армян, присоединившихся к императору, обратил их в бегство и захватил остров: "Что еще вам сказать? Через пятнадцать дней, я не лгу, благодаря Богу остров перешел в распоряжение короля и под власть франков".

Сделав это, король Ричард со своим флотом присоединился к французским крестоносцам, осаждавшим Акру Осада началась в августе 1189 г., а он прибыл туда лишь в июне 1191 г. Можно представить себе, в каком состоянии были и осаждающие, и осажденные, ибо те и другие страдали от сильного голода. Последние операции должны были быть проведены очень умело, поскольку уже 17 июля город капитулировал. Решающая атака была осуществлена при большой поддержке камнеметов, разрушавших стены, и с помощью мин, пошатнувших их. Она сопровождалась забавными эпизодами соперничества двух государей, Филиппа и Ричарда. Так, Филипп велел объявить, что возьмет на свое содержание обедневших рыцарей и будет платить им по золотому безанту в день. Ричард же немедленно дал знать, что даст два безанта тем, кто встанет в его ряды. Любопытна и встреча минеров враждующих лагерей под Проклятой башней Акры, которая была главной целью осаждающих: "Когда франкские минеры проникли под Проклятую башню, они поставили подпорки, поскольку она уже сильно шаталась. Осажденные, со своей стороны, повели контрмину, чтобы добраться до наших минеров, и они наконец встретились и заключили взаимное перемирие. Среди ведших контрмину были христиане в кандалах; они говорили с нашими, и все оттуда ушли. Когда турки в городе узнали об этом, то сильно испугались".

Сразу же после взятия Акры Филипп Август покинул Восток не без слез сожаления своих баронов, которые, впрочем, были им "столь недовольны, что немного нужно было, чтоб они отреклись от короля и своего сеньора". Успех, каким было взятие Акры, был сведен бы к нулю, если бы Ричард Львиное Сердце не взял на себя руководство всеми крестоносцами. Совершая попеременно то блестящие военные подвиги, то непростительные ошибки из-за своей страстной натуры, он одновременно заставил бояться и любить себя в обоих лагерях. Амбруаз передает нам очень интересный разговор о короле Ричарде, который якобы произошел между Саладином и епископом Солсберийским:

Они собрались вместе и долго говорили.О Ричарда победах стал вспоминать султан,Епископ же в ответ ему повел такую речь:"О короле моем я много могу вам рассказать,И что он лучший рыцарь, каких нет в этом мире,И воин превосходный, но если бы кто смогВ себе соединить достоинства его и ваши,То с тех времен, как мир был Богом сотворен,Другого б не нашлось такого храбреца".Когда епископ кончил, султан сказал ему:"Сколь мужествен король, я знаю хорошо,Но слишком он безумно ведет свою войну!А я, каким бы ни был великим королем,Хотел иметь бы разум, умеренность и щедростьСкорее бы, чем храбрость, которой меры нет".

Удивительная дань уважения взаимным достоинствам двух противников. Имей бы он "весь ум Саладина", Ричард действительно творил бы чудеса. Разве он не дошел до предвидения романтического решения судьбы Сирии, когда предложил свою сестру в жены брату Саладина! Этот проект сорвался, поскольку он поставил условием переход сарацина в христианство, да и сам крестовый поход, несмотря на постоянно проявлявшуюся чудесную доблесть, не достиг своей истинной цели – освобождения Иерусалима. Ричард в огорчении отказался совершить паломничество в Святой город, хотя он был уже открыт для христиан. И очень показательно, что именно несогласие между двумя западными королями стало причиной этого полупоражения в борьбе с восточным миром.

II. Коронация императора

Они повели императора к церкви Святой Софии, а когда подошли к ней, то обогнули ее и завели императора в особую комнату. Там его раздели и разули, затем натянули на него алые парчовые чулки и обули в туфли, усыпанные драгоценными камнями; после этого на него надели очень богатую котту, спереди и сзади всю вышитую золотом. И наконец, надели паллиум, одеяние, спереди спадавшее до стоп, а сзади столь длинное, что им опоясываются и перекидывают назад через левое плечо. Паллиум был также очень красивым и богатым, снизу доверху украшенным драгоценными камнями.

После этого его закутали в очень дорогой плащ, усыпанный драгоценными камнями, из которых были выведены изображения орлов, и они сияли так, что плащ казался пылающим.

Когда его одели, то повели к алтарю, и граф Луи де Блуа нес его императорский штандарт, граф де Сен-Поль – его меч, а маркиз Бонифаций Монферратский – его корону; два епископа поддерживали под руки маркиза, несущего корону, а два других епископа сопровождали императора; все бароны были в пышных одеждах, и не было ни одного француза или венецианца, не наряженного в парчу и шелка.

Этот кортеж, направлявшийся к церкви Святой Софии, построенной во времена величия Византии (VI в.) и восхищающей людей по сей день, был кортежем первого императора латинского Востока, волею совершенно непредвиденных обстоятельств вознесенного на трон Юстиниана. Рыцарь, коему выпала эта честь, Балдуин Фландрский, граф Фландрии и Эно, каким бы ни был могущественным сеньором, должен был испытывать необычайное волнение, достигнув столь нежданной почести. Для всех западных людей император Востока, единственный истинный наследник императоров римских, олицетворял собой высшую власть; и с начала крестовых походов, каковы бы ни были трудности в отношениях между Византией и Западом, весь христианский мир тем не менее проявлял к тому, кто занимал трон Константина, такое почтение, какого германский император никогда не испытывал. Итак, чреда событий, начавшихся с изменения направления крестового похода и ускоренных внутренними раздорами в Византии, завершилась в воскресенье 16 мая 1204 г. коронацией франкского рыцаря, одного из тех "варваров", к которым греки относились с презрением.