Книга Империя Карла Великого и Арабский халифат. Конец античного мира - Анри Пиренн

Таким образом, можно сказать, что после завоевания Испании и особенно Африки арабами-магометанами западная часть Средиземного моря превратилась в «мусульманское озеро». У Франкской империи не было флота, и она была бессильна помешать арабским завоеваниям. У Неаполя, Гаэты и Амальфи флот был, но их коммерческие интересы подтолкнули их к тому, чтобы отказаться от отношений с Византией, которая была слишком далеко, в пользу арабов-магометан.

Именно благодаря измене этих городов арабам в конце концов удалось установить контроль над Сицилией. Да, у Византии был мощный флот, даже более мощный, чем у приморских городов Италии, благодаря наличию такого страшного оружия, как уже упоминавшийся греческий огонь. Но, как только Сицилия была окончательно завоевана арабами, византийский флот оказался полностью отрезанным от Запада; его появления в западных районах отныне были редки и неэффективны. Тем не менее он позволил византийским императорам обезопасить империю, территория которой в основном располагалась на побережье[176].

Именно благодаря флоту греческие воды остались свободными, а Италия в конце концов сумела вырваться из железных объятий арабов-магометан. Тридцать лет спустя после взятия Бари арабами в 840 г. город был освобожден силами флота византийского императора Василия, состоявшего из 400 кораблей[177].

Византийский флот явился тем важнейшим фактором, который не позволил арабам утвердиться в Италии, обеспечил суверенитет Византии и гарантировал безопасность Венеции.

Опять же, именно флот позволил Византии сохранить некоторое превосходство над Неаполем, Амальфи и Гаэтой, которые «дружили» то с Византией, то с герцогом Беневентским, а иногда и с арабами; подобную политику они проводили для того, чтобы сохранить независимость, которая была им необходима для обеспечения своих торговых интересов.

Арабы-магометане не смогли распространить ислам по всему Средиземноморью. Они окружили Средиземноморье с востока, юга и запада, но им не удалось закрепиться на севере. Древнее «римское море» стало теперь границей между исламом и христианством. Все старые средиземноморские провинции, завоеванные арабами-магометанами, отныне тяготели к Багдаду[178].

В то же время Восток оказался отрезанным от Запада. Те узы, которые сохранились после вторжений германцев, теперь были порваны. С этого момента Византия стала лишь центром эллинистской империи и не могла более проводить политику Юстиниана. Она теперь фактически оказалась ограничена пределами Греции и Малой Азии и была вынуждена заботиться лишь о том, как сохранить свои оставшиеся владения. Ее самыми удаленными форпостами на Западе были Неаполь, Венеция, Гаэта и Амальфи. Флот по-прежнему позволял поддерживать отношения с ними и препятствовал превращению Восточного Средиземноморья в «мусульманское озеро». То, что раньше было великим средством общения, теперь стало непреодолимым препятствием.

Это было самым важным событием в европейской истории со времен Пунических войн между Римом и Карфагеном. Классической античной традиции пришел конец. Это произошло тогда, когда начиналась эпоха Средневековья, и в тот самый момент, когда Европа все увереннее шла по пути Византии, все более и более перенимала ее традиции.

2. Закрытие Западного Средиземноморья для торгового мореплавания

До тех пор пока Средиземное море находилось под контролем Римской империи, именно судоходство с Востока обеспечивало активное развитие торговли с западными районами империи. Главными центрами, поддерживающими торговлю между Востоком и Западом, были Сирия и Египет; и именно эти процветающие провинции империи первыми оказались под властью арабов-магометан. Конечно, было бы ошибкой считать, что установление контроля арабов над этими районами привело к прекращению всякой экономической деятельности. Хотя смятение, беспорядок и потрясения, вызванные арабскими вторжениями, действительно имели место, а многие сирийцы переехали на Запад, экономическая деятельность не рухнула. Дамаск стал первой столицей Арабского халифата. По-прежнему сюда с Востока привозили пряности, в Египте производили папирус, а морские порты, как и раньше, были весьма активны. Арабы-магометане относились к христианам весьма терпимо при условии, что те исправно платили завоевателям налоги и подати. Торговля, таким образом, продолжала развиваться, но ее географическое направление изменилось; объем торговли по различным регионам стал распределяться по-новому[179].

Само собой разумеется, что, когда шли военные действия, захватчик не позволял своим подданным торговать с теми территориями, которые он в ходе этих боевых действий захватил или пытался захватить. А когда установился мир и завоеванные арабами провинции вновь были вовлечены в торговую деятельность, завоеватели направили эту деятельность по новым торговым маршрутам, которые возникли благодаря тому, что были завоеваны огромные территории. Поистине невероятная территориальная добыча досталась арабам-магометанам.

Новые торговые пути соединили Каспийское море с Балтийским через Волгу, и торговцы из Скандинавии, часто бывавшие на берегах Черного моря, неожиданно для себя были вынуждены пользоваться этим новым маршрутом. Об этом ясно свидетельствуют многочисленные восточные монеты, найденные на острове Готланд в Балтийском море, расположенном к востоку от побережья Швеции.

Можно с уверенностью утверждать, что потрясения и конфликты, связанные с завоеванием Сирии (634—636) и Египта (640—642), серьезно затруднили судоходство по Средиземному морю[180].