Книга Юлий Цезарь. Жрец Юпитера - Майкл Грант

Когда Цезарь прибыл в Александрию, командующий армией Птолемея Ахилл покинул столицу и уехал в армию, стоявшую в Пелузии. Теперь Потиний вызвал его обратно в столицу. Ахилл привёл с собой 20-тысячное войско, состоявшее из ветеранов-легионеров, объявленных вне закона, пиратов, бандитов и беглых рабов, а также 2-тысячную конницу. Таким образом, Цезарь оказался лицом к лицу с противником, в пять раз превосходившим его по численности. Он обратился за подкреплением к своим соратникам и союзникам в Леванте и Анатолии. Тем временем Ахилл заблокировал Цезаря внутри дворцового квартала, и между ними началась жестокая схватка, в ходе которой сгорело 400 тысяч (а возможно, и 700 тысяч) томов, сложенных на причалах[41]. По-видимому, сама Александрийская библиотека всё же не пострадала, хотя некоторые авторы утверждают обратное. Цезарь не стал обвинять царя в организации беспорядков, он хотел создать впечатление, что его враги — простые мятежники, никак не связанные с режимом. Он также счёл целесообразным избавиться от Потиния, который был казнён по его приказанию. Юной Арсиное, которая в своей ненависти к сестре Клеопатре могла поспорить с Птолемеем, удалось бежать из дворца вместе с её управляющим, евнухом Ганимедом, и присоединиться к Ахиллу. Ганимед расчистил себе путь, убив Ахилла, и показал себя его достойным преемником. Это он приказал пустить морскую воду в колодцы, откуда римляне брали воду для питья, он привёл в действие флот, он блокировал Цезаря и поставил вооружённые посты вдоль дороги. Об этом и о многом другом мы узнаем от анонимного, но, по-видимому, достаточно осведомленного автора «Александрийской войны».

Цезарь счёл возможным предпринять решительные наступательные действия только после прибытия из Азии легиона Помпея, который перешёл на сторону Цезаря и значительно укрепил его крошечную армию. Сначала всё шло благополучно. Евфранор, талантливый морской командир Цезаря с острова Родос, захватил остров Фарос, на котором располагался знаменитый фаросский маяк[42]. Местоположение острова — прямо против Александрийской гавани — позволяло тому, кто его захватил, контролировать движение кораблей в акватории гавани. Однако когда в феврале 47 года до н. э. Цезарь предпринял попытку полностью взять под свой контроль сообщение между гаванью и островом, он потерпел сокрушительную неудачу. Пожалуй, именно тогда Цезарь испытал самое необычное и одно из самых опасных из всех приключений, которыми изобиловала его жизнь. Ему пришлось прыгнуть в море из перегруженной лодки, преодолеть вплавь около 200 ярдов и взобраться на другое судно, и всё это под градом метательных снарядов. Некоторые авторы писали, что Цезарь плыл, держа в зубах свою пурпурную тогу, чтобы его враги не получили такого ценного трофея. Но более вероятной кажется другая версия: перебираясь вплавь с корабля на корабль, Цезарь держал в зубах важные документы, которые хотел сохранить сухими.

Затем Цезарь сделал попытку нанести удар пропагандистского характера. Жители Александрии, уставшие от Ганимеда и подстрекавшей его юной принцессы Арсинои, обратились к Цезарю с прошением об освобождении царя Птолемея, и Цезарь пошёл им навстречу. Исторические источники свидетельствуют о том, что даже приближенные Цезаря расценили этот поступок как романтическую выходку простодушного влюблённого. Однако с этим трудно согласиться. Соратники Цезаря слишком хорошо знали своего командующего, чтобы заподозрить его в подобном грехе. Фактически эта акция, продемонстрировавшая великодушие Цезаря, преследовала вполне определённые цели. Во-первых, Цезарь надеялся подорвать единство врага, поскольку появление Птолемея в лагере Арсинои и Ганимеда должно было неизбежно вызвать разногласия между их советниками. Здесь Цезарь потерпел неудачу. Египтяне продолжали сопротивление с прежней энергией и яростью. Но Цезарь преследовал и другую цель. Переход Птолемея на сторону Арсинои развязывал римлянам руки; теперь, победив, они имели полное моральное право принять сторону союзника Цезаря Клеопатры.

В самом начале марта на восточных границах египетской пустыни появилась армия, которую Цезарь вызвал сразу же по прибытии в Александрию. Критическая ситуация, в которую он попал, заставила его обратиться к вассалам Рима, и теперь ему на помощь пришли отряды из Азии, Сирии и Аравии под командованием Митридата Пергамского, сына принцессы Галатии[43]. Его отцом считался царь Митридат Понтийский, давний враг Рима и Помпея, что, правда, вызывает некоторые сомнения. Из иудейских исторических источников мы знаем, что под Аскалоном[44] войско Митридата Пергамского соединилось с 3-тысячной армией Антипатра (впоследствии основателя династии в Палестине), умного и инициативного первого министра у Гиркана, иудейского первосвященника, который перешёл на сторону Цезаря после битвы при Фарсале[45]. Известия о приближении этих войск способствовали тому, что соотечественники союзников Цезаря в городах Египта переходили на сторону Цезаря. Вскоре Митридат взял город Пелузий, причём решающую роль в военных действиях сыграл иудейский контингент. Затем Митридат обогнул дельту Нила и оказался неподалёку от Каира. Птолемей вывел свою армию из Александрии и направился вверх по течению, чтобы остановить Митридата. Тем временем Цезарь также вывел свои отряды из города. Сначала он переправил их морским путём на запад от Александрии, а затем ускоренным маршем двинулся на юг, и вскоре его войско соединилось с армией Митридата. 27 марта 47 года до н. э. состоялось короткое яростное сражение, во время которого войска египтян были взяты в клещи и разбиты. Цезарь вернулся в Александрию в тот же вечер. Его ожидал торжественный приём: навстречу победителю вышла процессия с изображениями священных египетских божеств. Цезарь привёз Клеопатре известие, которое вряд ли могло её сильно огорчить. Он сообщил, что её юный брат и официальный муж утонул. Его тело, всё ещё закованное в золотую броню, было спешно извлечено из Нила и погребено согласно обычаям, чтобы на корню пресечь идею об обожествлении Птолемея, поскольку считалось, что погибшие в Ниле становятся божествами.

Вот наступает момент, когда сентиментальные или похотливые древние историки дарят Цезарю и Клеопатре романтический двух- или даже трёхмесячный круиз по Нилу в обстановке совершенно немыслимой экзотической роскоши. В действительности, вероятно, всё обстояло совсем иначе. Если такая поездка и имела место, она была, во-первых, гораздо менее продолжительной, а во-вторых, не такой радостной и безоблачной, поскольку Клеопатра, вероятно, была уже на последних месяцах беременности, так как, судя по историческим источникам, уже в июне она родила сына, названного Цезарионом (она утверждала, что его отцом был Цезарь). Однако демонстрацию политической и военной силы на Ниле ни в коем случае нельзя было считать неуместной. Но Цезаря уже ждали другие дела и страны, и, скорее всего, не позднее чем через две недели после сражения он покинул Египет.