Книга Уроки обольщения - Бронвин Скотт

– Первый раз это произошло через четыре месяца после битвы при Ватерлоо. Мы получили предложение о выкупе. Я тогда был еще слишком слаб, чтобы отправиться во Францию и лично проверить достоверность информации. Это сделал Оуэн Дэнверс, и оказалось, что мы стали жертвами мошенников. Во второй раз, однако… – Джонатан осекся, глянув через ее плечо на дверь. А затем торопливо встал, отряхивая крошки с ладоней. – Он здесь, Клэр.

Мужчина, о котором шла речь, был худощавым и гибким, с темными волосами и лицом с ярко выраженными галльскими чертами.

– Je regrette, monsieur[31], – начал он на чистом французском, стиснув руку Джонатана, и принялся объяснять, что корабль не мог причалить к пристани из-за прилива и как они вынуждены были добираться до берега в шлюпках. – Я должен был прибыть еще до рассвета.

Этот мужчина не говорил по-английски. Клэр взглянула на Джонатана. Его лицо было сковано напряжением, когда он ответил французу:

– Ничего. – Он указал на стул, продолжая по-французски: – Прошу, проходите, садитесь. Ешьте. Есть свежие булочки. Вы, наверное, устали.

Мужчина шагнул к столу, окинув взглядом Клэр. Очевидно, он волновался и подозревал каждого не меньше, чем Джонатан.

– Это моя жена, Клэр, – не задумываясь, выпалил Джонатан.

Клэр почувствовала, что краснеет. Мужчина, похоже, успокоился. Возможно, его волнение было хорошим знаком.

Мужчина сел за стол и намазал булочку маслом.

– Я проделал долгий путь, – начал он, его прищуренные темные глаза внимательно следили за Джонатаном.

Джонатан кивнул, его лицо было непроницаемо.

– Оуэн Дэнверс говорит, что у вас есть новость, которая стоит этого путешествия. – На сцену выступил истинный дипломат, человек, ведущий переговоры, способный давать вежливые, завуалированные намеки. И еще сильнее ее впечатлило, что он вел эту беседу на французском. Это еще одна сторона Джонатана, которую ей предстояло увидеть в действии.

Джонатан сунул руку в карман пальто и вытащил пачку денег. Он положил деньги на стол между ними, давая понять, что это именно то, чего стоило путешествие. И это было напоминанием, что осведомителю хорошо платят за информацию. Никаких одолжений, просто чистый бизнес.

– Дэнверс обещал мне гораздо больше.

– Да, – с легкостью согласился Джонатан. – Вы получите больше, когда мы услышим вашу информацию. Ни Дэнверс, ни я не платим за ложь.

Клэр перевела взгляд с одного мужчины на другого.

Мужчина одобрительно поднял руку.

– Я имею дело только с правдой. Я расскажу вам, что знаю, – заявил он оскорбленным тоном и обиженно хмыкнул. – Раненого мужчину нашли и выходили на одной из ферм около реки Ли. Он пробыл там некоторое время, мне сказали…

– Attendez![32] – прервал его Джонатан, его резкий тон застал Клэр врасплох. – Вам сказали? Так ваша информация не из первых рук?

– Нет, месье. Я лишь посыльный.

– Тогда почему я должен вам верить?

Мужчина пристально посмотрел на Джонатана.

– Потому что у меня есть это, месье. – Он достал из кармана пальто какой-то крошечный предмет и положил на стол.

Клэр напряженно уставилась на вещь.

– Кольцо Томаса. – Джонатан взял его и заметно побледнел, разглядывая толстый золотой перстень с темно-зеленым изумрудом. – Это от нашего дедушки, – объяснил он, взглянув на Клэр. Но его замешательство был мимолетным. Его лицо снова сделалось строгим, когда он обернулся к осведомителю. – Кольца спадают с руки, теряются в грязи, иногда на долгие годы. Их также можно украсть, например снять с руки бесчувственного солдата. Это лишь доказательство, что кто-то где-то встречался с Томасом, не более того.

Но осведомитель был невозмутим. Он снова полез в карман.

– Еще есть вот это. – Он положил на стол отполированную морскую раковину, простую безделушку, и все же Клэр была готова поклясться, что услышала тихий стон Джонатана. Он аккуратно взял раковину, словно это невероятно ценная вещь. – Никто не стал бы красть эту раковину, – мягко заметил француз. – Vous comprenez?[33]

Клэр с трудом проглотила подкативший к горлу ком. Эта раковина означала, что Джонатан больше не может утверждать, что вещи украдены, а затем кому-то переданы. Эта морская раковина обладала ценностью только для своего владельца.

– Как-то летом наша семья поехала на море, – ласково сказал он ей на французском, возможно, чтобы и осведомитель его понял. – Мы гостили у старинного приятеля моего отца. Мы с Томасом каждый день играли на берегу. Нам было лет восемь-девять, и мы плакали в день отъезда. Он обожал океан. – Джонатан помолчал, с трудом проглотив ком в горле от переполнявших его эмоций. Ей хотелось обнять его, но он не захочет показать свою слабость при незнакомце, в руках которого была огромная власть. – Отец угрожал его высечь, если он не перестанет ныть. Я сунул ему в руку эту раковину, когда отец отвернулся. Я нашел ее на берегу в наше последнее утро там и хорошенько отполировал. Я сказал ему, что она приносит удачу. И он везде носил ее с собой. – Он взял ее даже на войну. На смерть.

Клэр понимала, о чем он думает, и ее сердце сжималось от боли. Она разделила бы с ним эту боль, если бы смогла.

Осведомитель сочувственно улыбнулся, это было первое дружелюбное выражение, которое она увидела на его лице.

– Это хорошая история, месье. Вы были близки с братом.

Джонатан взял себя в руки.

– Как эти вещи попали к вашему хозяину или к вам?

– Мой хозяин владеет фермой, где лечили того человека. Они подружились во время его выздоровления. Человек…

– Не человек, – поправил его Джонатан. – Томас. У этого человека есть имя.

– Хорошо. Томас поправлялся после ранения, которое было очень тяжелым. В него стреляли несколько раз. У него была жестокая лихорадка, когда его лошадь случайно забрела на ферму. Мы до сих пор не знаем, как они оказались в нашем районе. Однако было понятно, что они скитались несколько дней подряд. Мы думали, он умрет. Но он выжил. – Мужчина умолк, его глаза были полны сочувствия. – Хозяин говорит, что он всегда был не в себе. И не всегда помнил, кто он такой. Он думал, его зовут Мэтью.

– Это его второе имя, – сказал Джонатан.

– Через некоторое время, однако, он вспомнил, что его зовут Томас, но ничего больше, – утешительно добавил француз. – Ранения и война как-то повлияли на его воспоминания. Он кричит по ночам, как солдаты.

Джонатан кивнул, и Клэр поняла, что он тоже видит кошмары.

– Вы сказали, он поправился? – настойчиво спросил Джонатан.