Книга На "Варяге". Жизнь после смерти - Борис Апрелев

Во всяком случае, на корабле в открытом море место определяется астрономически не менее одного раза в сутки, если только туман или тучи не лишают возможности делать наблюдение.

Обычно обсервованное астрономически место дается в полдень, потому что имея, скажем, утром в 10 часов так называемую «первую высоту» солнца и, следовательно, на карге «первую Сомнерову линию», мы в полдень можем весьма легко определить широту по «меридиальной» высоте солнца или, что еще проще, по его «близмеридиальной» высоте. Эта последняя берется в момент, когда солнце приближается к своей верхней кульминации (когда оно проходит меридиан места), но не точно в момент, когда оно его пересекает. Проще это потому, что практически поймать «меридианальную высоту» довольно трудно.

Имея на карте «первую Сомнерову» линию и «полуденную» широту места, мы уже легко можем определить наше место в полдень, вмещая между этими линиями тот путь (счислимый), который мы сделали за промежуток времени между первым и вторыми наблюдениями.

Я очень боюсь, что я наскучил моим читателям, а особенно очаровательным читательницам, углубившись в рассказы об этой части морского дела. Однако мне кажется, что хоть немного в самых общих чертах надо рассказать об этой стороне нашего дела. Тогда многое, что делается на корабле в плаванье, станет понятным.

Пользуясь чудной погодой, офицеры «Варяга» ежедневно тренировались в том, чтобы «ловить солнышко», и затем делали, каждый в отдельности, свои вычисления, дабы в полдень вычислить место корабля. Эти вычисления, принося большую пользу тем, кто их делал, в то же время были очень приятны нашему спокойному уравновешенному старшему штурманскому офицеру Гвардейского экипажа старшему лейтенанту барону Нольде [119]. Делая свои наблюдения независимо от нас, он всегда мог иметь из наших работ проверку правильности своего полуденного места.

В ночных вычислениях мы уже не могли больше пользоваться любимицей моряков всего мира — Полярной звездой (Альфа Ursae Minoris). В наших широтах она служит для определения широты так же, как полуденная высота солнца.

Имея по одной или нескольким звездам «сомнеровы линии», мореплаватель может всегда по Полярной звезде определить широту места и, таким образом, имеет всегда проверку своих наблюдений. Однако в той северной широте, где в данное время шел «Варяг», высота Полярной звезды над горизонтом была столь мала, что ее наблюдать было нельзя.

6 августа 1916 года в 4 часа дня справа от нашего курса показались отдельные острова. Это южная часть группы Мальдивских островов. Смотря в бинокль, мы видели, что близ берега плавают пироги туземцев. «Чесма» и «Варяг» прошли мимо и затем изменили курс еще к Весту. Мы идем на середину «Канала полутора градусов». Скоро будет экватор.

Для моряков всего мира переход через экватор является своего рода большим днем в жизни. Во всех флотах с этим переходом связано празднование так называемого «крещения». При этом новичок, впервые переходящий экватор, как бы зачисляется в касту «старых морских волков» и при вторичном переходе уже никаким обрядам не подвергается.

Суть торжества заключается в том, что в момент перехода через экватор на корабле появляется Владыка Морей — Нептун со своей свитой, и затем по списку вызываются все офицеры и вся команда, причем каждого спрашивают, когда и где он переходил экватор. Тех, кто не переходил экватор, бросают в парус, наполненный водой, причем предварительно им выливают на голову краску и бреют громадной деревянной бритвой. Это и есть «крещение» при переходе через экватор. Если команды много, то в парус бросают только офицеров, а команду обливают водой из бранспойтов и пожарной магистрали.

Священник всегда освобождается от этого обряда, командир может «откупиться». В русском флоте переход через экватор составлял редкое торжество, ибо наши корабли обыкновенно ходили на Восток и обратно через Сингапур, который лежит к северу от экватора.

Поэтому легко понять, как волновались офицеры и команда «Чесмы» и «Варяга» в ожидании предстоящего им перехода через экватор. Еще в Коломбо каждый корабль накупил нужные костюмы и краски. На походе разучили специальные песни и самый «церемониал» перехода через экватор. Все это делалось тайно, чтобы никто, кроме артистов, исполняющих роли, не знал, как будет обставлено это торжество.

7 августа 1916 года после обеда полубак «Варяга» представлял собою необычайное зрелище. Никаких занятий и учений не было, вся команда высыпала наверх и в ожидании чего‑то посматривала на мостик. В 4 часа 45 минут на мостик поднялись, переодетые в форму Гвардейского экипажа (капитана 1–го ранга и лейтенанта), два матроса, которые должны были изображать: один — «командира», а другой — «вахтенного начальника».

Ровно в пять часов пополудни с мостика раздался бесстрастный голос нашего старшего штурмана: «Экватор».

В этот момент за бортом послышался шум и на полубак выбежал маленький черненький чертенок с красными рожками и в красных штанишках. Чертенок был наш маленький юнга Володька, который прелестно пел у нас в хоре тоненьким дискантом. Он держал в руках громадный трезубец, древко которого было позолоченное. Чертенок подбежал к подушке левого якоря. За бортом снова раздался шум Команда с любопытством смотрела на это зрелище. Вдруг из‑за борта, над подушкой якоря показались зубцы золотой короны, затем застегнутая золотой цепочкой красная мантия, бело–зеленое одеяние с серебром и изображениями морских «чудищ»: крабов, лангустов, акул, китов, спрутов и т. п. Под короной виднелась величественная голова, обрамленная седою бородою, в которой запутались несколько ракушек и водорослей. Через минуту величественный «Царь Морей» — Нептун вылез из‑за борта и грозно обвел глазами бросившуюся к другому борту команду.

Чертенок, распластавшись ниц, подал ему трезубец. «Командир» и «вахтенный начальник» кинулись с мостика встречать Нептуна.

«Ваше Королевское Величество» подошел к нему с установленным рапортом «командир»: «На корабле Его Императорского Величества «Варяг» состоит: офицеров столько‑то, кондукторов столько‑то, унтер–офицеров столько‑то, матросов столько‑то, пресной воды столько‑то, угля столько‑то и т. д.». Затем подошел с рапортом «вахтенный начальник»: «Ваше Королевское Величество, на корабле Его Императорского Величества «Варяг» вахту править наряжен».

Нептун, роль которого играл боцманмат Бобынин, был неподражаем. С грозным видом глядел он на рапортующих ему «командира» и «вахтенного начальника». Все движения его были медленны, торжественны. В это время из‑за борта показалась опять корона, опять красная мантия с золотом, зеленое платье, золотистые волосы, в которых запутались крабы, ракушки и какие‑то рыбки, руки в золотых перчатках и очень миловидное женское личико с ярко нарумяненными губами и подсурмленными бровями и ресницами. Это была Амфитрита—супруга Нептуна Играл ее наш младший фельдшер и роль свою выполнял изумительно. В момент, когда Амфитрита вышла из‑за борта на палубу, на баке появилась толпа чертей и наяд. Я не узнал Дышканта и его «войско», до того они удачно загримировались. Балалаечники и песенники были «наядами» (русалками), к ним прибавилось человек тридцать чертей, «морской подшкипер», «астролог», «советник царя морского» и прочая свита Нептуна. Наяды были в прозрачных зеленого газа платьях с золотистыми париками на головах и сильно декольтированные.