Книга Великие битвы XI-XIX веков. От Гастингса до Ватерлоо - Эдвард Кризи

Теперь вся армия Бургойна была вынуждена отступить к лагерю. Ряды солдат на левом фланге и в центре были полностью расстроены, но легкая пехота и 24-й полк сумели сдержать яростно атакующего противника. С большим трудом остатки колонны вернулись в лагерь. При этом противнику досталось шесть орудий. Большое количество англичан осталось лежать ранеными и убитыми на поле боя. Особенно большими были потери среди артиллеристов, которые не покидали своих орудий, пока наступающие американцы не добивали их выстрелом или ударом штыка.

Наступавшая колонна Бургойна была полностью разгромлена, но сражение еще не окончилось. Едва англичане вернулись в лагерь, как американцы, воодушевленные успехом, стремительно атаковали их сразу на нескольких участках. На английские редуты и траншеи обрушился град картечи, гранат и пуль. Генерал Арнольд, который в тот день был буквально одержим жаждой боя, лично возглавил атаку на участок, где оборонялась легкая пехота под командованием лорда Балкарреса. Но англичане дали его войскам дружный и энергичный отпор. К концу дня Арнольду все же удалось преодолеть укрепления англичан и пробиться в лагерь с несколькими такими же отчаянными храбрецами. Но в тот драматический момент он получил тяжелое ранение в ту же ногу, в которую был ранен в боях за Квебек. К его великому сожалению, его вынесли обратно. Подчиненные Арнольда продолжали атаку, но и англичане продолжали так же отчаянно обороняться. Наконец наступила ночь, и американцы отошли с этого участка обороны англичан. На другом участке атака была более успешной. Американский отряд под командованием полковника Брука сумел пробиться через подковообразную линию траншей на крайнем правом фланге английских позиций, которую защищали гессенцы под командованием полковника Бреймана. Немцы оборонялись храбро. Полковник Брейман погиб в бою, но американцам все же удалось пробить их оборону. Они захватили обоз, артиллерию и склад боеприпасов, в которых очень нуждались. Закрепившись на этом участке, американские войска обеспечивали себе позицию, с которой могли полностью разгромить правый фланг британцев и выйти им в тыл. Для того чтобы избежать этого, в течение ночи армия Бургойна полностью сменила позиции. Новый лагерь был разбит несколько севернее прежних позиций, на высотах у реки. Англичане ожидали, что на следующий день противник пойдет на новый штурм. Но Гейтс решил не рисковать. Ведь вчерашнее сражение уже принесло ему славу победителя. Американцы продолжали постоянно обстреливать английские позиции, но решительных атак больше не предпринимали. Гейтс приказал создать пикеты своих войск по обоим берегам Гудзона, чтобы не дать англичанам снова переправиться через реку и воспрепятствовать их общему отступлению. Генерал Бургойн понимал, что ему необходимо отвести войска. Поэтому с приходом темноты англичане под дождем и штормовым ветром направились в сторону Саратоги, оставив противнику своих раненых и обоз.

Перед тем как арьергард покинул лагерь, солдаты отдали последние почести храброму генералу Фрейзеру, умершему на следующий день после сражения.

Перед тем как испустить последний вздох, генерал пожелал быть похороненным на одном из редутов, построенном англичанами. Теперь английские солдаты ушли оттуда, и редут простреливался огнем американской артиллерии, которая была быстро подтянута американцами как можно ближе к новому лагерю англичан. Тем не менее Бургойн решил выполнить желание своего умершего товарища, и погребение прошло при очень необычных, волнующих обстоятельствах. Наверное, таких похорон не было ни у одного солдата. Но пожалуй, еще большего интереса заслуживает рассказ о переходе леди Окленд из английского в американский лагерь, куда она отправилась для того, чтобы разделить плен и страдания своего мужа. Майор Окленд оказался в американском плену после того, как был тяжело ранен. Американский историк Лоссинг рассказывает об этих трогательных эпизодах той войны с той взволнованностью и правдивостью, которая так же делает честь самому рассказчику, как и предмету его повествования. Рассказав о том, что генерал Фрейзер умер 8 октября, писатель пишет:

«На закате тихого октябрьского дня тело генерала Фрейзера перенесли на холм к месту похорон в большом редуте. На похоронах присутствовали только его родственники, служившие в армии, и капеллан г-н Бруденелл. Глаза сотен солдат обеих армий следили за торжественной процессией. Но американцы, не зная, что именно происходит в районе большого редута, продолжали обстреливать его из своих орудий. Капеллан не выказывал никакого страха перед нависшей над ним опасностью и не обращал внимания на летящие в него комья земли, образовавшиеся после разрывов снарядов. Он ровным, торжественным голосом произносил слова похоронной службы англиканской церкви. Наступление темноты сделало эту сцену еще более торжественной. Внезапно ураганный огонь американских орудий стих, и только одно орудие делало выстрелы через равные промежутки времени. Грохот его выстрелов ровно и торжественно проносился над долиной, отдаваясь эхом на холмах. Это американцы артиллерийским огнем отдавали почести храброму генералу. К тому моменту они уже знали, что скопление людей на редуте было похоронной процессией, отдающей последние почести бездыханным останкам генерала Фрейзера. Поэтому последовал приказ немедленно прекратить огонь и дать орудийный салют в честь погибшего храбреца.

Случай с майором Оклендом и его героической супругой произошел при аналогичных обстоятельствах. Командир британских гренадер Окленд был прекрасным солдатом. Супруга приехала вместе с ним в Канаду в 1776 г. На протяжении всей кампании, вплоть до возвращения в Англию после сдачи армии Бургойна осенью 1777 г., она делила с мужем все тяготы, опасности и лишения войны на вражеской территории. В Чамбли на Сореле, ухаживая за тяжелобольным мужем, леди Окленд жила в жалкой хижине. Когда Окленд был ранен в сражении при Хаббардтоне в Вермонте, она приехала за ним из Монреаля в Хенесборо и решила больше его не покидать и следовать за армией. Незадолго до переправы через Гудзон чета Окленд еле успела спастись, когда неожиданно загорелась их палатка.

Во время злосчастного боя 7 октября леди Окленд прислушивалась к каждому звуку сражения, в котором участвовал ее муж. Когда утром 8-го числа разбитые английские войска сменили позиции, она, как и прочие женщины, была вынуждена искать убежища среди убитых и умирающих, так как все палатки были потеряны и для них не осталось даже навеса или сарая. Как уже было сказано выше, майор Окленд был ранен в бою в обе ноги и захвачен американцами в плен. Когда во второй половине дня 7 октября войска генералов Пура и Лернда атаковали британских гренадеров и артиллеристов на левом фланге англичан, генерал-адъютант Гейтса Вилкинсон во время преследования отступавшего противника, оставившего артиллерийскую батарею, внезапно услышал слабый голос: «Сэр, защитите меня от этого парня». Он обернулся и увидел юношу, который решительно направил ружье на раненого английского офицера, лежавшего у низкой изгороди. Вилкинсон приказал молодому солдату отвести ружье и распорядился отнести майора Окленда в лагерь генерала Пура, расположенный на близлежащей возвышенности. Там майору была оказана помощь.

Когда леди Окленд узнала, что ее муж ранен и находится в плену, она очень переживала. По совету друга семьи барона Рейдезеля она решила отправиться в лагерь к американцам и попросить разрешения самой ухаживать за майором. 9 октября через адъютанта Бургойна лорда Питерсхэма женщина отправила генералу записку, в которой просила разрешения оставить лагерь англичан. «Хотя мне были известны терпение и сила духа, в высшей степени присущие этой даме, а также прочие ее добродетели, – заявил Бургойн, – меня удивила эта просьба. После всех моральных страданий, испытывавшая потребность не только в отдыхе, но и страдавшая от голода, вынужденная провести полдня под дождем, женщина была готова еще и отдать себя в руки врага. Ей пришлось бы пробираться в лагерь противника ночью, и неизвестно, в какие руки она могла при этом попасть. Все это казалось мне подвигом, на который способен далеко не каждый. Я был мало чем способен помочь ей. Не в моих силах было даже предложить ей стакан вина. Все, что было в моих силах, – это лишь предоставить в ее распоряжение небольшую лодку и написать на мокром грязном клочке бумаги записку к генералу Гейтсу с просьбой взять леди Окленд под свою защиту». В записке генерала Бургойна генералу Гейтсу говорилось: «Сэр! Леди Гарриет Окленд происходит из очень уважаемой семьи, занимающей высокое положение в обществе, и является в высшей степени мужественной и достойной дамой. В сложившихся обстоятельствах, когда ее муж майор Окленд был ранен и является Вашим пленником, я не могу отказать в ее просьбе и вверяю леди Окленд Вашему покровительству. Несмотря на то что в данной обстановке с моей стороны было бы бестактно обращаться к Вам с личной просьбой, я не могу в этом случае проявить обычную сдержанность и оставить эту уважаемую женщину, на долю которой выпали тяжелые испытания, без Вашего внимания и покровительства, чем Вы меня очень обяжете. Ваш преданный слуга, Дж. Бургойн». Леди Окленд спустилась к Гудзону и в сопровождении капеллана Бруденелла, служанки и камердинера мужа, который был тяжело ранен во время поисков своего хозяина на поле боя, села в лодку. Они отправились в путь, когда уже почти стемнело. К тому времени дождь и ветер, поднявшийся с утра, усилились, что сделало путешествие еще более опасным. Когда путники достигли передовых постов американцев, уже давно стемнело. Услышав всплески весел, часовой их окликнул. Леди Гарриет представилась ему в ответ. Ясный звонкий женский голос, доносившийся из темноты, вызвал у солдата сверхъестественный ужас. Он позвал одного из товарищей, чтобы вместе отправиться к берегу реки. Цель прибытия англичан была выяснена, но упрямый служака не позволял им выйти на берег, пока не вызвали майора Дирборна. Офицер пригласил их в штаб, где они встретили самый уважительный прием. Там леди Окленд получила радостное известие, что ее муж находится в безопасности. Утром она была тепло принята генералом Гейтсом, который выделил ей сопровождение и отправил в лагерь генерала Пура. Там она и оставалась до тех пор, пока вместе с мужем их не перевезли в Олбани».