Книга Ложь во благо, или О чем все молчат - Диана Чемберлен

– В Калифорнии.

– Что? – удивилась я. – Раньше я от тебя про Калифорнию не слыхала. Ты просто повторила за мной. Она даже не знает, где она – Калифорния, – сказала я миссис Форрестер.

– Ты действительно хочешь жить в Калифорнии, Мэри Элла? – спросила миссис Форрестер, глядя в зеркальце. Я знала, что она там видит: мою сестру с развевающимися волосами – окно-то открыто, – глядящую вдаль и соображающую, что ответить.

– Нет, – сказала наконец Мэри Элла. – Просто где-нибудь подальше. Малыш Уильям и я.

– Подальше? А где именно? – не отставала миссис Форрестер.

– Неважно где, лишь бы подальше отсюда.

– Кто еще там жил бы?

Миссис Форрестер еще не до конца задала этот свой вопрос, а я уже поняла, что она переборщила. Моя сестра заперла рот на замок и не проронила больше ни слова до самого океана.

Океан Мэри Эллу напугал. Это и понятно. Когда мы вылезли из машины и преодолели невысокие песчаные холмики, у меня самой закружилась голова. Когда видишь океан на фотографии, у него обрезаны края. Ты, конечно, знаешь, что он тянется вправо и влево, но не можешь понять, что это значит, пока не увидишь собственными глазами. Мэри Элла, поднявшись на песчаный холм, застыла – шагу больше сделать не может. Стоит с малышом Уильямом на руках, ветер треплет ее желтые волосы.

– Слишком большой, – говорит.

Миссис Форрестер засмеялась, но совсем не обидно. Она не потешалась над Мэри Эллой.

– Сначала это поражает, да? Но быстро привыкаешь. Малыш Уильям уже привык: хочет вниз, играть.

Малыш Уильям весь извертелся у матери на руках. Миссис Форрестер забрала его у нее и поставила на песок. Он поспешил своей вихляющей походкой к воде.

– Только не заходи! – крикнула миссис Форрестер ему вдогонку. – Подожди нас!

Я усмехнулась. Сейчас она убедится, что значит приглядывать за этим созданием!

На пляже были еще люди, но немного. Услышав льющуюся из транзисторов музыку, я пожалела, что не захватила свой. Мы с Мэри Эллой намазали друг другу руки и спину лосьоном для загара, расстелили одеяла миссис Форрестер, поставили на них кулер и термос, бросили полотенца и побежали в воду. Мне волны показались высокими, но миссис Форрестер сказала, что это чепуха. Мэри Элла осталась у берега, там, где вода доходила ей только до коленей, а мы с миссис Форрестер схватили малыша Уильяма за руки и стали окунать его в волны. Никогда еще не видела, чтобы он столько улыбался, не слышала, чтобы он так хохотал. Мне так хотелось жить на океанском берегу! Услышав эти мои слова, миссис Форрестер сказала, что ими я могу все испортить. Она спросила, понимаю ли я, что это значит, я ответила, что это какая-то бессмыслица, и тогда она объяснила:

– Если вот так веселишься на пляже, а сама все время сетуешь, как жалко, что нельзя проводить здесь все время, то портишь сами эти часы.

Она спросила, стало ли мне понятнее, я ответила, что да, но, по мне, она сказала все это на каком-то чужом языке.

Когда мы вышли из воды, миссис Форрестер принесла из машины большой зонтик и устроила нам тень. Вообще-то мы с Мэри Эллой всегда загорелые – мы же все лето вкалываем на ферме, а миссис Форрестер была совсем белая, поэтому густо намазалась лосьоном для загара. Я старалась не выпускать малыша Уильяма из-под зонтика, потому что, когда он загорает, его принимают за цветного. А цветной мальчуган у светленькой матери – это неважно выглядит.

После еды Мэри Элла и малыш Уильям уснули на одеяле, а мы с миссис Форрестер стали смотреть на волны.

– Я бы могла смотреть на океан без конца, – сказала я. – Никогда не надоест!

– Мне тоже, – сказала миссис Форрестер. – Здорово было бы жить прямо на воде!

– В плавучем доме?

– Нет, среди дюн. Там безопасно, даже ураган не страшен, и весь день можно любоваться видом.

Я стала вспоминать ее слова о том, что желать чего-то понапрасну – значит зря терять время, но так и не вспомнила, как она это выразила, поэтому не стала говорить.

– Тихий океан такой же? – спросила я.

– Ты так интересуешься Калифорнией?

– Видела фотографии. Вы там бывали?

Она покачала головой.

– Но все, кто был, в восторге!

Мне ужасно хотелось рассказать ей про Генри Аллена. Я еще никому о нем не говорила. Несколько минут мы сидели молча. Я буквально тряслась, набираясь храб-рости.

– Вы спрашивали, есть ли у меня друг, – начала я. – Есть.

Она не сводила глаз с волн. Я думала, она меня не расслышала, но она попросила:

– Расскажи мне о нем.

Прежде чем она это сказала, прошло несколько секунд, и за это время я решила передумать.

– Только никому не говорите! – взмолилась я. Как я сглупила, что призналась! Она выдаст меня Нонни, и Нонни меня прибьет. – Обещаете, что никому не скажете?

– Обещаю. Как вы познакомились?

– Познакомились уж… Мы с ним говорим про то, что когда-нибудь переедем жить в Калифорнию. Мы оба хотим быть учителями.

– Ну, чтобы стать учительницей, надо хотя бы доучиться в школе.

– Знаю. – Она что, за дурочку меня принимает?

– А это значит постараться не забеременеть, иначе тебя выгонят из школы.

– Это мы уже обсуждали, мэм. – Я очень старалась быть вежливой, но раскрывать ей потайные подробности не собиралась. Хватит с меня медсестры Энн!

– Я беспокоюсь, вот и все.

– У него есть книга про Калифорнию. Мы часами разглядываем фотографии. Только этим и занимаемся.

Она улыбнулась. Носик у нее порозовел, она была сейчас чудо как хороша.

– Похоже, мальчик хороший, – говорит.

– Да, мэм, он такой.

– Когда вы видитесь?

– Ну, теперь, в школьные каникулы, почти никогда. – Пусть думает, что это школьное знакомство.

– Очень трудно быть учительницей и одновременно иметь семью, – сказала она. – Ты думала об этом?

– Почему? У миссис Рекс, моей любимой учительницы, есть семья. У нее двое детей.

– А ты хочешь детей, Айви?

– Разве не все хотят? – Иногда она задавала дурацкие вопросы.

– Не все, – возразила она. – Не каждая хочет детей. Некоторые их заводят только потому, что считают это требованием общества.

– Что такое «требование общества»?

– Мнение других. Другие тебя осуждают, если у тебя нет детей. Как будто ты какая-то неправильная. Но для некоторых женщин это правильный выбор, потому что они хотят делать в жизни что-то другое.

– Что, например?

– Хотя бы карьеру. Ну, работать. Работа не всегда позволяет заниматься семьей. Мало ли что! Нет, не каждая женщина хочет иметь детей.