Книга Августейший бунт. Дом Романовых накануне революции - Глеб Сташков

Наталья Сергеевна родилась в семье московского адвоката Шереметевского и польки Юлии Свенцицкой. В 15 лет выскочила замуж за Сергея Мамонтова, племянника знаменитого мецената Саввы Мамонтова. Оказалось, что Сергей не богатый купец, а скромный пианист. Жить с пианистом Наталье не понравилось. Она развелась и вышла замуж за поручика Владимира Вульферта, служившего в полку «синих кирасир». Командиром Вульферта был великий князь Михаил Александрович. В общем, Михаил и Наталья встретились и полюбили друг друга.

Не буду описывать трогательную историю любви, о ней можно прочитать отдельно[274]. Пожалуй, самую сентиментальную версию излагает автор книги про великих князей Инна Соболева: «Стать любовницей Михаила, оставаясь женой Вульферта, Наталья не могла. И дело было не только в подчинении закону и условностям, дело было в подчинении ее собственной совести»[275]. Совесть, впрочем, не помешала Наталье Сергеевне забеременеть от великого князя, «оставаясь женой Вульферта».

На этот раз Михаил не питал иллюзий. Получить согласие на морганатический брак с дважды разведенной женщиной было совершенно невозможно. Великий князь решил жениться тайно. С этого момента мелодрама превращается в детектив.

В начале 1909 года дворцовый комендант Дедюлин вызвал к себе начальника петербургского охранного отделения Герасимова и рассказал, что «великий князь собирается обвенчаться и уже отыскал для этой цели одного священника, который согласился за очень крупную сумму обвенчать его в домовой церкви какого-то благотворительного учреждения». (Смешно уже одно то, что Герасимов рассказывает обо всем этом в книге, которая называется «На лезвии с террористами».) Тогда начальник охранки отыскал священника и показал ему Петропавловскую крепость: «Там уже многие кончили свою жизнь, так я вам обещаюсь, что и вас там сгною». «Никогда ни за какие деньги», – поклялся священник, «обливаясь слезами». В тот же вечер Герасимов доложил Дедюлину, что «дело улажено»[276].

Михаила Александровича отправили командовать полком в Орел. Наталье, жившей в Москве, запретили появляться в Орле, а Михаилу посоветовали не навещать Первопрестольную. Но в марте 1910 года Михаил сообщает царю, что они с Натальей ждут ребенка, и просит дать ей развод с Вульфертом. «Я хлопочу о разводе Натальи Сергеевны только из-за ребенка, – уверяет великий князь, – жениться же на ней, как я тебе уже сказал, я намерения не имею, – даю тебе в этом слово»[277].

Когда-то дядя Павел тоже просил развод для Ольги Пистелькорс и клялся, что не женится. Наученный горьким опытом Николай II не поверил брату и установил за ним слежку. Поначалу в шпионы завербовали адъютанта великого князя Анатолия Мордвинова и секретаря барона Николая Врангеля.

24 июля (6 августа) 1910 года Наталья родила сына, которого назвали Георгием, в честь любимого брата Михаила. К этому времени она уже добилась развода с Вульфертом. Георгия записали в метрике как сына неизвестного отца. В ноябре император подписал не подлежащий обнародованию указ Сенату: «Сына состоявшей в разводе Наталии Сергеевны Вульферт, Георгия, родившегося 24 июля 1910 года, всемилостивейше возводим в потомственное дворянское Российской империи достоинство, с предоставлением ему фамилии Брасов и отчества Михайлович»[278]. Брасово – поместье Михаила Александровича в Орловской губернии.

В октябре 1910 года Мордвинов сообщил министру двора Фредериксу, что великий князь собрался за границу, а в Вене к нему присоединится «известная особа». Нетрудно было догадаться, что Михаил с Натальей собрались обвенчаться в Европе, где можно найти священника, который не испугается Петропавловской крепости.

Неблагонадежных граждан в тогдашней России помещали под надзор полиции, гласный или негласный. Для великого князя Михаила Александровича сделали исключение – за ним следили и открыто, и тайно. Слежкой руководили лично министр двора Фредерикс и министр внутренних дел Столыпин.

В заграничной поездке Михаила сопровождал его завербованный секретарь барон Врангель. «Советую возможно менее утруждать великого князя Вашим присутствием в обыденной жизни, – инструктировал барона Врангеля барон Фредерикс. – Главная Ваша задача быть вблизи его высочества на случай надобности»[279]. Иными словами, на случай, если великий князь решит венчаться.

Не полагаясь на одного Врангеля, Столыпин направил в Европу секретных агентов и даже чиновника особых поручений Виссарионова, бывшего начальника особого отдела департамента полиции. Про террористов на время забыли, весь политический сыск империи был поднят на ноги, чтобы не допустить женитьбы великого князя.

Обложенный со всех сторон Михаил так и не смог повенчаться. Тем временем Николай II назначил его в Петербург командовать Кавалергардским полком. В столице великий князь пребывал под неусыпным надзором матери, которая, пожалуй, стоила всех филеров вместе взятых. Осенью 1911 года он снова собрался за границу. Вслед за ним должна была отправиться Наталья.

Генерал Герасимов, один раз уже проявивший расторопность, получил задание ехать в Европу и во что бы то ни стало помешать браку. Ему дали право – в случае, если Михаил будет венчаться в церкви, – «подойти к нему, от имени государя объявить его арестованным и потребовать немедленного выезда в Россию». А управляющий Министерством иностранных дел Нератов объявил всем российским посольствам, консульствам и миссиям, что Герасимову, который командирован за границу для недопущения брака Михаила Александровича, нужно оказывать всяческое содействие. Такое публичное распоряжение, да еще пущенное, можно сказать, по всему миру, конечно, было крайне оскорбительным для великого князя.

В Париже в распоряжение Герасимова поступили лучшие заграничные филера во главе с заслуженным агентом по фамилии Бинт. «За великим князем удалось установить точное наблюдение – не то консьержка, не то кто другой из служащих их дома давали сведения о внутренней жизни, – вспоминает Герасимов. – При всех поездках и выходах великого князя сопровождали агенты. Особенно обязаны они были следить за посещением великим князем церквей. Если бы в церковь отправились одновременно и великий князь и госпожа Вульферт, агенты должны были немедленно сообщать об этом мне, и я должен был мчаться, для того чтобы выполнить высочайшую волю относительно ареста великого князя»[280].