Книга Очерки Петербургской мифологии, или Мы и городской фольклор - Наум Синдаловский

В 1839 году в Петербурге начинает работу Художественное училище. Оно ведет свою историю от так называемых Рисовальных классов на Бирже. Одно время училище располагалось в доме № 35 по Таврической улице, и в городе было известно под названием «Таврига». С 1961 года оно находилось на площади Пролетарской Диктатуры, в доме № 5, построенном еще в 1903 году архитектором В.К. Вейсом для детского приюта. В 1968 году училищу было присвоено имя известного советского художника, одного из наиболее ярких представителей государственного направления в искусстве – социалистического реализма – В.А. Серова. Протестуя против такого патронирования, будущие художники, пародируя фамилию своего небесного покровителя, прозвали училище «Серуха» и «Серовник».

В настоящее время училище находится на Гражданском проспекте, 88, и носит имя другого художника – Николая Константиновича Рериха.

В 1876 году в Петербурге основано Центральное училище технического рисования барона А.Л. Штиглица. В 1879–1883 годах на территории так называемого Соляного городка по проекту архитекторов А.И. Крокау и P.A. Гедике для училища построили специальное здание. Еще через два года рядом с ним по проекту зодчего М.Е. Месмахера возвели здание музея училища. Строительство обоих зданий осуществлялось на средства А.Л. Штиглица. С 1953 года училище носило имя советского скульптора, автора знаменитой скульптурной композиции «Рабочий и колхозница» В.И. Мухиной.

Именно с тех пор городской фольклор Ленинграда периодически пополнялся фразеологией, неизменно демонстрирующей внутреннее неприятие студентами своей почетной патронессы. Ее фамилия стала источником бесконечного количества каламбуров. Наряду с такими характерными топонимами, как «Муха», «Мухинка», «Мухенвальд», появилась энергичная поговорка «Штиглиц – наш отец, Мухина – наша мачеха». Студенты и выпускники училища, будущие дизайнеры, носили беспощадные прозвища: «мухеноиды» и «шизайнеры из Мухенвальда». Однажды, если, конечно, можно верить тем, кто называет себя очевидцами, на старательно обернутом медицинскими бинтами бюсте Мухиной, что находился в вестибюле училища, появился дерзкий лозунг: «Свободу узникам Мухенвальда!» Напомним, что дело происходило в 1970-х годах. Тогда это выглядело довольно опасным и смелым вызовом, требованием творческой свободы и художественной независимости.

В советские времена Училище технического рисования было переименовано. Оно стало называться Ленинградское Высшее Художественно-Промышленное Училище или сокращенно ЛВХПУ. Следуя давней студенческой традиции, этой труднопроизносимой аббревиатуре мухинские остроумцы придумали простую и запоминающуюся расшифровку: «Лодырь, Выпить Хочешь, Потрудись Усердно». Оставалось выяснить, какими таинственными нитями это может быть связано с двумя любопытными обстоятельствами: с фамилией Веры Ивановны Мухиной и с давней русской идиомой «под мухой», означающей «быть в легком подпитии». Тем более что пивную на соседней с училищем Гагаринской улице среди студентов также называют «Под мухой».

И что же вы думаете? Оказывается, в 1930-1940-х годах Вера Ивановна Мухина работала на заводе художественного стекла в Ленинграде. Сохранилась легенда, что в это время именно по ее эскизам началось массовое изготовление знаменитых в советские времена граненых стаканов и граненых пивных пол-литровых кружек. Придумала она их сама или использовала чью-то идею, неизвестно. Граненые стаканы к тому времени вроде бы уже существовали. Во всяком случае, такой стакан изображен на картине Петрова-Водкина «Утренний натюрморт», написанной еще в 1918 году. Но для нашего случая это значения не имеет. Легенда есть легенда. Из всех жанров искусства она, пожалуй, одна имеет право на смешение во времени и пространстве фактов истории и вымыслов фольклора. В этом и состоит неповторимая прелесть городской мифологии.

В 1918 году для подготовки актеров драматических театров в Петрограде была открыта Школа актерского мастерства. Ей предоставили здание на Моховой улице, 34, в бывшем особняке Н.В. Безобразовой, построенном архитекторами Ю.Ю. Бенуа и А.И. Владовским в 1902–1904 годах. За свою многолетнюю историю Школа несколько раз меняла свое название. Сначала она была переименована в Институт сценического искусства. Затем, в 1922 году, Институт стал Техникумом театрального искусства. Через несколько лет, в 1936 году, статус техникума был повышен до Центрального театрального училища. В 1939 году училище стало вузом, то есть высшим учебным заведением. С 1948 года его полное официальное название звучало: Ленинградский театральный институт им. А.Н. Островского.

Наконец, в 1962 году после его объединения с Ленинградским научно-исследовательским институтом театра, музыки и кино он стал Институтом театра, музыки и кинематографии им. Н.К. Черкасова. Постепенно к названию привыкли. Нашли просторечные эквиваленты. По топонимическому признаку институт называли «Моховик», а по имени небесного покровителя – «Черкасовка».

С наступлением новой общественно-политической эры – перестройки, в обществе вновь обострилась давняя болезненная страсть к переименованиям. Если верить фольклору, кому-то очень захотелось превратить институт в университет. Слава богу, спохватились. Санкт-Петербургский театральный университет при переводе в аббревиатуру неожиданно превращался в С ПТУ, что при расшифровке прочитывалось как «специальное производственно-техническое училище». Это были модные в советские времена средние технические учебные заведения для подготовки рабочих кадров для заводов и фабрик. Литеры СПТУ еще совсем недавно красовались на фасадах специально построенных зданий во всех районах города. От идеи спешно отказались. Возможно, не хватило той самоиронии, что позволила студентам «Политеха» закрепить в вузовской мифологии аббревиатуру ПТУ, о чем мы уже говорили выше. Но если не школа, не училище, не институт и не университет, то что же тогда? И бывшая Школа актерского мастерства на Моховой улице взошла на высшую статусную ступеньку. Она стала называться Академией театрального искусства. Как это отразится в городском или студенческом фольклоре, покажет время.

В 1918 году в Петрограде на базе одного из первых основанных при советской власти высших учебных заведений – Института внешкольного образования – возник Институт культуры. За годы своего существования он несколько раз преобразовывался, последовательно меняя свои названия: Педагогический институт политпросветработы, Библиотечный институт, Институт культуры, Академия культуры и, наконец, Университет культуры и искусств. На протяжении многих лет институт носил имя верной подруги Ленина Надежды Константиновны Крупской.

У этого учебного заведения ничуть не меньше и фольклорных названий. Все они так или иначе отражают специфическую особенность студенческого состава и характер работы будущих выпускников. Академию не зря во все времена называли «Ярмаркой провинциальных невест». Большинство выпускников составляли девушки, культурно-просветительская работа которых, как известно, среди широкой общественности всерьез никогда не воспринималась. Были, правда, и мальчики. Но в местном фольклоре они все равно слыли «бибдевочками».

На известную тональность фольклорной студенческой микротопонимики влиял и хрестоматийный образ невзрачной и незаметной патронессы, над которой, кажется, только ленивый не насмешничал и не иронизировал. Институт называли «Кулек», «Крупа», «Каша», «Институт культуры имени дуры», «Бордель пани Крупской», «Институт вечной (или светлой) памяти культуры», «Институт культуры и отдыха», «Два притопа, три прихлопа», «Большой кулек», в отличие от «Малого кулька» – Ленинградского училища культуры, «Прачечная». Помните, известный анекдот: