Книга Ледяная земля - Джон Фланаган

Она попросила Уилла подождать снаружи, а сама обогнула хижину с той стороны, куда еще не ходила. Там и нашлось решение проблемы.

К хижине был пристроен сарай. Одной стены у него не было, но пони все же мог там укрыться на зиму. На гвоздях висели кое-какие хомуты и упряжи вперемешку с простыми хозяйственными инструментами. Видимо, тут было что-то вроде конюшни.

Вдоль одной из стен сарая располагалась внушительная поленница. Как кстати! Ивэнлин уже начала было переживать, что они станут делать, когда закончится скудный запас дров в хижине.

Ивэнлин привела пони в сарай и сняла с него седло и уздечку. Найдя ясли и небольшой запас зерна, девушка покормила животное. Пони стоял, блаженно пережевывая корм и так мирно скрипя зубами, как умеют одни лошади.

Пока что Ивэнлин не смогла его напоить, но она уже видела раньше, как пони лизал снег, и решила, что пока пусть обходится тем, что есть, а там они что-нибудь придумают. Девушка забеспокоилась, что зерна до весны явно не хватит. Но затем, верная своей новой философии не переживать о том, что невозможно исправить, она отбросила эту мысль.

– Будет еще время поволноваться об этом, – сказала она себе и вернулась в хижину.

Оказалось, что Уиллу хватило здравого смысла войти внутрь. Он присел на скамью, что стояла поближе к огню. Ивэнлин посчитала, что это хороший знак, и принялась готовить ужин из остатков продуктов, которые Эрак положил в сумку.

Над очагом висел помятый чайник. Девушка набила его снегом и снова повесила над огнем. Снег превратился в воду, и скоро она закипела. В импровизированной кладовой она видела маленькую коробочку с листьями, что напомнили ей чайные. И по крайней мере, у них будет теплый напиток, чтобы окончательно забыть про холод и сырость.

Уилл с серьезным видом жевал еду, которую Ивэнлин поставила перед ним. Она улыбнулась. Ее охватила волна необъяснимого оптимизма. Она снова окинула взглядом пространство. На улице было совсем темно, и теперь хижину освещал только неяркий, но веселый свет желтоватого пламени. В его отблеске комната казалась уютной и гостеприимной; как Ивэнлин и надеялась, жар камина и запах сосновых бревен прогнали затхлую сырость.

– Место, конечно, так себе, но все лучше, чем ничего.

Девушка и не догадывалась, что она повторяет слова Холта, который был от них в сотнях километров к югу.

Глава 32

Холт с Хорасом ничуть не удивились, когда вскоре после неравной схватки начальник стражи сказал им, что Депарнье будет ждать их за ужином. Это было не приглашение, а самый настоящий приказ, и Холту не нужно было притворяться, будто он считает иначе. Он никак не отреагировал на сообщение стражника: просто отвернулся и уставился в окно. Стражнику, казалось, и дела не было, он развернулся и снова занял свое место наверху винтовой лестницы, что вела в обеденный зал. Он передал сообщение. Иноземцы его услышали.

Вечером Холт и Хорас вымылись, оделись и вместе сошли по ступеням на нижние этажи замка, эхо их шагов гулко отдавалось по каменным плитам. Большую часть дня они провели за обсуждением того, как им себя вести, и Хорасу не терпелось перейти от слов к делу. Когда они дошли до высоких дверей, ведущих в обеденный зал (высотой они были около трех метров), Холт положил руку юноше на плечо, остановив его. Он увидел нетерпение на лице младшего товарища. Их держали взаперти уже многие недели, им приходилось слушать презрительные, хоть и завуалированные, насмешки Депарнье и наблюдать за его издевательствами над слугами. Случай с поварихой и битва с молодым рыцарем были лишь двумя звеньями в длинной цепи. Холт знал, что Хорасу, нетерпеливому, как и вся молодежь, хотелось поскорее наказать Депарнье за его коварство и жестокость. Он также знал, что успех задуманного ими плана целиком зависит от умения выжидать.

Рейнджер понял, что Депарнье крайне важно казаться непобедимым и что это могло сыграть им на руку. Депарнье сам поставил себя в условия, вынуждавшие его принять любой вызов, если он брошен в присутствии свидетелей. Отговорки и увиливания тут ему не помогут. Если другим покажется, что он боится или не хочет сражаться, это станет для него началом долгого, но неизбежного падения.

Когда пленники остановились, Холт по глазам Хораса увидел, что тому не терпится приступить к выполнению плана.

– Помни, о чем я говорил, – успокаивающе произнес он. – Ничего не предпринимай, пока я не подам сигнал.

Хорас кивнул. Щеки его слегка зарделись от предвкушения справедливого возмездия.

– Я понял, – ответил он, с трудом сдерживая энтузиазм.

Но рейнджер не убрал руку с его плеча, не отвел от него пристального взгляда. Юноша трижды глубоко вздохнул, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, а потом снова кивнул, уже медленнее.

– Я правда понял, Холт, – повторил он. – Я ничего не испорчу. Я знаю, как долго мы ждали этого момента. Не переживайте.

Холт еще добрую минуту вглядывался в его лицо. Наконец, успокоенный тем, что увидел, он кивнул и отпустил руку Хораса и резко толкнул двери. Они с грохотом растворились. Холт и Хорас проследовали в обеденный зал, где их уже дожидался Депарнье.

Еда снова оказалась не на высоте, и Холт в очередной раз подивился, почему все так расхваливают галлийскую кухню. На его вкус, местные повара слишком полагались на яркий, слегка тошнотворный контраст между сливками и чесноком. Он едва притронулся к своему блюду, но заметил, однако, что Хорас с аппетитом, присущим юности, сметал все, что оказывалось перед его носом.

Во время ужина рыцарь без конца отпускал саркастично-презрительные замечания о своих неуклюжих, тупых слугах и о том, как опозорился в битве его неизвестный юный противник. По заведенному обычаю Холт запивал еду вином, а Хорас ограничился стаканом воды. Когда они покончили с чересчур тяжелой пищей, слуги внесли кофейники.

Холт вынужден был признать, что с кофе дело обстояло лучше. Он был просто изумительный, куда лучше любого, что ему доводилось пить в Аралуине. Он отхлебнул горячего ароматного напитка, наслаждаясь каждой каплей и наблюдая за тем, как Депарнье со своей обычной презрительной улыбкой окидывает взглядом его самого и Хораса.

Галлийский рыцарь уже сделал кое-какие выводы о Холте: этот серобородый иностранец, решил он, не представляет никакой опасности. Конечно, с луком обращаться он обучен, а еще, возможно, неплохо владеет навыками маскировки и резьбы по дереву. Первоначальные же опасения, будто незнакомец обладает скрытой колдовской силой, не оправдались.

Теперь, когда Депарнье чувствовал себя в безопасности, он не мог удержаться от искушения и пуще прежнего изводил Холта своими насмешками и оскорблениями. Воспоминание о том, что сначала он испугался этого худосочного бродягу, лишь подливало масла в огонь и заставляло теперь нападать на Холта с удвоенной силой. Депарнье доставляло радость играть с людьми. Ему нравилось чувствовать их беспомощность, нравилось смотреть на их страдания и ярость, когда они не могли ничего поделать с его злоязычием.