Книга Мне снова 15... - Геннадий Марченко

У Лисёнка, к слову, тоже в гимнастике неплохо получалось. Весной на чемпионате СССР в составе ЦСКА выиграла золотые медали в командном зачёте, а в личном стала третьей в упражнении с лентой. Я за неё радовался, но особых перспектив у подруги не видел, потому что художественная гимнастика ещё не скоро войдёт в «большую и дружную олимпийскую семью». Это в футболе Олимпиада считалась проходным турниром, а в остальных видах спорта было с точностью до наоборот. Если, конечно, говорить о любителях, не беря в расчёт НХЛ, НБА, бокс и так далее.

Через пару дней, как и просил Блантер, я набрал его номер, и он пригласил меня к себе завтра к шести вечера. К тому же времени обещали подтянуться Иванов-Крамской и Каширский. Виртуозы гитары и флейты с откровенным любопытством разглядывали меня, словно какую-то неведомую зверюшку, ну и я в ответку принялся «раздевать» их глазами.

Наконец игра в гляделки закончилась, и настал черёд переговоров. Я объяснил задачу, которую они уже в общих чертах слышали от Блантера, только теперь уже в деталях.

– Планируется записать одиннадцать песен, это на две стороны большой пластинки. Хотелось бы управиться за день-два. За мной – вокальная партия и одна из гитар, за вами, Александр Михайлович, ведущая гитарная партия, а за вами, Михаил Иванович, флейта. Кстати, другими духовыми инструментами владеете?

Выяснилось, что в коллекции Каширского помимо обычной флейты имеются блок-флейта и флейта Пана, привезённая им когда-то из гастрольной поездки по Южной Америке. Причём всеми инструментами он неплохо владеет, если верить его словам. Что ж, проверим на деле.

– Партитуры у меня уже расписаны, думаю, в этой части для вас особых сложностей не возникнет. По гонорарам… Матвей Исаакович предупредил, что ваши услуги обойдутся недёшево, я готов выслушать ваши предложения.

Иванов-Крамской и Каширский несколько озадаченно переглянулись, видно, не ожидая подобной эскапады от подростка. Первым пришёл в себя виртуоз гитары.

– Хм, ну тут не поспоришь, мы себе цену знаем. Только из уважения к Матвею Исааковичу – семьдесят рублей в день. Заметьте, молодой человек, это ещё по-божески!

Да уж, этот Иванов-Крамской себя не обидит. Хотя в общем-то ещё более-менее, я прикидывал варианты и похуже. Надеюсь, властелин флейты не переплюнет цену?

– А ваше предложение, Михаил Иванович?

– Соглашусь с партнёром, – откликнулся Каширский. – Семьдесят рублей меня вполне устроят.

– Что ж, по рукам, надеюсь, за день мы управимся, – подытожил я. – В противном случае вы разбогатеете каждый ещё на семьдесят целковых. Но нам нужно будет провести хотя бы одну репетицию, а лучше две. Хотелось бы и в этом услышать ваши условия?

– Ну, у меня репетиция обойдётся вполцены. Вы как, Михаил Иванович?

– Согласен, меня такие условия тоже устраивают.

– Хорошо, осталось согласовать время, поскольку место уже известно.

– На днях узнаю, – сказал Матвей Исаакович. – А вы пока порепетируйте.

– Да, вот вам каждому общая и сольная партитуры, – протянул я музыкантам листы с нотами. – Но можете что-то добавить от себя, если сочтёте нужным. Когда и где репетируем? Может, на дому?

– У меня мама больная, на ладан дышит, – покачал головой Иванов-Крамской, – боюсь, она не будет в восторге.

– А мы в коммуналке живём, – добавил Каширский. – После того, как переехали из Астрахани, всё никак не выбью отдельную квартиру.

– Тогда могу предложить свою квартиру, мы как раз выбили трёхкомнатную в Черёмушках. Завтра у меня мама в дневную дежурит в больнице, а сестру я могу отправить погулять. Согласны?

– Почему бы и нет, – переглянулись мои компаньоны. – Говорите адрес.

Таким образом, завтрашний день в течение шести с лишним часов был посвящён репетиционному процессу, в течение которого мы успешно разучили каждый свои партии. К этому времени благодаря отцу Михи я успел обзавестись неплохой акустической гитарой американского производства Guild. По опыту из будущего я знал, что фирма молодая, но выпускает гитары качеством не хуже Gibson, а цена в несколько раз ниже, чем у знаменитых собратьев. Причём Михин отец, как я понял, комиссию не взимал, учитывая мои отношения с его сыном, и замечательный инструмент мне обошелся всего в 270 рублей.

По репертуару у моих сессионных музыкантов претензий не было. Напротив, больше восторгов, касающихся прежде всего мелодичности песен. Изначально у меня вообще была мысль вставить в сборник полюбившиеся рядовым обывателям будущего «Ты неси меня, река» и «Берёзы» из репертуара «Любэ», но после решил обойтись без этого китча, оставив действительно правильные вещи. Да и пришлось бы баяниста приглашать, не привык я халтурить, а лишние расходы нам ни к чему.

В общем, я постарался выдать лирический, но более-менее разнообразный материал, зарегистрированный в ВУОАПе. Тут тебе не без угрызений совести сворованные у Никольского и «Музыкант», и «Мой друг художник и поэт», и «Плот» Лозы, и «Город золотой»… В этой песне я сам солировал в пальцевой технике «легато», а мой аккомпаниатор помогал усилить инструментальное звучание на припеве. И кстати, оказалось, Иванов-Крамской обладает ещё и весьма недурным вокалом, я предложил ему в некоторых вещах поработать бэк-вокалистом, и он согласился сделать это совершенно бесплатно. Как сказал гитарист, из любви к искусству.

Я немного похулиганил, выбрав песню «Кто виноват?», написанную Лёшей Романовым в середине 1970-х. Когда-то она стала «первым пессимистическим гимном советских хиппи». Не знаю, как сейчас обстоят дела с хиппи, наверное, их и в Америке-то ещё нет, но песня уже будет.

Пришлась кстати «Свеча» Макаревича. Как и «Вальс-бостон», и моя, сочинённая в начале 1970-х акустическая баллада «Под парусами». Ну и пара песен «ДДТ» – «Дождь» и «В последнюю осень», которую я назвал посвящением всеми любимому Александру Сергеевичу, тем паче в тексте Пушкин упоминается. Одним словом, альбом попахивал лирической акустикой с роковым звучанием.

Предфинальной я выбрал единственную не русскоязычную песню из сборника El Condor Pasa, заставив флейтиста как следует отработать свою партию. Мне даже вокал удалось приблизить к тому, что изображал в оригинале Артур Гарфанкел, хотя после этого я начал сипеть. К счастью, это была последняя вокальная вещь на сегодня.

Причём я старался вставить духовые чуть ли не в каждую песню, хотя в каких-то в оригинале ими и не пахло. А нечего, пусть Каширский отрабатывает свой гонорар. А бонусом была только инструментовка вещи «Одинокий пастух» Джеймса Ласта, где солировал Каширский на своей флейте Пана, а мы с Ивановым-Корсаковым на гитарах подключались несколько раз.

Автором почти всех вещей я обозначил себя, только в El Condor Pasa указал композитором Даниэля Роблеса, который в своё время обработал народные перуанские мелодии. Нам чужой славы, товарищи, не надо! А с пластинки, коль такая появится, его потомки получат свой кусок пирога.

По итогам репетиции партнёры выказали удивительное единодушие относительно моих в первую очередь композиторских способностей, заставив меня смущённо зардеться. По большей части ввиду воровства ещё не написанных вещей, ставших основой этого альбома.