Книга Быть балериной. Частная жизнь танцовщиц Императорского театра - Юлия Андреева

Когда поднялся занавес, на сцену вышел один Мордкин и заявил, что Павлова отказывается исполнять свою роль. Публика стала неистовствовать. Однако Павлова осталась непреклонной и «Вакханалию» пришлось отменить.

Вот как выглядел этот конфликт в прессе.

28 (15) апреля 1911 года корреспондент «Русского Слова» телеграфирует из Лондона: «Ссора между Павловой и Мордкиным продолжает волновать весь лондонский театральный мир. Артисты по-прежнему выступают только порознь. На примирение нет никакой надежды. Павлова в настоящее время ведет переговоры с Нижинским, а Мордкин с Кшесинской».

29 (16) апреля 1911 года: «Вся лондонская печать говорит об этой ссоре, склоняя как будто к миру русских артистов. Дирекция местного театра радуется этому… Артисты помирятся, и интерес к ним, благодаря шумихе, будет усиленный… Возьмут множество сборов. Ради рекламы г-же Павловой и г. Мордкину полезно бы ссориться, в чем, конечно, теперь их нельзя заподозрить!..».

10 мая (27 апреля) 1911 года, «Утро России»: «Вчера Б.А. Пожицкой получена телеграмма от М.М. Мордкина о новой ссоре его с Павловой. На этот раз разрыв окончательный. Танцевать с Мордкиным согласилась М.Ф. Кшесинская. Гастроли ее в Лондоне начнутся двадцать пятого мая. До этого времени Павлова и Мордкин будут танцевать вместе».

Кабальный контракт

Новые сведения относительно Павловой поразительны: она пляшет на частных вечеринках, танцует в ресторанах, выскакивает из корзины с живыми розами! Конечно, все это весьма прилично оплачивается, но зачем нужны деньги, если репутация будет разрушена?

С другой стороны, если не относиться к сплетням и домыслам прессы со всей серьезностью и заранее запастись терпением и валерианой, то в конце концов можно прийти к выводу, что любые, даже самые грязные слухи в конце концов работают на рекламу. Павлова не могла этого не понимать, тем не менее, вдруг она рвет контракт со своим кафе-шантан и соглашается на двухгодичное турне с тем, однако, условием, что она получает всю причитающуюся ей сумму сразу же одним чеком, который она сможет обналичить в России. После чего берет неделю у своего нового импресарио, дабы снова приехать в Санкт-Петербург и пожертвовать все, что она имеет, и то, что еще только собирается заработать, дабы выкупить находящегося под судом Виктора Дандре.

Что же произошло с Дандре?

Строительство Большеохтинского моста, в котором принимал участие Дандре, внезапно было отложено, присланная на строительство комиссия признала факт хищения Виктором Дандре огромной суммы денег. Девятого октября 1912 года в Петербурге открылось судебное заседание по его делу. Суд признал Дандре виновным в мздоимстве и приговорил его к уплате денежного штрафа в размере 36 тысяч рублей. Такой суммы не было ни у разорившегося Виктора, ни у всех его родственников, которые впрочем, не спешили выручать вертопраха. Дандре находился в тюрьме.

Анна Павлова и Чарли Чаплин. 1922 г.

Вот как об этом пишет Елена Арсеньева: «В то время общественное мнение было весьма направлено против деятельности столичной думы – вернее, полного отсутствия проку от этой деятельности. Городские газеты захлебывались от нападок. Император поручил опытному юристу, сенатору Нейгардту (между прочим, зятю премьер-министра Столыпина[236]) провести ревизию петербургского самоуправления. 31 января 1911 года несколько посланных сенатором чиновников явились в помещение городской управы и были немало изумлены, что там не оказалось ни одного “думца”. Оказалось, что большинство ответственных за расходование городского бюджета лиц предпочитали работать дома и там же держали финансовые документы. И все же двадцать пять пудов документов в присутствии было обнаружено, изъято и на нескольких извозчиках отправлено в гостиницу “Баярд”, где обосновался Нейгардт на время ревизии. Вслед за этим были проведены обыски на квартирах членов городской думы, допросы, а затем произведены и аресты, поскольку для членов городской управы депутатской неприкосновенности не существовало. Конечно же, арест главных – Виктора Дандре, Николая Романова (тезки и однофамильца самого императора!) и городского архитектора Евгения Вейнберга[237] – наделал шуму. Больше всего внимания привлекало к себе именно дело Дандре – в основном из-за его связи со знаменитой балериной Павловой. (…) Сплетни и частная жизнь барона, впрочем, не интересовали Нейгардта, который выяснил, что своим богатством Виктор Дандре был обязан прежде всего городской казне, в которую он, председатель ревизионной комиссии думы, смело запускал руку. Вот только один случай. Когда в 1907 году столичные власти решили проложить в городе трамвайные пути, на многомиллионный подряд претендовали две компании: германская “АЕГ” и американский “Вестингауз”. Подряд достался “Вестингаузу”. Следствие Нейгардта обнаружило, что Дандре получил за это взятку в семь с половиной тысяч рублей. Деньги баснословные по тому времени, когда корова стоила два рубля! Нейгардт также выяснил, что когда в 1910 году город выбирал компанию для подряда на строительство нового моста через Неву (этому мосту позже дадут имя Петра Великого), то из Варшавы прибыл, чтобы претендовать на контракт, Шмидт, представитель фирмы “Рудзский и К°”. Когда польский представитель приехал в Петербург и остановился в гостинице “Европейская”, ему протелефонировал Виктор Дандре и предложил содействие. Он запросил пять тысяч рублей, получил их, и подряд был отдан Варшаве, а не Коломенскому заводу, второму претенденту. Это были далеко не единственные случаи взяток, полученных Дандре, однако следы прочих оказались с большей или меньшей тщательностью заметены. На основе открывшегося Дандре был предан суду. Ему, сенатскому прокурору и умелому юристу, удалось избавиться от обвинений во взяточничестве и переквалифицировать статью. Теперь ему инкриминировали “введение в заведомо невыгодную сделку”. Дандре был присужден штраф в 36 тысяч рублей».

Разумеется, сразу же пошли слухи, будто бы комиссию прислал кто-то из сторонников Кшесинской, но кто бы ни натравил на Дандре проверку, факт хищения и мздоимства остается фактом. То есть если бы не нашлось этих злосчастных 36 тысяч, Виктор рисковал просидеть до конца своих дней в долговой яме.

История с арестом и разбирательством произошла не в один день, газеты из России то и дело сообщали о новых открывшихся подробностях неприятного дела. Исходя из вышеизложенного становится понятно, отчего Павлова унижалась во всех этих кафе-шантанах и на частных вечеринках. Она собирала деньги для Дандре, и, наконец, когда приговор был произнесен, она поняла, что больше нельзя медлить, и подписала вышеупомянутый контракт, фактически продав свой труд на 2 года вперед, без права выкупиться из кабалы раньше установленного в документе срока.