Книга Папанинская четверка: взлеты и падения - Юрий Бурлаков

После торжественных встреч на митингах и приёмах, в том числе в Кремле с членами Политбюро и Сталиным, герои-папанинцы были отпущены по домам. Фёдоров вернулся в Ленинград. За время отсутствия у него родился сын. Из маленькой комнаты семья переехала в отдельную квартиру.

В марте 1938 года Фёдоров и Ширшов сделали доклады о научных итогах экспедиции на общем собрании Академии наук. Любое наблюдение в околополюсном районе в то время было научным достижением. И регулярные наблюдения над погодой, позволившие по-новому судить о циркуляции атмосферы, и данные о дрейфе и динамике многолетних льдов, строении и циркуляции водных масс, проникновении в район полюса слоя тёплых атлантических вод, и измерение глубин по линии дрейфа, и сбор коллекции водных организмов, и новые данные о гравитационном и магнитном полях…

Фёдоров вернулся на работу в Арктический НИИ, где продолжил обработку материалов и подготовку их к печати. После неудачной навигации 1937 года, когда во льдах зазимовали десятки судов, стала очевидна необходимость мобилизации научных сил на разработку основ ледовых прогнозов. При руководстве Главсевморпути в Москве создали сектор ледовой службы и службы погоды, подчинённый Арктическому институту. Для сбора оперативной информации о состоянии льдов в арктических морях была налажена регулярная ледовая авиаразведка.

Но руководству страны казалось, что причины неудач кроются во вредительстве. Полоса сталинских репрессий распространилась и на арктические дела. По обвинению в шпионаже был арестован и погиб в лагерях директор Арктического НИИ Р.Л. Самойлович. Сняли с поста начальника Главсевморпути О.Ю. Шмидта, его откомандировали в Академию наук.

В 1937 году начальником Главсевморпути назначили И.Д. Папанина, а директором Арктического НИИ – Е.К. Фёдорова. Но вскоре Евгения Константиновича переводят в Москву на должность начальника Гидрометслужбы при Совете народных комиссаров СССР. Основой службы являлись метеостанции, но, во-первых, их было мало, а во-вторых – в Арктике они принадлежали разным ведомствам.

При Е.К. Фёдорове сеть станций начала быстро расширяться. Многие из них располагались в труднодоступных местах – на горных хребтах, ледниках, необитаемых островах, в пустынях, Появились новые научно-исследовательские институты, центры сбора оперативной гидрометеорологической информации и прогнозов. На ряде станций ввели радиозондирование атмосферы до высот 20–30 километров. Началось составление карт барической топографии, что повысило надёжность прогнозов погоды.

Фёдоров быстро разобрался в сложном хозяйстве Гидрометслужбы. Было запланировано и началось строительство заводов для производства приборов. При этом акцент делался на создание автоматических метеостанций. Разрабатывался перспективный план развития гидрометеорологической сети станции и постов.

Но с началом Великой Отечественной войны всё народное хозяйство было перестроено на военный лад. Гидрометслужбу подчинили Народному комиссариату обороны, многие её работники стали военными. Фёдоров получил звание бригадного инженера, а позднее генерал-лейтенанта. При фронтах и армиях создавались подразделения по гидрометеорологическому обеспечению военных отраслей, изучалась проходимость различных типов местности для механического транспорта.

В связи с тем, что из западных районов СССР, захваченных врагом, перестала поступать информация о погоде, срочно изыскивались другие источники. В тылу противника сбрасывались на парашютах автоматические метеорологические станции. В Москве было организовано специальное КБ по созданию новых станций и приборов, в Свердловске, Москве и Ташкенте открыты заводы гидрометеорологического приборостроения. На базе эвакуированного из блокадного Ленинграда морского отдела Гидрологического института в Москве создали Государственный океанографический институт (ГОИН) для обслуживания военных операций на морях.

Во время войны в полной мере проявился талант Е.К. Фёдорова, как большого организатора науки и оперативной деятельности. Об этом свидетельствуют его боевые награды: два ордена Отечественной войны и орден Кутузова. После изгнания захватчиков Фёдоров занялся восстановлением гидрометсети на освобождённых территориях. Ему приходилось часто встречаться и вести дела с представителями дипломатических миссий наших союзников: бывать на приёмах, обмениваться научной литературой, принимать специалистов этих стран, договариваться об обслуживании авиационных перелётов с правительственными делегациями. Один такой пример из воспоминаний И. Д. Папанина:

«10 мая 1945 года Е К. Фёдоров, в то время генерал-лейтенант, начальник Гидрометеорологической службы Советской Армии, приехал на обсерваторию в Потсдаме. Его задачей было наладить работу обсерватории, успокоить испуганных немецких учёных, которые находились там в это время, и предложить им сотрудничать с советской Гидрометеорологической службой». (Папанин, 1977).

В сентябре 1945 года Гидрометслужбу передали из Министерства обороны в ведение Совета Министров СССР. Тогда же Фёдорова избрали председателем Антифашистского комитета советской молодёжи, и он стал одним из инициаторов создания Всемирной организации демократической молодёжи.

В 1946 году Евгения Константиновича удостоили Сталинской премии по науке. Он возглавил советскую делегацию на международной метеорологической конференции в Женеве. Но параллельно готовилась очередная волна репрессий. По указанию министра Госконтроля Мехлиса в Главное управление Гидрометслужбы была послана комиссия с определённой задачей. В сути научной и оперативной работы она не разбиралась, а состряпала заключение о связи с иностранцами в годы войны. После трёх снятых с высоких должностей папанинцев остался последний – начальник Гидрометеослужбы при Совете Министров СССР Е.К. Фёдоров. Самый молодой из них, образованный, интеллигентный человек, генерал-лейтенант.

Однажды А.А. Афанасьев, начальник Главсевморпути, пришёл в приёмную Совета Министров СССР. В ожидании приглашения на заседание он сидел среди коллег. Приёмная была большая, люди вели себя свободно, разговаривали. Все стулья заняты. И только около сидящего Е.К. Фёдорова с двух сторон были свободные места. Вошёл в приёмную министр внутренних дел Круглов, сделал общий поклон и тоже отскочил от Фёдорова.

Слово А. А. Афанасьеву:

«Я быстро подошёл в Фёдорову, тепло поздоровался и сел рядом, к немалому удивлению собравшихся.

– Как ты себя чувствуешь? По какому вопросу вызван? – спросил я.

– Совмин обязал меня доложить о передаче Гидрометеослужбы моему преемнику.

– Я не понимаю тебя. Что случилось? Неужели и тебя освободили?

– Освободили и лишили генеральского звания. Мехлис – министр Госконтроля – сфабриковал дело, которое, по существу, выеденного яйца не стоит, чепуху наговорил такую, за которую мой заместитель (Я.С. Либин-Ю.Б.), ты его знаешь, поплатился жизнью. Испугался ареста, пыток, услыхал ночью звонок в дверь и пустил себе пулю в лоб. Сейчас доложу, что Гидрометеослужбу сдал. Что будет дальше – не знаю. Нас – всех четверых папанинцев – с работы сняли, а на свободе оставили. Если коротко, меня обвинили в том, что принимал американскую делегацию синоптиков в порядке обмена опытом и, якобы, допустил политическую близорукость, разглашение каких-то тайн… Мы же обмениваемся данными о погоде, без этого прогноз не составишь. Никаких секретов здесь нет. А политическая близорукость заключается в том, что проездом на автомашинах выкупались на Волге вместе, позавтракали у костра…». (Афанасьев, 2003).