Книга Гибель линкора "Бисмарк". Немецкий флагман против британских ВМС. 1940-1941 - Вилль Бертольд

– Успокойтесь, – утешал их врач. – Вы выберетесь отсюда.

– Воды, – попросил один из четырех раненых, лежавших в углу, живот которого распорол осколок.

– Потерпи, – сказал Тиле, подзывая одного из санитаров.

– Но я занят, – возразил тот.

– К черту, – заорал Тиле, – делай, что говорю!

Большинство раненых уже подняли наверх и спустили на воду. Многие отчаянно сопротивлялись. Но это был единственный путь к спасению – если оно вообще было возможно.

Следующим несли механика, старшину Хаузера. Он потерял обе ноги. Над ним склонился военврач:

– Перевязать тебя я не имею возможности. Понимаешь?

– Да.

– Холодная вода может остановить кровотечение. Это шанс. Тебе просто нужно мобилизовать всю волю, убедить себя, что так надо. Понимаешь?

– Да.

– Опускайте его!

Но вот среди стольких смертей, в кромешном аду произошло невероятное. Механик, старшина Хаузер, был бережно спущен на воду. Его одолевала могучая жажда жизни. Он невероятно долго боролся с опасностью потерять сознание, что было равносильно гибели. Стремился не думать о том, что остался без ног. Волны прибили его к противнику, прямо к крейсеру «Дорсетшир». Британские моряки заметили калеку. У Хаузера хватило сил ухватиться за конец каната, сброшенного с борта неприятельского корабля. Десятки других немецких моряков, для которых каждая лишняя секунда пребывания в воде была вопросом жизни или смерти, из последних сил помогли безногому товарищу. Его подняли на борт, немедленно сделали операцию, и… его жизнь оказалась вне опасности.

В последние секунды перед затоплением «Бисмарка» великолепно работали санитары. Они продолжали выполнять свои обязанности, несмотря ни на что, хотя поверженный корабль вот-вот должен был пойти ко дну.

Даже после взрыва из лазарета успели вынести десятки раненых. Многие из них кричали, стонали, вырывались. Самые тяжелые испытания для раненых начались, когда они оказались на верхней палубе и готовились для спуска в воду. Несколько санитаров вновь и вновь спускались вниз, чтобы вынести оставшихся раненых, вопреки страху и всякому здравому смыслу.

– Оставьте их там, где лежат, – сказал вполголоса военврач Тиле. – Дайте мне морфий… Он там. Нет, не нужно стерилизовать иглу. Уходите, Вебер, время настало.

– Но что будет с вами, герр Тиле? – с болью в голосе спросил начальник санитарной службы.

– Попробуйте угадать, – ответил военврач Тиле.

Он оставался один среди стонущих, охающих раненых До сих пор у него не было времени подумать о себе. Даже о том, что ожидает впереди. О своем доме. Несколько часов он работал будто под гипнозом. Но сейчас, в эти страшные мгновения военврач ощущал, что корабль кренится все сильнее, погружается все глубже, заполняясь водой, а с ним рядом находятся эти беспомощные, обреченные люди. Это бесило его, заставляя ненавидеть и бояться смерть. Ему хотелось выбраться наверх и спастись. Время для этого еще оставалось.

Военврач Тиле выполнил свой долг до конца. Никто даже не предполагал, что он способен уйти на дно вместе с разбитым кораблем, остаться вместе с ранеными моряками из-за невозможности их спасения. Он вглядывался в серые, осунувшиеся лица. Видел подрагивавшие губы, безумные глаза, устремленные в одну точку, слышал крики – и принял самое главное в жизни решение.

Военврач Тиле остался на корабле.

В голове промелькнули воспоминания о первой лекции, которую он слушал в медицинском колледже. На подиуме стоял старый профессор с сияющим взором и пышущими здоровьем щеками.

– Вы выбрали самую прекрасную специальность из всех, какие есть. Вы подрядились на службу человечеству. Приветствую вас как союзников в борьбе против болезней, страданий и смерти. Нет более благородного занятия, даже если оно порой бывает очень трудным, ему часто сопутствуют неудачи и разочарования. Всегда помните об этом.

Военврач держал в руке шприц. Он подошел к одному из раненых. Тот немедленно очнулся, находясь в предкоматозном состоянии.

– Я тоже покину корабль? – спросил он.

– Да, – ответил военврач Тиле, – мы все.

Моряк подался вперед и улыбнулся. Врач медленно ввел ему под кожу содержимое шприца. Выполняя укол, он внимательно следил за пациентом, решив про себя, что этой дозы лекарства будет достаточно. Вынул иглу, подошел к следующему раненому, осуществив ту же манипуляцию, еще к одному, который спокойно наблюдал за его действиями.

Этот моряк понял, что происходит. Он благодарно улыбнулся. Обреченно протянул руку доктору, чтобы поздороваться. Но у военврача Тиле на это не было времени. Он лишь в ответ кивнул.

– Скоро все кончится, – сказал он. – Бояться нечего.

– Я не боюсь, – растягивая слова, ответил моряк.

Оставался еще один раненый. Последняя инъекция. Морфий – благословенный дар. О Небеса, тех ампул, которыми пришлось воспользоваться в последние несколько часов, могло хватить на целый город.

Теперь пришло худшее. Впрочем, нет! Все не так плохо. Другим досталась худшая судьба. Не надо думать об этом. Время уходит. В любой момент может хлынуть вода. Сколько людей попали в западню в различных отсеках корабля? Сейчас не надо задавать вопросы. Надо действовать.

Один из раненых шевельнулся. Военврач Тиле сделал ему еще одну инъекцию.

Теперь настала очередь его самого. Он оголил руку, ввел под кожу иглу и нажал на поршень, медленно и осторожно, как делал это тысячи раз своим пациентам. «Теперь все», – сказал он про себя и стал думать о другом.

Он прилег рядом с тем раненым моряком, который так благодарно улыбался ему и уже никогда не проснется.

Военврач Тиле также заснул вечным сном.

За борт! Но куда прыгать? И откуда? Время уходило. Большинство моряков стояли на палубе, словно приросли к ней. Бюргер попытался прыгнуть первым. С левого борта, на который «Бисмарк» сильно кренился. Достигнув кормы, он шагнул за борт.

Это заняло секунды. Волна подхватила его и со всей силы швырнула о корабль. Мгновенная смерть. Десятки людей видели это. Сотни ожидали своей участи. Бюргер не единственный из тех, кто нашел такую гибель.

– Прыгнем с правого борта, – предложил один матрос другому.

Но когда они подошли слева, мужество покинуло их.

– Не буду! Ни за что не буду! – заорал Поллак.

– Заткнись! – одернул его старшина. – Можешь оставаться здесь, если хочешь, но не подавай дурной пример!

На палубу поднимались все живые матросы.

– Будет корабль взорван или нет? – спрашивали они.

Никто не знал. Им всем давно следовало покинуть линкор. Но они находились в оцепенении.

В средней части корабля что-то случилось. Это несколько матросов устроили выяснение отношений.