Книга Оружейный барон, или Римские каникулы Кремнева - Фридрих Незнанский

— И что?

— А ты никогда не спрашивала себя: что случилось с этим ученым?

— Нет, — холодно ответила Франческа. — Мне нет до этого дела.

— Естественно, — усмехнулся Егор. — Вам, ученым, ни до чего нет дела, кроме ваших драгоценных пробирок и колб. Вокруг вас гибнут люди, разрушаются судьбы. А вы смотрите только в свои микроскопы и не замечаете ничего вокруг.

Франческа скрипнула зубами.

— Я не хочу это слушать! — яростно проговорила она.

— Тебе придется это слушать, — холодно сказал Егор. Ты взрослый человек. Более того, ты ученый. И ты в ответе за все, что делаешь.

— Что ты от меня хочешь? — крикнула Франческа — Чего ты ко мне прицепился?

— Я уже сказал, — отчеканил Егор.

Франческа открыла рот, чтобы выкрикнуть что-то гневное, но вдруг обмякла и опустила плечи, как надувная игрушка, из которой вдруг, в одну секунду, выпустили воздух.

— Что я должна сделать? — хрипло спросила она.

— Тетрадь русского ученого вместе с другой документацией хранится у доктора Нери дома, — сказал Егор. — Он держит все бумаги в сейфе. Сейф находится у него в спальне.

Франческа усмехнулась.

— Ты хочешь, чтобы я прокралась к нему в дом и вскрыла сейф? А для этого я должна лечь с Нери в постель, да?

— Это не обязательно, — сухо проговорил Егор. — В доме у Нери — сложная и чуткая система безопасности.

— Почему бы тебе прост не прийти с ордером и не обыскать дом?

— Причина простая. Я уже говорил, что у Нери есть очень влиятельные друзья. Они будут всячески препятствовать мне. Конечно, я все равно получу ордер, но время будет потеряно, а Нери успеет подготовиться. Он уничтожит документы. Или переправит их за границу.

Франческа молчала, не в силах вымолвить ни слова.

— Я дам тебе схему сигнализации его дома, — продолжил Егор. — Ты — ученый, ты в ней разберешься. В нужный момент ты отключишь сигнализацию, и я войду в дом.

— Это все, что я должна сделать?

Егор кивнул:

— Да.

Около минуты Франческа сидела в постели молча, сосредоточенно глядя на свои колени. Потом подняла взгляд на Егора и сказала:

— Хорошо. Когда я должна это сделать?

— Чем быстрее, тем лучше, — ответил Егор. — Нери уже что-то заподозрил. Он может «сбросить» документы в любой момент. Возможно, он уже их сжег.

Франческа покачала головой:

— Нет. Нери одержим этим проектом. Если он и сделает это, то только тогда, когда опасность будет явной и неизбежной.

— Значит, ты должна действовать осторожней. — Егор протянул руку к пиджаку, достал из кармана флакон с таблетками и протянул Франческе. — Это снотворное, — объяснил он. — Очень сильное снотворное в растворимых таблетках. Если ты бросишь ему две таблетки в чай, он проспит десять часов беспробудным сном.

Франческа взяла таблетки и прочитала название. Потом подняла взгляд на Егора и сказала:

— Если у него больное сердце или есть склонность к эпилепсии, эти таблетки его убьют.

— Знаю, — нехотя кивнул Егор. — Но мы должны пойти на этот риск.

Несколько секунд она молчала, потом проговорила с невыразимой ненавистью в голосе:

— Я сделаю, как ты просишь. Но сейчас… Сейчас ты должен уйти. Уходи, слышишь!

Она упала лицом в подушку и зарыдала. Егор хотел подойти и утешить ее, но понял, что от этого будет только хуже. Тогда он сгреб со стула свою одежду и вышел из спальни.

24

На скамейке в скверике возле церкви она увидела священника. Он сидел, откинувшись дородной спиной на деревянные перекладинки скамейки, и любовался желтыми кронами деревьев.

Франческа подошла к скамейке и села рядом со священником. Он повернул голову, посмотрел на Франческу и приветливо ей улыбнулся.

— Здравствуйте, падре, — сказала она.

— Здравствуйте, — с улыбкой ответил он. — Мы знакомы?

— Боюсь, что нет.

Священник прищурился и внимательно вгляделся в ее лицо.

— Меня зовут отец Лоренцо, представился он. — Вы хотите о чем-то со мной поговорить?

— Да, — ответила Франческа. — Я хотела спросить вас. Спросить об одном месте в Евангелии. Можно?

— Конечно, — мягко сказал отец Лоренцо.

Его лицо, благостное, доброе, дородное, показалось вдруг Франческе удивительно неприятным. «Стоит ли с ним говорить?» — подумала она. Однако священник продолжал на нее смотреть, ожидая вопроса. И Франческа спросила:

— В Библии сказано: если тебя ударят по правой щеке, подставь левую, так?

Священник кивнул:

— Так.

— Но разве плохо, если вместо того, чтобы подставить злодею левую щеку, дашь ему сдачи? Или лучше — уничтожишь его! Возможно, это спасет кому-нибудь жизнь!

Отец Лоренцо сдвинул густые брови.

— Проблема не в том, дашь ты ему сдачи или нет, — тихо сказал он, — а в том, что зло дремлет в каждом из нас. До поры до времени оно связано, заковано по рукам и ногам. Верой, страхом, совестью — у кого как. Но насилие, даже совершенное во благо, развязывает злу руки, и тогда оно овладевает тобой.

Франческа нахмурилась.

— Но ведь Иисус изгнал бесов из одержимого! — яростно проговорила она. — И он прогнал из храма менял. Он боролся, батюшка, боролся!

Отец Лоренцо вздохнул. Поднял голову, посмотрел на кроны деревьев и изрек:

— Изгоняя беса из другого, опасайся, как бы этот бес не вселился в тебя. Сначала в твое тело, а потом и в твою душу.

Франческа усмехнулась. Он только и мог, что болтать, этот святоша.

— За свою душу я спокойна, святой отец. Я никогда и никому не желала зла. Но я слишком долго терпела, и мое терпение привело к беде. Теперь я хочу только одного — действовать.

— Око за око? — негромко спросил отец Лоренцо, поглядывая на Франческу из-под нахмуренных бровей.

Она кивнула:

— Да. Око за око.

Священник немного помолчал. Потом сказал мягким, отеческим голосом:

— Прежде чем что-то сделать, задумайся над тем, что тобою движет. Желание справедливости или простая жестокость? Люди так часто путают эти две вещи.

Франческа засмеялась:

— Это так, падре. Но даже самый справедливый человек, проливая кровь, становится жестоким. Или он просто сходит с ума. Да и вообще, что плохого в жестокости, если она направлена против подонков и убийц?

— Однако… — начал было священник, но Франческа не дала ему договорить.