Книга Дипломатия России. Опыт Первой мировой войны - Станислав Чернявский

Предполагалось, что до наступления «удобного момента» Румыния должна соблюдать благожелательный нейтралитет. Через три дня (16 сентября) румынская сторона дала согласие подписать ноту Сазонова, а днем раньше подписание ноты одобрил император Николай II.

Миссию России в Бухаресте возглавлял Станислав Альфонсович Козел-Поклевский, происходивший из старинного дворянского рода. Сын крупного предпринимателя, виноторговца, горно– и золотопромышленника, одного из основателей асбестовой промышленности на Урале и первого пароходства на реках Западной Сибири, Поклевский был профессиональным дипломатом – с 1897 по 1901 гг. служил первым секретарем миссии в Токио. С 1901 по 1906 гг. – первый секретарь, с 1906 по 1909 гг. – советник посольства в Лондоне. В 1913 г. Поклевский получил назначение на должность Чрезвычайного Посланника и Полномочного Министра в Бухарест158.

Деятельность миссии в этот период заключалась в содействии и помощи лицам, выезжавшим из Австро-Венгрии через Бухарест. Дипломаты договорились с управлением румынских железных дорог о 50-процентной скидке для всех русских подданных, следующих в Россию, с предоставлением большим партиям на тех же условиях целых вагонов. На вокзале установили дежурство служащих миссии ко времени прихода поездов направления Ниш – София – Бухарест и отхода поезда на Яссы – Учтены. В случае нестыковки поездов приезжавшим в Бухарест оказывалось содействие для остановки в гостинице, неимущие помещались в дешевые комнаты в счет выдаваемых им на следующий день казенных ссуд для дальнейшего следования.

При посредничестве миссии шел обмен телеграммами между русскими, находящимися в Австрии (а первые шесть недель войны и в Германии), и их близкими в России, затем – вся переписка между этими лицами и, позднее, денежные переводы. При миссии учредили специальное бюро, которое, под флагом испанской миссии, ведало этими делами и через которое прошло по 31 декабря 1914 г. до 10 тыс. телеграмм в обе стороны и громадное количество писем.

К сожалению, южный путь на родину через Дарданеллы и Босфор в Черное море вскоре был перекрыт – Турция вступила в войну с Россией.

На позицию Константинополя во многом повлияла Германия, направившая в проливы два военных корабля – «Гебен» и «Бреслау» – для усиления турецкого военно-морского флота. История их проникновения в Черное море и последующих действий подробно описана в монографии известного английского военного историка сэра Б.Л. Гарта – «История Первой мировой войны»159.

Линейный крейсер «Гебен» и легкий крейсер «Бреслау» оказались в Средиземном море в ноябре 1912 г. в период очередной Балканской войны с целью защиты интересов Германии в случае занятия болгарами Константинополя. Несмотря на подавляющее превосходство французских и английских сил, германские корабли безнаказанно бороздили воды Средиземноморья. Получив из Берлина известие о начале войны, они на рассвете 4 августа 1914 г. обстреляли два алжирских порта, в которых шла погрузка французских воинских подразделений. 10 августа германские крейсера беспрепятственно подошли к Дарданеллам, и в тот же день вошли в Мраморное море.

Допуск турками в Черное море германских кораблей означал серьезный просчет российской дипломатии, «просмотревшей» поворот Константинополя в сторону Тройственного союза. Возможно турки «убаюкали» многоопытного Бирса, но скорее всего, как об этом свидетельствуют опубликованные шифротелеграммы того периода, российская дипломатия запуталась в собственных интригах с балканскими государствами.

Михаил Николаевич Гире происходил из старинного русского дворянского рода шведского происхождения и являлся сыном министра иностранных дел (1882–1895) Николая Карловича Гирса. Участник русско-турецкой войны 1877–1878 гг., награжден знаком отличия Военного ордена 4-й степени.

По окончании войны в 1878 г. поступил на службу в МИД. С 1897 г. посланник в Бразилии. В 1898–1901 гг. посланник в Китае, награжден за деятельность в период подавления боксерского восстания. В 1911–1914 гг. Гире был Чрезвычайным и Полномочным послом при Его Величестве Султане (в Константинополе). В 1915 г. занял пост посла России в Италии. После Октябрьской революции остался в эмиграции и поселился в Париже, где и похоронен.

26 июля (8 августа) 1914 г. М.Н. Гире, ссылаясь на главу турецкого правительства, сообщал, что «Гебен» и «Бреслау» через Дарданеллы турки «никоим образом не пропустят». Однако уже 30 июля (12 августа) 1914 г. он запросил срочных указаний министра в связи с «покупкой» этих германских крейсеров. 31 июля (13 августа) 1914 г. российский посол докладывал: «Немедленно по получении известия из Дарданелл о входе германских судов мною был заявлен протест, поддержанный французским и английским представителями, касательно нарушения Турцией нейтралитета. При сегодняшних вторичных моих объяснениях великий визирь повторил мне, что покупка судов состоялась в самое последнее время по предложению Германии после захвата англичанами турецких дредноутов. Великий визирь утверждает, что теперь же происходит удаление всей германской команды и замена ее турецкой. Английский поверенный в делах поручает адмиралу Лимпусу удостовериться в действительности замены. Лимпус настаивает, чтобы ни один немец не оставался на судах. Продолжаю думать, что лучшим решением для предупреждения брожения германской команды на судах будет высылка ее из пределов Турции, но для возможности подобного решения необходимо пропустить команду чрез Болгарию и Румынию или на нейтральном пароходе морем»160.

Несмотря на протесты России и ее союзников, 16 августа «Гебен» и «Бреслау» были официально «проданы» Турции, получив имена, соответственно, «Явуз Султан Селим» и «Мидилли». Обещания турок отослать немецкую команду на родину не подтвердились. Команда на кораблях оставалась полностью германской, а контр-адмирал В. Сушон продолжал быть командиром эскадры. Более того, 23 сентября 1914 г. Вильгельма Сушона назначили главнокомандующим военно-морскими силами Османской империи.

20 сентября (3 октября) 1914 г. от российского посла министру поступила еще более тревожная телеграмма:

«Лично. Прошу расшифровать лично.

В напряженное время, переживаемое здесь, единичные события так быстро чередуются и сообщаемые сведения так противоречат друг другу, что, опасаясь ввести Вас в заблуждение, передаю Вам лишь те, которые могут иметь влияние на общее положение. Оно за последние недели упорно развивается в одном направлении – усиленной подготовки Турции к войне. Появление «Гебена» и «Бреслау» совершенно вскружило голову туркам, чем не замедлили воспользоваться немцы и австрийцы для окончательного привлечения Турции на свою сторону. Из телеграмм секретного источника и моей телеграммы Вам известно, что состоялся даже договор между ними. С тех пор военный министр, назначенный генералиссимусом армии и флота, совершенно передал как ту, так и другую в немецкие руки. Турция наводнилась немецкими офицерами, нижними чинами, орудиями и снарядами. Немцы стали усиленно готовить ее к войне со всеми державами Согласия, усиленно укреплять проливы и создавать нам всем затруднения на границах. Обращение всей Турции в военный лагерь отразилось и на отношении гражданских властей к иностранцам, и роль посольств и консульств в защите интересов иностранных подданных стала крайне тяжелой. Ухудшение положения немцев на театре военных действий до некоторой степени отрезвило более умеренных министров, и они начинают противиться стремлению немцев немедленно втянуть Турцию в военные действия. В Совете идет борьба между умеренной партией и Энвером, часто поддерживаемым Талаатом, – борьба постоянно колеблющаяся в зависимости от известий, получаемых с театра военных действий. Но война может возникнуть и помимо решения кабинета от самовольных распоряжений немцев, имеющих флот в руках. Последний может выйти в море и самовольно напасть на нас. В стране, обираемой для военной цели, несомненно, возникает сильное недовольство правительством. В армии растет недовольство против немецкой гегемонии, но нет достаточно энергичного лица, чтобы стать во главе движения. Говорят о бунтах в войске, но слухи эти недостаточно проверены, и строить на них расчеты нельзя. Такое тревожное, неопределенное положение может продолжаться до полного нашего успеха на войне, когда у нынешних же министров может явиться смелость избавиться от Энвера и от немцев. Вероятнее же, однако, что до того немцами будет создан инцидент, который ввергнет Турцию в войну.