Книга Встревоженные тугаи - Геннадий Ананьев

– Почему мы тогда оказались под пятой татаро-монгол?

– Вопрос не ко мне. К военным историкам. Меня многое озадачивает. Почему нам известны только локальные бои: Козельск и дружина с воеводой Коловратом? Почему города и монастыри не ощетинились? Почему монголы не разрушили ни одного православного храма и, наконец, почему монастыри были освобождены от налогов и оказались неприкосновенными? Но разговор наш не об этом. О восприятии литературы. Я уверена: на все должен быть свой взгляд, а не взятый взаймы у борзых критиков.

– С этим вряд ли поспоришь. Впрочем, от критиков тоже нужно ли отмахиваться?

– Легкий путь. Взявши готовый анализ, самому можно не думать.

Вздохнула порывисто и. помолчав немного, проговорила с дрожью в голосе:

– Если судьба соблаговолит нам, приложу все силы, дабы разбудить тебя, – споткнулась, словно запоздало разглядела высокий порог, зардевшись, но одолела робость. – Оторву от сомнительной духовной пищи, которую подает Интернет в щербатых тарелках, не всегда чистых.

Гавриил нежно поцеловал Еву в щеку, смутив ее еще сильнее.

– Пора в обратный путь.

При подъезде к месту высадки, Гавриил спросил:

– Встретимся? Назови телефон.

– Удивляюсь вопросу из уст сотрудника такого учреждения. Ни в коем случае не ищи со мной встречи, если не хочешь, чтобы меня нашли вот в этом лесопарке истерзанной и задушенной, а дядю моего скончавшимся от передозировки наркотиков.

«Голову потерял!»

Вот и пора по тормозам. Потянул руку, чтобы открыть дверцу и, выйдя из машины, проводить Еву галантно, но она цыкнула:

– Сидите! – И уже спокойно: – Делайте вид, что расплачиваетесь со мной.

Раскрыла косметичку, вроде бы положила в нее полученную сумму и ловко скользнула из машины. И тут же, словно неоткуда, нарисовался сутенер. Взял у нее косметичку – она в это время топнула ножкой, недовольная задержкой машины.

Ругнув себя, он нажал на газ, хотя ему до боли в сердце хотелось выскочить вслед за Евой и схватить за горло сутенера.

– Чего это он зенки пялил? Аль недоволен чем, слово сказать хотел?

– Замуж звал. Я посмеялась.

– Шустрый мужик…

– Говорит, крутой бизнесмен.

Вот так Ева выкручивалась, ругая про себя Гавриила.

А Пасынков всю ночь не сомкнул глаз. Нет, он самую малость поосуждал себя за ляпнутое предложение о встрече и за задержку с отъездом после того, как высадил Еву – его обуревала ревность: с кем она в данный момент?!

Утром оделся ни свет ни заря, рассчитав, что пока дойдет до метро, оно начнет работать. К девяти часам, готовый к докладу, вошел в приемную своего начальника. Ждать не пришлось ни минуты. Помощник, кивнув на дверь, сказал:

– Заходи. Ждет. – И добавил тише: – Видеозапись уже у него.

Неуютно стало на душе: обещал же без записи. Но одернул себя: не прислушались, значит, к его пожеланию – встреча очень серьезная.

Положенный доклад и распечатку на стол генералу.

– Садись-садись. Не навытяжку же стоять, рассказывая о встрече. И предложения наверняка готовы?

– Да.

– Но с ними чуток повременим. Посиди, пока прочитаю.

Минут десять молчания – и вывод:

– Новый транзит заработал в полную, пожалуй, силу. Проработал уже, что это за «Еврорусс»?

– Закрытое акционерное общество с ограниченной ответственностью. Бывшая мебельная база. Имеет дочернее предприятие по производству стройматериалов, которое работает по контракту с прибалтами. Туда пиломатериалы, оттуда мебель.

– Прибыльно и без наркотиков. Чего им голову в петлю совать?

– Не верить информации мы не вправе. Тем более, что в достоверности ее я убедился.

– Но вы ни словом не обмолвились о сути вопроса.

– В этом не было необходимости. Все вот тут, – майор указал на распечатку. – Я ей поверил. Без всякого сомнения. Она умная и не станет без веских оснований рисковать. На кону жизнь! Ее и дяди. Идея подключить нас, считаю, полностью ее. И продумала все детали она.

– Это меня и смущает. Риск ради освобождения от сексрабства. Как понятно из вашего разговора, смерть для такой эрудированной, со своими взглядами на бытие, милее рабства без света в конце тоннеля.

– Но вы не видели ее голубые с поволокой глаза, ее пылающие от смущения щеки. Нет! Не только ради себя затеяна эта смертельная игра.

– Выходит, запал, как говорят нынче?

– Не скрою, не остался равнодушным. Красивая и умная. Ни одной моей оплошности не оставила без внимания.

– Это тоже меня смущает. Влюбленный не может мыслить трезво и действовать без спешки, десятки раз взвешивая все за и против. Возможно, отвести тебя от расследования?

– Прошу вас, не делайте этого. Мои чувства к Еве станут только стимулом, а меру ответственности я понимаю как нельзя лучше.

Долго молчал генерал. Почти пять минут. Вздох – и решительно:

– Условимся так: ни слова никому о промахах, ни слова никому о своих чувствах. Все, докладывай свои наметки.

– Первым делом – информация соседним (справа и слева от КПП) Пограничным управлениям.

– Не только известить о полученных нами данных, но насторожить основательно. Это я беру на себя. Переговорю с руководством погранслужбы.

– Внедрить информатора в лесопереработку. Но с очень ограниченными задачами: прибытие эшелона и процесс разгрузки. Никаких расспросов, чтобы не вызвать никаких подозрений, только личное наблюдение.

– Принимается. Дам команду.

– Я – в архив погранвойск. Канал, как пишет владелец ночного клуба, еще дореволюционный. В годы революции и становления советской власти, он, по всей вероятности, тоже не спал. Приложу все силы, чтобы добыть зацепку. Если не повезет, поеду по заставам. От одной к другой, от одной к другой.

– Обоснование поездки?

– Сбор предложений с мест в связи с готовящейся реконструкцией погранслужбы.

– Подходяще. Действуй.

2

Очень давно на заставах не получали такой строгой шифровки. Да еще откуда?! Из самой Москвы! Прежние шифровки все больше извещали о побегах из мест заключения и вероятных направлениях движения при попытке прорыва за границу. Предостережения очень редко совпадали с реальными поступками беглецов, и к таким ориентировкам начальники застав относилась формально: доводили до личного состава на боевых расчетах их содержание, призывали в связи с этим повысить бдительность, существенных же изменений в планы охраны границы не вносили. Точно так же поступал и старший лейтенант Кахоянов, совсем молодой начальник заставы Мысовая, но уже успевший перенять формализм от своего предшественника.