Книга Битва за хлеб. От продразверстки до коллективизации - Елена Прудникова

Безнаказанными ливенские деятели не остались: вскоре они пошли под трибунал, из них восемь самых ретивых получили по 10 лет – в то время высшая мера наказания, за исключением расстрела. Расстреливать их было не за что, ибо воплотить в жизнь свои великие планы они не успели.

Интересно, кто пришел им на смену?

…Тамбовская губерния – одна из самых богатых губерний России, где даже в 1919 году во многих волостях насчитывалось не более четверти бедняков, была «горячей точкой» еще с осени 1917 года. А летом 1918-го к чрезвычайно пассионарному местному населению присоединилась такая же по темпераменту власть. Уже 9 июля Тамбовский губисполком постановил считать органами власти коммунистические фракции местных Советов. Осенью же, после губернского съезда комбедов, на котором из 411 делегатов было 398 коммунистов, руководство съезда выдвинуло лозунг: «Вся власть – нашей партии». А поскольку выборы в Советы курировали именно комбеды, вскоре в пределах Тамбовской губернии установилась уже полная диктатура РКП(б) во главе с приезжими мальчишками с традиционным стилем руководства. Ничего толком не умея, они на все вопросы отвечали звонкой революционной фразой, да еще сплошь и рядом были известной национальности. Ультрареволюционный актив в кулацкой губернии – все равно что граната на пороховом складе. И понеслось…

Из докладной записки уполномоченного Совета обороны по чрезвычайной ревизии продотделов Рязанской, Тульской и Тамбовской губерний Озеровского о положении в Козловском уезде. 22 апреля 1919 года:

«На устроенном… в Иловай-Дмитровской волости празднике бедноты (лето 1918 года. – Е.П.) были выкинуты плакаты-девизы „Смерть кулакам-буржуям“, были произнесены буквально погромные речи: „Бей, громи, отбирай все!“… Результатом всего этого в деревнях началась полная анархия, власть советов была аннулирована и созданы ячейки из отбросов общества, бывших конокрадов, хулиганов, спекулянтов. Они стали творить суд и расправу. Председатель ЧК Петров облек неограниченными правами коменданта Брюхина и не принимал никаких мер против преступных действий Брюхина, как избиение коммунистов, необоснованных с его действиями. Такие же неограниченные полномочия были даны и уголовному преступнику, спекулянту Пузикову, Кондратьеву – начальнику Богоявленского отряда. Все эти лица грабили, расстреливали и наводили террор на население. Для примера можно указать на следующий эпизод: арестовав 17 человек за невнесение налогов в Иловай-Дмитровской волости, Пузиков спрашивал: „Кто Казюлин“, – и когда тот выступил из ряда арестованных, последовал револьверный выстрел. Казюлин с пробитым черепом повалился на пол.

В Никольской волости на общем собрании крестьян на вопрос, за что арестованы бедняки и коммунисты, вызванный отряд по команде Попова открыл по собранию стрельбу, результатом которой были раненые и убитые, а уцелевшие в панике разбежались по домам… В подкрепление своих хулиганских и несправедливых поступков комиссары Тверитнев и Попов затребовали еще отряд с пулеметом во главе с Пузиковым, каковой арестовал и посадил в холодные амбары несколько крестьян, наложил на них денежные штрафы, дал полчаса времени на размышление, по истечении которого неуплатчик должен быть расстрелян. Одна женщина, не имея денег, спешила продать последнюю лошадь, чтобы выручить из-под ареста невинного мужа, и не успела явиться к назначенному часу, за что муж ее был расстрелян…

Из имеющихся в отделе управления сведений от граждан почти всех волостей выясняется, что лица, входящие и входившие в состав местных советов и местных ячеек, относились к имуществу граждан как к имуществу завоеванных врагов, отбирая все без всяких оснований и без выдачи квитанций все нужное и ненужное, собирая штрафы без основания и не выдавая расписок. Общая сумма отобранного у граждан, в огромной своей части середняков, превышает по некоторым волостям цифру с шестью нулями. В большинстве случаев такие дела сходят благополучно с рук. Из доклада представителя партии Кузьмина Козловскому уездному комитету партии усматривается, что местные власти – сельские члены ячеек, комиссары по борьбе с контрреволюцией – брали взятки, пили самогон, допускали игру в карты, реквизировали для себя, продавали лошадей, взятых на хранение, и допускали другие злоупотребления. Чрезвычайный налог неправильно распределялся на население, бесчинства реквизотрядов, реквизирующих припасы и делящих их между собой, – вот в настоящее время положение на местах в деревне»[111].

А вот чудная картинка с натуры:

Из жалобы И.Ф. Белова из с. Мердуши Темниковского уезда В.И. Ленину. 3 мая 1919 года:

«Василий (брат автора. – Е.П.) тайным голосованием был избран членом сельского совета и, как честный человек, на совещании сельского совета по вопросу о распределении хлеба для голодающих крестьян села Мердуши и Спасско-Рамени требовал справедливого и пропорционального распределения между обоими селами, благодаря чего произошел спор с председателем Рожковым и его товарищем Павлом Барсовым. Первый, вместо того чтобы спокойно высказывать свой взгляд, решил применить начальнический тон к брату и грубую силу, но этого ему осуществить не дали другие члены совета, и предложение брата было принято большинством голосов. Тогда Рожков, затаив в душе злобу на брата, решил ее осуществить в местном совете, где заранее, до общего собрания были готовы местные коммунисты с винтовками и, идя на собрание с местным коммунистом Алексеем Барсовым, рассуждали, каким способом лучше привести это зверское дело в исполнение. Последний предлагал лучше прийти с винтовками ночью в дом и спящего заколоть, но благодаря счастливой случайности, за ними следом шел сын брата, 11 лет, и слышал этот разговор, и, прибежав домой, обо всем услышанном рассказал отцу. Тогда брат, придя на собрание, обратился с просьбой дать объяснения при общем собрании, за что они его приговорили к смерти. Рожков на просьбу брата заявил, что не находит нужным давать отчеты в своих действиях и это дело лично его интереса. Присутствуя при этом, отец также стал требовать объяснения. Он схватил отца за рубашку и стал тащить к коммунистам в отдельную комнату, где они ждали с винтовками в руках. Видя все это, брат не дал отца, и в это время поднялся шум. Тогда Рожков схватил брата за ворот рубашки и стал наносить удары по голове и потащил его к коммунистам, заявив собранию, чтобы все разошлись, так как Беловых будут здесь расстреливать. В то же время послышалась команда Алексея Барсова „В ружье!“ и в один миг на брата были обращены дула винтовок. Василий Воронин приставил револьвер к груди брата. Народ, видя все это зверство, бросился спасать брата во главе с председателем этого собрания Кобловым, и только благодаря вмешательству всех граждан намеченные без вины жертвы были вырваны из рук палачей.

После всего этого собрание предложило брату сделать подписку и подать жалобу… Подписка была собрана и отослана в Темниково в совет, откуда и был прислан агент, который виновным не признал никого, но перед тем, как отсылать эту подписку, Рожков заявил, что ничего вам не поможет, я здесь царь и бог, в Темниковском совете все мои друзья. Так оно и получилось, и в настоящее время грозит отцу и брату, и давшим подписку. В настоящее время мною, живущим вместе с братьями, получено письмо о том, что отцу и брату не дают покоя и держат под страхом смерти…