Книга Сокровищница ацтеков - Томас Жанвье

XXIV. Битва у водяных ворот

Рейбёрн крикнул от радости, когда звон отодвигаемых металлических засовов заставил его повернуть голову в ту сторону. Мы с Янгом присоединились к нему, издавая радостные возгласы на родном языке, причем наши союзники, по обычаю дикарей, вторили нам пронзительным торжествующим воем. Под этот вой и ликованье мы произвели такой молодецкий натиск, что неприятели, ошеломленные неожиданным поворотом удачи в нашу сторону, мгновенно растерялась. К тому же человек, подброшенный на воздух францисканцем, продолжал биться у них на головах и плечах. Воспользовавшись благоприятным моментом, мы без труда очистили себе дорогу. Фра-Антонио остался невредим. Если бы враги даже имели возможность повернуть назад, чтобы напасть на него, то мы не дали бы им на это времени, и таким образом ему удалось беспрепятственно выдернуть один за другим все засовы.

Пока мы перепрыгивали по ступеням лестницы, снова окружив со всех сторон фра-Антонио, снизу до нас донесся громкий крик множества голосов и мы увидели большую толпу людей, поднимавшихся к нам с берега. Сначала мы испугались, но наша тревога оказалась напрасной: это были союзники Тицока. Собственно говоря, мы не нуждались в подкреплении, потому что караульные, оставшиеся в живых, не думали преследовать нас, потеряв всякую отвагу. Но вид союзников все-таки обрадовал меня и товарищей. Половина наших людей были убиты, остальные же почти все получили более или менее опасные раны. Тицок, Янг и Рейбёрн отделались одними царапинами; благодаря своей необыкновенной силе, они оставались бодрыми, как в начале битвы; зато все мы, остальные, совершенно изнемогли и так тяжело дышали, что каждый наш вздох походил на сдержанное рыдание. Таким образом, для нас подкрепление явилось очень кстати; по крайней мере, мы могли спокойно двигаться вперед по берегу под прикрытием свежих сил.

У пристани стояли приготовленные лодки и здесь же нашли мы членов совета, которые произвели народное восстание и стали во главе восставших. Впрочем, нас и здесь ожидала упорная битва. Отослав часть людей нам на выручку, сторонники Тицока не могли справиться с крепким караулом, охранявшим водяные ворота. А между тем было необходимо как можно скорее овладеть этим пунктом. К берегу со всех сторон спешили вооруженные отряды, и хотя нам посчастливилось выбраться из-за городских укреплений, но план нашего бегства мог не удаться, если бы мы еще немного замешкались. Поэтому мы употребили все усилия, чтобы добежать до лодок раньше наших преследователей. Они были еще далеко, когда мы уже отчалили.

Двухминутной усиленной работы веслами было достаточно, чтобы флотилия наших лодок пересекла бассейн и достигла длинного мола, простиравшегося к берегу и оканчивавшегося у водяных ворот. Открытая лестница вела отсюда на верх наружной крепостной стены, охватывавшей полукругом весь город вместе с бассейном. Мы беспрепятственно высадились в этом месте да и караул на стене, по-видимому, был не велик, потому что городские власти при внезапности народного восстания не успели его усилить. Из наших людей снарядили всего человек тридцать-сорок для нападения. Они тотчас вышли из лодок и стали подниматься кверху под предводительством Тицока. Рейбёрн с Янгом примкнули к ним добровольно. Я тоже хотел последовать их примеру, но Рейбёрн, зная, что у меня была легкая рана, посоветовал мне остаться в лодке.

– Вы лучше присмотрите за оставшимися, профессор! – крикнул Янг, проворно взбегая по широким каменным ступеням. – Мы хотим кое-что устроить.

Что происходило на верху стены, этого мы не могли видеть, только дело было кончено очень быстро. Раздались крики, бряцанье оружия и вслед за тем четверо пли пятеро караульных полетели через каменный парапет вниз головой прямо в озеро – это был самый несложный способ от них отделаться. Они и нам не причинили много хлопот. Едва их головы показались на поверхности воды, как наши союзники прикололи несчастных копьями. Потом мы услыхали скрип ворот и звяканье цепей, а заглянув в отверстие в стене, увидели, как опускная решетка, замыкавшая его с наружной стороны, стала медленно подниматься, открывая нам дорогу. Две из наших лодок тотчас повернули в туннель, чтобы не терять понапрасну времени, и, когда они выплыли в озеро, остальные быстро пустились за ними вслед. Одна лодка осталась поджидать отряд, отправленный в атаку, и мы удивлялись, что она долго не показывается. Но удивление наше еще более возросло, когда мы увидели, что в ней не было ни Тицока, ни моих товарищей. В ту же минуту я заметил их троих стоящими на стене. На мой громкий оклик Рейбёрн перегнулся через каменные перила и подал мне знак молчать. Я успокоился, догадываясь, что они остались здесь по доброй воле, а не были брошены предательским образом. Вероятно, у них был какой-нибудь план против неприятелей. Действительно, гениальный замысел троих храбрецов скоро объяснился.

Налегая на весла по ту сторону водяных ворот, мы могли видеть бассейн, расстилавшийся перед городом; вскоре он запестрел судами наших преследователей. Когда они подошли ближе, мы узнали на носу передней баржи офицера, привезшего нас под конвоем из дома Тицока, чтобы представить затем в качестве пленников верховному жрецу. Я называл его в своем рассказе командиром судна, не зная ни настоящего имени, ни звания этого человека. Он яростно кричал на своих подчиненных, приказывая им проворнее грести; наши суда стояли в стороне, так что он мог видеть только одну лодку, где как раз находился я; офицер, вероятно, подумал, что остальные ушли вперед и моя лодка поджидает товарищей, оставшихся на стене. Ему, по-видимому, хотелось отрезать нас от прочих, чтобы вернее расправиться с нами. Его нетерпение как будто сообщилось гребцам; по крайней мере, их баржа далеко опередила другие суда. Пока нам приходилось иметь дело только с этим одним судном, мы ничего не боялись и были готовы напасть на него соединенными силами, когда оно вошло в туннель. Впрочем, нас все-таки удивляло, зачем Тицок пропустил и эту баржу, когда он мог задержать ее на долгое время, опустив водяные ворота.

Едва баржа приблизилась к нам, как офицер перешел с носовой части на средину и нагнулся; солдаты, стоявшие на палубе, сделали то же; весла были убраны, но сильно разогнанное судно по инерции летело вперед, как стрела, и готовилось уже вынырнуть из туннеля. Мы ожидали его с оружием в руках, чтобы отразить нападение. Однако и ацтекскому офицеру, и его команде было не суждено более нападать на врагов. Все это время Рейбёрн стоял на верху стены у самого парапета, перегнувшись через него и не спуская глаз с отверстия, над которым висели подъемные металлические ворота. Едва оттуда показался нос баржи, как он поднял руку, подавая знак грузовому агенту и Тицоку, стоявшим позади него. В ту же минуту заскрипели ворота, зазвенели быстро раскручивающиеся цепи и металлическая решетка скользнула вниз, обрушившись всей своей тяжестью как раз на средину баржи. Судно с оглушительным треском было разрезано пополам; обломки от него взлетели кверху, а экипаж пошел ко дну. Но сурового командира судна раньше всех настиг быстрый конец. Он стоял нагнувшись посредине палубы и нижняя часть ворот ударила его прямо в шею так, что голова отскочила от туловища, обратившегося в бесформенную кровавую массу. Громкие крики восторга с наших лодок приветствовали эту ловкую выдумку. Им в ответ раздалось радостное ликованье сверху стены. Мои товарищи приветствовали нас, а Тицок по-своему дико завывал. Впрочем, им некогда было предаваться радости. Неприятельские суда достигли уже в то время дамбы за стеной и наши доблестные товарищи рисковали минуты две-три спустя попасть в плен. Однако несмотря на явную опасность они с полнейшим хладнокровием довели до конца задуманное дело. Как мы узнали после из их рассказов, Рейбёрн расположился на верхней площадке лестницы, чтобы не пускать сюда неприятеля, пока Янг с Тицоком не справятся со своей работой. И много надо было мужества и силы тому, кто решился бы напасть на этого отчаянного храбреца, занявшего такую выгодную позицию. Тем временем остальные двое сняли с ворот цепи, на которых поднимались опускные ворота, и бросили их в озеро. Кроме того, сама решетка была помята и попорчена осколками раздробленной ею баржи, так что на ее починку предстояло употребить целый день, а не то и больше времени. Следовательно, наши противники сами очутились в засаде и не могли преследовать нас.