Книга Умри ради меня - Эми Плам

— И что, их порядочности достаточно для того, чтобы реставрировать вашу картину? А без нее никак?

— Нет. Порядочность нужна для того, чтобы я мог быть уверенным. На случай, если нам придется раскрыться.

Когда смысл его слов начал доходить до меня, я окаменела. Он следил за моими родными, чтобы выяснить, достаточно ли я хороша для Винсента! Должно быть, он успел забыть, что между нами все кончено навсегда!

— Такой необходимости не будет. Можете не беспокоиться, месье Гримо. Я больше не намерена вторгаться в жизнь вашего драгоценного дома.

К моему ужасу, я почувствовала, как по щеке поползла слезинка, и сердито смахнула ее.

Напряженное лицо Жана-Батиста смягчилось. Легко коснувшись кончиками пальцев моей руки, он сказал:

— Но, милая девушка, вы должны вернуться. Винсент нуждается в вас. Он страдает.

Я уставилась в пол и затрясла головой.

Жан-Батист положил ухоженную руку мне на подбородок и заставил меня поднять голову, чтобы заглянуть в глаза.

— Он готов чем угодно пожертвовать ради того, чтобы быть с вами. Вы нам… ему ничего не должны, конечно, но я готов умолять вас просто прийти и выслушать его.

Моя решимость начала ослабевать.

— Я подумаю, — прошептала я наконец.

Жан-Батист кивнул, удовлетворенный.

— Спасибо…

У него даже голос надломился из-за того, что ему пришлось произнести слово, которое он явно произносил нечасто. Он быстро вышел за дверь и уже спускался вниз по лестнице, когда я услышала шум лифта.

Мами вошла в студию, глядя на свой ноутбук, а потом посмотрела на меня. И, растерянно оглядев пустое помещение, спросила:

— Э-э… а куда он подевался?

28

Шел дождь. Очень сильный. Я наблюдала за тем, как капли ударяются в мои огромные, от пола до потолка, окна, с такой силой, что отскакивают прямо в маленький водоем, образовавшийся на балконе.

С того момента, как несколько часов назад Жан-Батист говорил со мной, я непрерывно думала о Винсенте, сравнивая то, что говорил он сам, с тем, что сказал мне Юл в кафе. Винсент пытался во всем разобраться. Найти решение. Должна ли я дать ему возможность увидеть меня, или же это будет просто риском испытать еще более сильную боль?

«Что же лучше? — думала я. — Оставаться в спокойной одинокой безопасности или все-таки рискнуть и, не боясь боли, почувствовать себя живой?» И хотя мои разум и сердце тащили меня в разные стороны, в одном я была уверена: я не хотела, чтобы моя жизнь оставалась такой же, как в последние три недели, превращенная в пустоту, лишенная цвета, тепла и чувств.

Я подошла к окну и всмотрелась в темнеющее небо, надеясь, что ответ на мой вопрос вдруг появится там, написанный четкими буквами прямо на дождевых тучах. Потом я перевела взгляд на парк внизу — и увидела фигуру мужчины, прислонившегося к воротам. Он стоял прямо под дождем, без зонтика, и смотрел вверх, на мое окно. Я вышла на балкон.

Меня охватило холодным воздухом, и я мгновенно промокла насквозь, но зато теперь с высоты трех этажей я могла рассмотреть его лицо, обращенное вверх. Это был Винсент. Наши взгляды встретились.

Еще секунду я колебалась. «Надо ли?» — спросила я себя, но тут же сообразила, что для меня уже все решено. Бросившись назад в комнату, я схватила полотенце и вытерла лицо и волосы, одновременно разыскивая резиновые сапожки. Вытащив их из-под кровати, я помчалась по коридору, перед кухней натолкнувшись на Мами.

— Кэти, куда это ты? — спросила она.

— Мне надо выйти. Я тебе позвоню, если вдруг задержусь, — ответила я, надевая куртку и хватая зонтик.

— Хорошо, дорогая. Только будь поосторожнее. Там льет как из ведра.

— Я знаю, Мами, — сказала я, стремительно обнимая бабушку и прижимая ее к себе перед тем, как выскочить за дверь.

— Да что с тобой случилось? — успела я еще услышать до того, как дверь захлопнулась за моей спиной.

Выйдя из дома, я повернула за угол здания, к парку, а потом резко остановилась. Он был там… Стоял прямо под секущим дождем, смотрел на меня с таким выражением, что я замерла на половине шага. Это было выражение бесконечного облегчения. Как будто он посреди пустыни увидел озеро, полное прозрачной воды. Я поняла это, потому что и сама чувствовала то же самое.

Я уронила зонтик и прильнула к Винсенту. Его сильные руки обхватили меня и приподняли над землей в отчаянном объятии.

— Ох, Кэти… — выдохнул Винсент, прижимаясь лбом к моему лбу.

— Что ты тут делаешь? — спросила я.

— Просто пытаюсь быть как можно ближе к тебе, — ответил он, поцелуями осушая дождевые капли на моих щеках.

— И давно ли… — начала было я, но он меня перебил:

— Для меня это стало чем-то вроде привычки. Я просто стою здесь и смотрю, пока ты не выключишь свет. Я и не думал, что ты меня заметишь. — Он опустил меня на землю. — Но давай все-таки спрячемся от дождя. Пойдешь со мной? К нам. Мы можем там поговорить.

Я кивнула. Он подобрал мой зонтик и, держа его над нашими головами, обнял меня за плечи и всю дорогу прижимал к себе.

Когда мы вошли в неровно освещенный холл, я повернулась к Винсенту — и задохнулась. Он выглядел ужасно. Он похудел, глаза провалились, вокруг них темнели круги. В кафе я этого не заметила, потому что мой ум был занят другим (например, великолепной блондинкой). Но теперь, когда я стояла в паре футов от Винсента, сразу стало ясно, насколько он изменился.

— Ох, Винсент! — вскрикнула я, протягивая руку к его лицу.

— Я не очень хорошо себя чувствовал, — объяснил он, перехватывая мою руку до того, как я успела коснуться его щеки.

И как только его кожа прижалась к моей, внутри у меня все потеплело и растаяло.

— Пойдем в мою комнату, — сказал он и повел меня по служебному коридору к своей двери.

Занавески были отдернуты. В камине тлели золотые угли, в комнате пахло костром. Я смотрела на то, как Винсент бросает в камин растопку и тонкие поленья, чтобы оживить огонь. Покончив с этим, он подошел ко мне.

— Замерзла? — спросил он.

— Не знаю, от холода это или от нервов, — призналась я и протянула вперед руку, чтобы он увидел, как я дрожу.

Винсент сразу же обнял меня.

— Ох, Кэти, — пробормотал он, целуя меня в макушку.

Я почувствовала, как задрожали его губы, скользя по моим волосам.

Винсент обхватил ладонями мою голову и быстро заговорил, не пытаясь скрыть свои чувства:

— Я и сказать тебе не могу, как я боролся с собой в последние недели… Я хотел исчезнуть из твоей жизни. Оставить тебя в покое. Я хотел, чтобы ты могла жить обычной жизнью, спокойной. И я уже почти убедил себя, что поступаю правильно, пока не пошел посмотреть на тебя.