Книга Слепая ярость - Сергей Майдуков

– Да пошел ты со своими корешами… – Любимов заиграл желваками. – Моя Леська не такая…

– А я и не говорю ничего. – Абросимов пожал плечами. – Я так просто, для примера…

– Пошел ты со своими примерами!

Абросимов обиженно засопел и уставился в окно. Любимов сжал руль с такой силой, что костяшки его толстых пальцев побелели. Нахмурив лоб, он смотрел вперед, но казалось, что он замечал там что-то невидимое для других. Каждый из охранников думал о своем. Один – о неверных женах, а второй – о радостях холостяцкой жизни. Но вместо пьянящего предвкушения богатства оба чувствовали напряжение и волнение перед неизвестностью. Словно обоим предстояло впервые прыгнуть с парашютами. Или даже без парашютов, но все равно с очень большой высоты.

Глава 18

Лисица в капкане

За последнюю неделю снега намело немало, а за городом сугробы в некоторых местах доходили до пояса. Но, к счастью для Алены и Насти, ночью мороз немного ослаб, а полная луна прекрасно освещала дорогу. До наступления темноты женщины сидели в машине, включив обогреватель. Теперь им предстояло пробраться в дом матери Алены, Натальи Степановны, проживавшей в деревне Сосновке. Машину они оставили за околицей, чтобы не привлекать к себе внимания. Дальше нужно было идти пешком.

– Ну что, пошли, Настя?

– Пошли, тетя Алена…

Легче сказать, чем сделать. Алена шла впереди, протаптывая дорогу для Насти, выбившейся из сил на половине пути.

– Ну, давай, Настена… – приговаривала Алена, оглядываясь на девочку. – Еще чуть-чуть. Уже почти пришли.

– Вы это уже давно говорили… – чуть не плакала Настя, ступая в глубокие следы ног Алены. – А деревни все нет и нет…

– Как же нет! – воскликнула Алена и тут же добавила негромко: – Вот же она, наша деревня. – Она остановилась, глядя на мерцающие вдалеке редкие огоньки освещенных окон. – Слава богу, пришли.

Алена снова двинулась вперед. Поправив сползшую набок шапку, Настя последовала за ней. Деревня оказалась ближе, чем можно было подумать сначала. Огоньки приближались на удивление быстро. Наконец, перейдя через мостик над узкой речушкой, женщины оказались на месте.

Когда Алена увидела перед собой родной дом со светящимся в темноте окном, то усталость как рукой сняло. Ноги сами понесли ее к калитке. Подойдя к двери, она застыла. Подумав, Алена спустилась со ступеней и осторожно постучала в окно, за которым мигал телевизор.

Занавеска открылась. За стеклом показалось встревоженное лицо матери. Приложив руку к груди, она тут же пропала за занавеской. Через мгновение щелкнул засов, скрипнув, открылась дверь.

– Заходи, дочка, – взволнованно сказала Наталья Степановна. – Что-то случилось? В такую ночь приехала…

Она вглядывалась в лицо дочери, словно надеялась найти там ответ.

– Не волнуйся, ты же видишь, что я в порядке. – Алена подтолкнула Настю в дом. – Проходи. – Видя вопросительный взгляд матери, она сказала: – Знакомься, это Наталья Степановна.

– Здрасьте, – пропищала Настя. – А меня Настя зовут.

– Проходите, потом знакомиться будем, – велела Наталья Степановна. – Закрывайте двери, холодно. – Она отступила в дом. – Вы пока разувайтесь, мойте руки, а я пойду чай поставлю и на стол накрою.

Шаркая тапками, мать удалилась. Алена осмотрелась. Все здесь было неизменно вот уже много лет: кадушка с квашеной капустой в сенях; ведро для помоев, которыми поили поросят, в тесной кухне под старомодным рукомойником; икона в углу; скрип половиц, крашенных в извечный коричневый цвет; полосатые потертые коврики на полу; деревянные маленькие окошки и знакомый с детства запах, от которого Алена почувствовала легкое головокружение.

Вымыв руки, Алена на минуту остановилась перед старинными ходиками с кошкой. В детстве она могла, казалось, часами наблюдать, как у кошки бегают глаза. Улыбнувшись своим воспоминаниям, Алена повела Настю в спальню, чтобы снять верхнюю одежду.

Проходя через комнату, она выключила телевизор, по которому показывали какой-то нудный сериал. В спальне тоже ничего не изменилось. На стенах висели все те же коврики с лебедями и Красной Шапочкой, на трюмо стояли раскрашенные фотографии немногочисленных родственников. Раздевшись, женщины пошли в кухню, где гремела посудой мать.

– Голодные, небось? – спросила она, стоя вполоборота, помешивая что-то на сковороде. – Ох, Алена, похудела ты, осунулась!

– От ужина не отказались бы, – согласилась Алена, пропустив реплику матери мимо ушей. – Помочь тебе, мам?

– Нет, я уже привыкла сама справляться. Сейчас картошечку разогрею. – Наталья Степановна заглянула в маленькую кастрюльку в цветочек. – Здесь немного борщика осталось, капустку квашеную достану, грибочки маринованные открою…

– Я люблю грибы! – оживилась Настя. – Особенно маринованные.

– Вот и хорошо, – кивнула Наталья Степановна, бросив многозначительный взгляд на дочку. – А за ужином вы мне подробно расскажете, что вас ночью сюда привело… Как беглянки какие-то.

– Да уж, – вздохнула Алена. – Как беглянки.

Когда наконец все было нагрето, нарезано и выставлено на стол, гостьи с большим аппетитом принялись за ужин. На маленьком столе, накрытом клеенчатой скатертью с узором из больших маков, оказалось много аппетитной простой, здоровой еды, которой не бывает в городах.

Наталья Степановна лишь качала головой, подперев щеки пухлыми ладонями:

– Ой, а изголодались… Боже ж мой…

Она позволила гостьям утолить голод, не задавая никаких вопросов. Лишь когда наливала в большие чашки чай, сказала:

– Вот, а теперь и поговорить можно… – Наталья Степановна поставила на стол блюдо с яблочным пирогом. – Как чувствовала, шарлотку днем испекла.

– Я все расскажу, но только ты обещай, что волноваться не будешь. – Алена посмотрела на мать, нарезающую пирог. – Договорились?

– Алена, я уже волнуюсь. Сама подумай, что я могла решить? Ведь ты среди ночи с ребенком в мороз пришла. – Мать села за стол. – А если ты не расскажешь, то еще сильней переживать буду. Так что рассказывай, дочка, все рассказывай.

– Даже не знаю, с какого конца начинать. – Алена принялась накручивать на палец прядь волос. – Настя из того детского дома, где я работала… «Парус» называется. За ней охотятся очень нехорошие люди, потому что она стала свидетельницей убийства заведующей…

– Господи! – Наталья Степановна всплеснула руками, зажав рот ладонью, и посмотрела на Настю. – Бедная девочка! Что пережить пришлось! Так вы обратились в полицию?

– В том-то и все дело… – Алена вздохнула. – Продажная наша полиция, все заодно. Те люди, что за нами охотятся, продавали из этого детского дома детей на органы. А местные власти покрывали их, получая свой процент. – Она задумчиво провела ладонью по столу, собрав крошки. – Нам помог охранник из «Паруса». А все те люди охотятся за нами троими, потому что мы много знаем: кто и в чем замешан.