Книга Ты, я и другие - Финнуала Кирни

Моя милая Бет…

Я печатаю в «Ворде», двумя пальцами, но быстро.

Я ощутил сильнейшую потребность написать это письмо, читая послание Сибил, поэтому тороплюсь, пока не утратил решимости. Сейчас мне больно: ведь я снова солгал тебе, когда мы столкнулись в больнице. Я хочу прекратить это, больше никогда не врать тебе, поэтому решился написать.

Я себя ненавижу.

Когда-то давно ты уговорила меня обратиться к консультанту. Через пару сеансов мне удалось убедить тебя, что это бесполезная трата времени, что у нас все и так отлично. Я солгал.

Правда заключается в том, что я провел ночь с женщиной, которая была тогда моей клиенткой. Клянусь, это случилось только один раз — но мы зачали ребенка.

Я никогда не участвовал в его жизни. Так захотела та женщина, и я никогда не испытывал большего облегчения, чем при этих ее словах. Клянусь, что обманул тебя всего дважды: недавно с Эммой — и давным-давно с Кирой, матерью нашего общего сына Ноя.

Тот факт, что у меня есть ребенок, причинит тебе боль. Не думай, что я этого не понимаю. Не думай, что я забыл, как долго мы оба пытались завести второго ребенка. Я помню разочарование в твоих глазах, когда каждый месяц… Я знаю: ты никогда не сможешь простить мне существование Ноя.

Я бы и рад сказать, что причина моей внезапной честности в том, что я устал от груза лжи. Увы. Я рассказываю тебе все это именно сейчас, потому что иначе расскажет Мег, а я хочу, чтобы ты узнала от меня. Ты заслуживаешь хотя бы этого.

Ной болен. Кира, его мать, недавно связалась со мной и сообщила, что у него лейкемия. Без пересадки стволовых клеток шансов никаких. Они пытались найти подходящего донора в базе, среди друзей и родственников. Безуспешно. Я тоже сдал пробы — они отрицательные. Я сказал Мег правду и попросил ее сдать анализ. Она сводная сестра Ноя и самая главная его надежда. Когда я просил ее, то понимал, что правда выйдет наружу. Понимал, но мне пришлось это сделать. Он просто маленький мальчик, невинный ребенок, который не заслужил таких мучений.

Несмотря на всю эту грязь, помни, пожалуйста, что я тобой очень горжусь и с нетерпением жду, когда наконец ты и сама поймешь, какая ты талантливая. Это только начало пути, который принесет тебе все, о чем ты мечтала, сидя в студии над клавиатурой, с гитарой и блокнотом. Я всегда буду сожалеть о том, что сделал, о том, какую боль причинил. И всегда буду тебя любить. Адам, х

Перечитываю написанное только один раз. Называю файл «Письмо для Бет». Запретив себе сомневаться, прикрепляю его, написав в теме сообщения: «ПОЖАЛУЙСТА, ПРОЧТИ». И нажимаю кнопку «Отправить».

В глазах стоят слезы. Запрещаю себе плакать; только раскачиваюсь взад и вперед. Как я буду без нее жить? Мне хочется произнести вслух ее имя. Хочется набрать номер и умолять.

Но все, что я могу, — ждать, ждать отклика.

Глава 27

— Конечно, ничего страшного. Я понимаю, не волнуйся, без проблем.

Я не наврала Жилю, но и не сказала всей правды.

Просто выдала предстоящий визит Мег за дело жизни и смерти. И теперь, слушая его голос, испытываю чувство вины.

Жиль спрашивает:

— Мы успеем встретиться до твоего отъезда?

Я в некотором смятении. Означает ли единственный поцелуй, что мы «встречаемся»? Надеюсь, нет.

Когда я иду в супермаркет в час пик и наталкиваюсь на знакомого, вот тогда да, можно говорить о встрече.

Случайной.

— Нет, — говорю я ему твердо, чтобы не оставлять сомнений. Свидания с поцелуями и супермаркет в час пик плохо сочетаются. — Дел очень много, — добавляю я, чтобы смягчить отказ.

— Ну, тогда удачи. Напишешь, когда доберешься?

Черт, он, похоже, имеет в виду настоящее свидание!

Я обещаю написать и вешаю трубку. И больше не испытываю вины. Нет уж, один сомнительный поцелуй не означает «встречаться».

Проверяю почту, открываю письмо от Джоша с длиннющим списком самого важного. Сейчас, когда до отлета осталось совсем мало времени, я нервничаю куда больше, чем следует. Киностудия оплатила номер в гостинице на два дня, но Джош полагает, мне нужно остаться и на третий. Он приготовил для меня памятку, с кем необходимо встретиться, где побывать.

Голливуд… Одно это слово заставляет кожу покрыться мурашками возбуждения.

Захлопываю ноутбук и смотрю на ногти. Матушка нанесла на них ярко-розовый лак, а времени на переделку уже нет. На большом пальце правой руки красуется скрипичный ключ, стилизованный под сердце.

Кошмарная картинка, однако сказать об этом не повернулся язык. Единственное, чего удалось добиться, — не отдать на поругание другую руку. Интересно, я успею это смыть? Хватит ли мне специального средства? Мысленно заношу это в список обязательных дел и продолжаю готовить еду. На ужин снова запланирована лазанья, и я уверена, что сегодня ее съедят — Мег не вегетарианка.

Мысль о дочери вызывает озноб. Надеюсь, с ней все в порядке. Шут с ними, с ногтями. В духовке исходит жаром лазанья. Мег прислала сообщение, что на час опоздает, но я не паникую. Скоро она придет. Сидя за кухонной стойкой, пытаюсь сообразить, что мне еще нужно сделать за оставшиеся до отлета дни.

Все-таки я везучая. Лос-Анджелес!.. Налив бокал вина, открываю просигналившую почту. Письмо от Адама с прикрепленным файлом и надписью: «ПОЖАЛУЙСТА, ПРОЧТИ!»

Вспоминаю Алису в Стране чудес и тихонько хихикаю.

Инстинкты вопят: не открывай! Но я открываю.

И слова начинают прыгать перед глазами. Он лжец, который желает быть честным? Отлично. Что?! Ребенок?

Что за ребенок?! Что за бред?!

В горле стоит комок, рот пересох. Я облизываю губы. Лейкемия. Кира. Встаю, отталкиваю ноутбук, словно обжегшись. Кира, Ной, болезнь.. Господи…

Прижимаю руку к левому боку: сердце колотится, сейчас выскочит из груди. Пробьет себе дорогу. Просочится сквозь ребра и выпадет на кухонный пол, слабо пульсируя. А потом трепыхнется пару раз — и замрет. Прямо здесь, на дубовых половицах.

У Адама есть еще ребенок. От женщины по имени Кира. Он был в больнице. Вместе с Кирой. У них больной ребенок.

Бросаюсь к раковине. Меня рвет даже не желчью, а чем-то совсем жидким: после завтрака я не съела ни крошки. Сплевываю, открываю кран, полощу рот холодной, отдающей химией водой и пытаюсь встать.

Голова будто существует отдельно от туловища, а мозг — от головы.

Жизнь совершает поворот, за которым… не знаю.

Это происходит не со мной.

Экран ноутбука притягивает, и я снова карабкаюсь на стул. Из глаз льются такие потоки слез, каких я и представить прежде не могла. Я так хотела еще одного ребенка… Мы — мы! — так хотели еще одного ребенка. И все это время он…