Книга Индустриальная магия - Келли Армстронг

Перерывы устраиваются только по необходимости. Утром делается один, пятнадцатиминутный. К его времени я уже чувствовала, что еще недостаточно поправилась. Лукас настоял, чтобы я приняла обезболивающее, и я согласилась. Без этого я бы не выдержала до обеда, В общем, это было не самое приятное утро в моей жизни. Стараясь не обращать внимания на боль, я сосредоточилась на происходящем и вела подробные записи. Мы с Лукасом пользовались одним блокнотом для стенографирования, который передавали друг другу, записывая важные моменты и обмениваясь письменными замечаниями. В обеденный перерыв в здание суда привезли подносы с бутербродами, и у нас было полчаса, чтобы перекусить. Ели мы, стоя, в холле. Беницио составил нам с Лукасом компанию, и мы вели вполне нормальную беседу. Беницио допустил только одну промашку, предложив нам присоединиться к нему за ужином на следующий вечер. К этому ужину ожидались трое крупных иностранных инвесторов, которые оказались в городе. Лукас вывернулся, мягко напомнив, что, судя по тому, как идет процесс, завтра вечером мы будем заняты подготовкой апелляции для Вебера.

После обеда Лукас позвонил в гостиницу, где мы останавливались раньше. Наш номер никто не занял, и администрация предложила его нам за прежнюю плату. Когда Беницио услышал о наших планах, он позвонил в клинику Марша и договорился, чтобы все наши вещи перевезли в гостиницу, и я могла сразу после процесса направиться туда и отдохнуть. Я не в первый раз видела, насколько Беницио внимателен, и была вынуждена признать, что Лукас унаследовал от отца не только «природный талант к вранью».

* * *

Судебный процесс шел не очень хорошо. Вебер сам нанял адвоката. Впервые услышав об этом, я почувствовала облегчение. Однако по ходу процесса я пожалела, что он не позволил Кабал-кланам назначить ему адвоката. Хотя мне и не хотелось бы их хвалить, я не видела серьезных недоработок в их системе и уверена: обеспечь они Вебера адвокатом, это был бы компетентный специалист, чего нельзя было сказать о выбранном им самим.

Можно было действовать двумя путями. Во-первых, подчеркивать косвенность улик. Во-вторых, объявить клиента невменяемым. Адвокат Вебера выбрал оба. Но… Первый путь означал бы, что Вебер не совершал преступления. Второй – что совершал, но не может нести ответственности. Использование же обоих сразу означало, что он убил этих подростков, но суд не может этого доказать, и в любом случае он безумен, но не настолько, чтобы оставлять прямые улики.

В шесть часов стороны начали заключительные речи. В двадцать минут седьмого судьи отправились на совещание. В половине седьмого они вернулись. Они приняли решение.

Виновен.

Приговор: смертная казнь.

Неудивительно, что Вебер впал в панику, и из зала его пришлось уводить силой. Из-под кляпа доносились приглушенные звуки – видимо, заклинания.

Когда один из судей произносил заключительные слова, я взяла блокнот и нарисовала вопросительный знак, в ответ на который Лукас написал: «Без изменений». Мы не услышали никаких новых доказательств в пользу обвинения или оправдания Вебера и не получили ответов на беспокоившие нас вопросы. Поэтому будем готовить апелляцию.

Выступавший судья поблагодарил свидетелей и представителей сторон и объявил заседание закрытым. Беницио склонился к нам, прошептал, что сейчас вернется, и попросил подождать его. Затем он повел Гриффина в головную часть зала, за ними последовал второй телохранитель, а Трой остался на посту в нашем ряду. Беницио, Гриффин и второй телохранитель вышли в дверь, через которую вывели Вебера. До того как скрыться за ней, Гриффин повернулся, привлек наше внимание и одними губами прошептал «Спасибо». После этого дверь за ними закрылась.

– Наверное, ты очень устала, – заметил Лукас, поднимая с пола мою сумочку и протягивая ее мне.

– Со мной все в порядке. А нам именно сегодня нужно подать апелляцию?

Лукас покачал головой.

– Я скажу отцу, что мы планируем делать, и он передаст это Кабал-кланам. А сегодня мы отдохнем и попытаемся обо всем этом забыть.

Я подняла голову и увидела, как Беницио выходит назад в зал суда в сопровождении своего нового телохранителя.

– Твой отец, – сказала я. – Быстро они.

– Хорошо, – ответил Лукас. – Чуть раньше он предлагал отвезти нас в гостиницу, и если ты не возражаешь, я приму предложение. Тогда мы по пути расскажем ему о наших планах насчет апелляции. Это лучше, чем откладывать отъезд и говорить здесь.

– Если таким образом я раньше доберусь до кровати, то не спорю.

Когда Беницио подошел к нам, Лукас поднял голову.

– Мы с Пейдж хотели бы… – Лукас замолчал. – Что случилось, папа?

– Ничего, – покачал головой Беницио. – Что ты хотел сказать?

Лукас внимательно смотрел на отца. Вначале я не заметила, чтобы что-то было не в порядке, но потом обратила внимание на легкий наклон головы Беницио и на то, что он, разговаривая с нами, избегает взгляда Лукаса.

– Уверен, Пейдж ждет не дождется, когда уедет отсюда, – заметил Беницио. – Почему бы нам…

Кто-то откашлялся. Мы повернулись и увидели Уильяма и Карлоса, стоявших с другой стороны от меня.

– Папа, с тобой хочет поговорить Томас Наст, – сообщил Уильям.

Беницио отмахнулся от него. Уильям поджал губы.

– Мы подождем тебя в машине, папа, – сказал Лукас. – Апелляцию мы сможем обсудить по дороге.

– Апелляцию? – спросил Карлос. – А по поводу чего?

– Эверетта Вебера, конечно.

Карлос рассмеялся.

– Черт побери, маленький братец, я и не знал, что ты занялся некромантией.

Лукас резко повернулся к отцу. Беницио тер лицо рукой.

– Он не знает? – спросил Уильям, и на его губах появилась довольная ухмылка.

– Чего не знаю? – Лукас не сводил глаз с Беницио.

– О приговоре и назначенной смертной казни, – объяснил Карлос. – Приговор подписан, заверен печатью и приведен в исполнение.

Я моргнула.

– Вы имеете в виду…

– Эверетт Вебер мертв, – сообщил Уильям. – Если справедливость торжествует, то она торжествует быстро. Отец и другие главы Кабал-кланов договорились об этом до начала процесса.

Лукас повернулся к Беницио:

– До начала процесса?..

– Конечно, – ответил Уильям. – Неужели ты думал, что он позволит тебе нас опозорить, пытаясь выпустить на свободу детоубийцу? Неужели тебе никак не успокоиться, Лукас? Спасаешь невиновных, спасаешь виновных, и ничто для тебя не играет роли, только бы как-то насолить Кабал-кланам. Слава богу, отец никому не сказал, что ты хочешь побеседовать с Вебером до процесса – кто знает, какое осиное гнездо ты разворошил бы.

Лукас неотрывно смотрел на отца, ожидая, что тот станет отрицать сказанное. Беницио лишь опустил глаза. Я встала. Лукас в последний раз бросил взгляд на Беницио, затем последовал за мной.