Книга Сюрприз под занавес - Галина Гордиенко

Я теперь человек обеспеченный.

Кажется.

Если ничего не сорвется.

До сих пор руки дрожат, как вспомню. Но я гений! Рассчитано все точно. Буквально до секунд. Наблюдательность всегда меня выручала.

Приятно вспомнить!

Утро. Старая грымза бродит по квартире, вытирая пыль. Вот она уже на кухне, возится с овощами. Это надолго, проверено.

Софи выползает из своей спальни около семи. По счастью, она всегда встает в одно и то же время. И ведет себя стандартно.

Для начала идет в гостиную, минут на пять. Зачем-то трогает всякие безделушки на полках, подолгу стоит у картин — сентиментальна. Годы!

Затем Софи торопится в ванную. Гостиная свободна почти во восьми часов. По моим наблюдениям, старая грымза начинает сновать туда с подносом не раньше начала девятого.

Бессонница — неплохая вещь. Даже если причина — нечистая совесть. Впрочем, всего два этюда из пяти — мелочь. Крошечная гарантия — я не останусь без ценного сувенира на память.

В конце концов, нас для этого сюда и приглашали!

Смешно, но я не схожу с ума от угрызений совести. Мало того — я собой горжусь. Лишь бы ничего не сорвалось.

Не должно.

Да, Софи обещала выйти к столу уже утром. Все-таки последний день. В воскресенье мы все разъедемся.

Интересно, она сделает вид, что ничего не произошло?

Наверняка.

И милицию Софи все-таки не вызвала. Даже здесь никакой ошибки. Не захотела портить нам жизнь.

Или не нам? Просто легче не знать — кто именно вор. Мы связаны с ее молодостью, с ближайшими друзьями, вывалить все в грязи из-за двух эскизов…

Любопытно, Софи кого-нибудь подозревает?

Не меня!

ГЛАВА 14

Тамаре снилось, что она забыла выключить музыкальный центр. И теперь страдала: какие-то голоса все бубнили и бубнили у нее над ухом, мешая полностью отключиться.

Причем звук самый противный — едва слышный. Так и тянуло прислушаться. Еще хотелось добраться до кнопки. Или хотя бы выдернуть шнур.

Тамара слепо пошарила слева от себя. Но наткнулась не на тумбу с центром, а на стул и ушибла пальцы.

Откуда он тут взялся?!

Тамара зашипела как кошка, подула на пострадавшую кисть и настороженно замерла: что-то не так.

Голоса не те. Тон не тот. Не «Русское радио» и не «Ретро» явно.

Что же тогда?!

Тамара приоткрыла глаза и коротко простонала: за что? За что ей такое? Чем она прогневала Бога, что ее опять будят ни свет ни заря?

Нужно срочно сматываться из Питера. Это не ее город.

Тамара села в постели и раздраженно уставилась на окно: так и есть. Теперь к племяннице прибавилась еще и родная сестрица. Будут пакостить вдвойне. На пару!

Глупая Машка зря на Лельку надеется. Считает — Лелька спать не будет, пока не вычислит вора. Мол, ей на один зуб. Разбежалась!

Тамара хмыкнула: вообще-то Епифанцева на пятьдесят процентов угадала. Лелька не спит. Вот только занята совсем не тем.

«Кстати, что она делает на моем подоконнике?!»

И это — мать!

У Тамары была причина беситься. И уважительная. Потому что сегодня на подоконнике животом вниз лежала не одна Динка. И не одна пара круглых розовых пяток болталась в воздухе.

Тамара стиснула зубы и зачем-то пересчитала пятки — четыре. И само собой — Крыс рядышком.

Милое трио.

Они ее в гроб вгонят.

И вообще — вечером Лелька легла спать в другой комнате! С Машкой. Софи, по счастью, выделила им отдельную спальню. Ха — странно, что сестрица Машку с собой не притащила, явное упущение.

Или она, Тамара, неправильно пересчитала пятки?

Но пяток по прежнему маячило перед глазами только четыре, и Тамара ни секунды не сомневалась — кому принадлежат те, что побольше.

Уж конечно не Машке!

Когда Лелька рядом, Епифанцева отдыхает.

И хорошо, а то хоть в петлю лезь.

На подоконнике чему-то засмеялась Динка, и Тамара приглушенно ахнула: с кем это они там?!

За всеми последними событиями Тамара как-то подзабыла про накормленного домашними пирожками старого нищего. Наверное потому, что вчера утром дед не пришел.

Тамарино лицо пошло пятнами: обожрался гад. Сто процентов — животом маялся, вот и не появился. А этот… с именем… на нее думает. В кафе глазел так, будто в зоопарк случайно попал.

Пятьдесят два пирожка!

Тамара окончательно помрачнела: а если приплюсовать к ним молочный суп, сосиски с тушеной капустой, блинчики с творогом, с мясом, гречневую кашу и…

Лучше не вспоминать.

Тамару затрясло: что-то ее ждет сегодня? Поспать не поспала, то есть день с самого утра снова не задался. И если раньше ее жизнь осложняла одна Динка, то сейчас, на пару с любимой маменькой…

«Боже, спаси меня и помилуй!»

Тамара перекрестилась и попыталась припомнить, готовила ли вчера вечером Вера Антоновна пирожки. Если да, и эти две авантюристки скормили их нищему — катастрофа. Наверняка все опять свалят на нее. Самое печальное — никто не удивится. Поверят.

Ну нет.

Пусть Лелька берет вину на себя!

Тамара отбросила одеяло и на цыпочках проследовала к подоконнику. Ее гнала слабенькая надежда, что она ошиблась. И Лелька, приличная молодая женщина, замужняя, мать двоих детей, беседует не с провонявшим потом и мочой бродягой, а… Ну пусть — с…

Фантазия отказала напрочь.

Несчастной Тамаре в голову лезла всякая чушь. Она по очереди отмела с негодованием цветочницу; страхового агента; спортсмена; газетчика; раннего прохожего, милиционера и дворника.

Пять утра!

Тамара жалела себя до слез. Сурово посмотрела на Крыса, и умный бультерьер прекрасно понял хозяйку. С готовностью ослеп и оглох. Даже отвернулся и с деланным любопытством уставился во двор.

Тамара подтащила стул, с трудом взгромоздилась на него, едва не упав спросонья, и мысленно ахнула: она не ошиблась. У стенки рядком сидели недавний нищий и оборванный, потрясающе чумазый мальчишка примерно Динкиного возраста, может, чуть постарше. Оба с аппетитом уминали — Тамара вздохнула с невольным облегчением: не пирожки, нет! — огромные бутерброды с маслом, сыром, колбасой и яйцами. Как только у них рот открывался!

Тамара осторожно порадовалась, что Вера Антоновна вчера не стала на ночь возиться с тестом, и сползла со стула. Немного подумала, но в кровать не пошла. Решила подслушать, о чем беседует родная сестрица с двумя разновозрастными бомжами. Не о последней же пьесе в ближайшем театре? И не о прочитанной книге.