Книга Парашютисты-диверсанты Сталина. Прорыв разведчиков - Максим Бузин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потерявший управление истребитель «клюнул» носом и вошел в крутое пике. Ведомый, очевидно решив, что напарник выполняет какой-то маневр, устремился следом. И тем самым стал мишенью для сержанта Воронина, контролировавшего заднюю нижнюю полусферу!
Федор, хотя его место и находилось под фюзеляжем, видел, что Макс поразил первый вражеский самолет. Предугадав возможные действия пилота второго истребителя, он прильнул к прицелу и открыл упреждающий огонь в тот момент, когда нос начавшего пикирование «Мессершмитта» только приближался к зоне поражения.
Самолет словно прострочили гигантской швейной машинкой! Отлетевшие от его крыла и фюзеляжа куски металлической обшивки вызвали у Федора бурю восторга.
– Получил, фашист, гранату! – радостно закричал он.
Вероятно, пули повредили также и двигатель истребителя, потому что, выйдя из пике, он резко потерял скорость. Оставляя за собой черный шлейф дыма, подбитая машина, едва не касаясь верхушек деревьев, медленно удалялась в сторону Варшавы. Между тем самолет, сбитый Максом, ярким факелом пылал на картофельном поле.
Такая картина предстала перед глазами обер-лейтенанта Вайденбауэра и его ведомого, чьи истребители, заложив вираж и оказавшись спиной к солнцу, почти синхронно легли на боевой курс.
– Ганс, они сбили Курта, и я нигде не вижу следов его парашюта! – раздался в шлемофоне прерываемый помехами голос Хешфера.
– Тебя понял! Прикрой, атакую!
Вайденбауэр заходил на цель почти в лоб, но все же немного сверху, почти неразличимый на фоне яркого солнца. Дистанция стремительно сокращалась. Еще немного, и он изрешетит «Дорнье» и всех находящихся в нем. Это будет месть за Курта!
Отто фон Камп и Андрей Седов внимательно следили за перемещениями оставшейся пары «Мессершмиттов».
Андрей, сдувая с лица крупные капли пота, крепко сжимал рукоятку пулемета, нетерпеливо ожидая, когда истребители приблизятся на расстояние наиболее эффективного огня. Его сознание словно разделилось. Одна часть испытывала страх, рисуя в богатом воображении страшные картины изувеченных авиационными снарядами человеческих тел. Не зря говорят, что ожидание смерти подобно самой смерти. Другая же часть, несоизмеримо большая, рвалась в бой! И чем ближе был враг, тем меньше боялся Андрей. Его глаза горели неукротимой жаждой борьбы и победы! Ведь только сильные духом могут побеждать!
Отто тоже боялся. Но, в отличие от Андрея, он не мог себе позволить внешне выражать волнение и охватившее весь его организм страшное внутреннее напряжение. Все чувства и нерастраченную энергию он вложил в свои руки, сжимавшие штурвал. Сейчас от его опыта и мастерства зависело, будут они жить или умрут!
Обер-лейтенант Ганс Вайденбауэр, напротив, не испытывал почти никаких эмоций. Конечно, немного жаль Курта, который, скорее всего, погиб. Но, значит, такая у него судьба! Что действительно волновало Вайденбауэра, так это возможный ущерб, который будет нанесен его репутации в случае неудачного исхода боя. Поэтому он должен не просто подбить, а разнести на куски этот проклятый бомбардировщик, которым управляет обер-лейтенант фон Камп!
Что касается Хешфера, то он привык четко исполнять приказы и держался позади командира, прикрывая ему спину.
Неожиданно «Дорнье» задрал нос и стал набирать высоту, совершенно откровенно подставляя под удар свое «брюхо».
– Не ожидал такого подарка, господин барон! – воскликнул Вайденбауэр, готовясь через несколько секунд открыть разящий огонь сразу из всех пушек и пулеметов и покончить с противником. – Я считал тебя умнее!
Задача значительно упрощалась. Атакуя бомбардировщик на встречных курсах спереди и немного снизу, Вайденбауэр попадал в так называемую «мертвую зону», куда не могли достать бортовые пулеметы «Дорнье».
«Если не собью его сразу, то, набрав высоту, сделаю полупетлю с переворотом и вторым заходом превращу в решето!» – мгновенно решил Ганс, чувствуя, как презрительная улыбка расползается по его лицу.
Но, как известно, ситуация в воздушном бою подчас меняется ежесекундно. Самоуверенность обер-лейтенанта, поверившего, что такой опытный пилот, как фон Камп, может совершить почти детскую ошибку, вышла ему, как говорится, боком.
Отто, оказавшись выше «Мессершмитта» Вайденбауэра, прекратил набор высоты и настолько быстро, насколько это позволяли конструкция самолета и мощность двух 14-цилиндровых моторов, сделал пологую горку и сам вышел сверху в лобовую атаку!
Гансу, уже предвкушавшему легкий успех, понадобилась пара секунд для осмысления резко изменившейся ситуации и принятия решения. Именно на эти мгновения и опередил его Андрей Седов, поймавший в перекрестие прицела своего пулемета немецкий истребитель и до упора вдавивший курок!
Пулемет со скорострельностью двадцать пять выстрелов в секунду выпустил из своего ствола с короткой дистанции смертоносный рой пуль, устремившихся к цели. Расстояние между самолетами было настолько мало, что Вайденбауэр кожей лица почувствовал неминуемый конец.
Инстинктивно он нажал на гашетки пушек и пулеметов, одновременно завалив самолет на крыло и срываясь в пике. Краем глаза он еще успел заметить промелькнувшую совсем близко серую громаду бомбардировщика. А затем от его «дракона», не выдержав перегрузок, просто оторвалось похожее на дуршлаг от пулевых пробоин левое крыло и истребитель сорвался в штопор!
Хешфер, повторявший маневры своего ведущего, имел больше времени на размышление и успел изменить курс, сохранив свою машину целой и невредимой. Зайдя на вираж, он посмотрел вниз и увидел на земле останки горящего «Мессершмитта», а немного в стороне – белый купол парашюта. Обер-лейтенант Вайденбауэр все-таки сумел покинуть горящую машину и спастись.
И сейчас только он, лейтенант Хешфер, мог смыть пятно с репутации своего командира, уничтожив этот заколдованный бомбардировщик, уходящий все дальше на восток! Но вступать в схватку лейтенанту теперь совсем уже не хотелось.
Объяснение было простым: ему было страшно! И не просто страшно. Все тело охватил парализующий и безотчетный ужас, руки тряслись, и даже ноги дрожали. Подобного он раньше не испытывал! И отчетливо осознавал, что не сможет себя заставить броситься в погоню!
– Гори оно все огнем! – сбросив шлемофон, воскликнул Хешфер и направил свой самолет в сторону ближайшего аэродрома. – Пусть разжалуют в рядовые за невыполнение приказа, зато останусь в живых!
Впрочем, ему и в этом плане повезло. На подлете к аэродрому двигатель «Мессершмитта» сначала «зачихал», а потом и вовсе заглох – кончилось горючее. Именно данным фактором и объяснил после довольно жесткой посадки свой выход из боя лейтенант Хешфер.
Так бесславно для воздушного аса Ганса Вайденбауэра и его подчиненных завершилась эта схватка.
В кабине бомбардировщика, наоборот, царила радостная атмосфера.
Андрей, перегнувшись назад, в красках описывал лейтенанту Терентьеву перипетии закончившегося боя.
