Книга Кайтусь-чародей - Януш Корчак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Наденьте этому человеку наручники.
– Мне наручники? – удивился «франт» и указал на чемоданчик.
– Я подменил чемоданчик. Ваша бомба у меня, а от моей вреда никому не будет.
– Врёте!
– Проверьте. Я не обманщик и не мошенник. Я даже свою визитную карточку положил в этот чемоданчик.
«Франт» побледнел.
– Прекратите болтать, мешаете, – возмутился сосед Филипса.
– О, извините, – ответил Филипс.
И они просидели до самого конца представления. «Франт» тоже прослушал его до конца, только хлопать не мог, потому что был в наручниках.
Филипс послал в Варшаву такую телеграмму:
«Вторник. Продать жеребёнка. Сто метров атласа, сто шёлка, сто бархата».
А расшифровывалось это так:
«Арестовать мальчика. Сто полицейских должны встретить его на вокзале, сто – конвоировать, сто – охранять в тюрьме».
В полиции удивились:
– Наверное, какая-то ошибка. Подождём следующей телеграммы.
Они надеялись получить более точные указания: Филипс обычно посылал несколько телеграмм. Если одну перехватят, то особой беды не будет.
Но больше телеграмм не было. А уже вторник. Люди удивляются, с чего это на вокзале столько полиции. Подходит поезд. Полицейские ждут, присматриваются к приехавшим.
Филипса всё нет, а из вагона первого класса выходит Кайтусь с повязкой на лбу.
– Стой! Кто тебя ранил?
– Никто. Поезд потерпел крушение, и я поранился.
– А где отец и мать?
– У этого поезда не было отца и матери.
– Давай без шуточек. С кем ты ехал?
– С Филипсом. Он едва успел мне представиться.
– Почему?
– Потому что отбросил копыта.
– Надеть ему наручники!
– Пожалуйста.
Начальник охраны в бешенстве.
– Что всё это значит? Пусть жеребёнок отчаянный и наглый, но сто человек на одного мальца – не слишком ли?
Отослал он своих людей обратно в казарму, а сам вместе с Кайтусем сел в тюремный фургон.
Поехали.
– Садись, чего стоишь?
– Да нет, я слежу через решётку, чтобы не слишком далеко меня завезли, – отвечает Кайтусь.
– Куда это ты собрался?
– Да уж не в тюрьму – домой. Что-то вы чересчур любопытничаете.
Кайтусь вроде и шутит, но на душе у него тревожно.
«Какое прощание, такая и встреча с родным городом», – грустно улыбнулся он.
– Ну хватит.
Глубоко вздохнул Кайтусь, глянул себе на руки, на руки конвоиру. Нахмурил брови. Прошептал веление.
– Чего ты на меня пялишься?
– Сейчас узнаете.
Повторил Кайтусь веление.
– Приятного путешествия, – произнёс он и открыл дверь тюремного фургона.
Начальник охраны в наручниках и с кляпом во рту на рысях едет в тюрьму, а жеребёнок ускакал.
Только теперь самонадеянный зазнайка понял, что Филипс был прав.
В Варшаве ничего не переменилось. Те же магазины и кинотеатры, так же на тумбах висят афиши, так же спешат прохожие.
Ничего не переменилось, только Кайтусь стал другим.
Проходит он мимо своей школы. Остановился у ворот, послушал.
Надел шапку-невидимку, заходит во двор.
Смотрит на одноклассников. Подросли. Дети, что они знают! Играют, бегают друг за дружкой, толкаются, беззаботно смеются.
«Неправда! У них свои – детские – печали, горести, обязанности».
Скривился Кайтусь: увидел своего двойника, тот играл в классы. Какой жизнью живёт этот странный морок, которого он сам создал? Почему так раздражает и тревожит он его? Ведь Кайтусь же сам так захотел.
«Пойду. Нечего мне тут делать».
Отворил Кайтусь калитку.
– Эй, кто там? – удивился сторож.
Невидимый Кайтусь вышел на улицу, а сторож за ним.
А улицу как раз переходил какой-то мальчик.
– Ты чего тут шляешься? Зачем калитку открываешь?
– Я вовсе не открывал. Чего вы ко мне прицепились?
– Поговори ещё, враз уши надеру. Марш отсюда!
Кайтусь заметил, как возмущённо блеснули глаза мальчика. Вспомнил, сколько раз вот так же несправедливо и его обвиняли.
Что нужно сделать, чтобы люди верили друг другу? Необоснованные подозрения толкают отомстить, а недоверие убивает в человеке откровенность.
Вот если бы можно было всё говорить всем!
На глазах у Кайтуся даже слёзы сверкнули.
Он тут же перескочил через ограду, вернулся в школьный двор. А тут как раз и звонок на урок. Пользуясь суматохой, Кайтусь уничтожил двойника. Снял шапку-невидимку. Стал снова собой.
– Теперь я опять Антось!
И Кайтусь побежал в свой класс. Погладил, словно верного коня, парту. Встал, когда вошёл учитель. Вынул из портфеля учебник и тетрадку. Внимательно слушает. Он словно забыл обо всех своих приключениях. И урок, обычно такой скучный, пролетел, как одна минута.
Конец занятий. Кайтусь сбежал по лестнице, внизу встретил воспитательницу.
– Антось, что у тебя на лбу?
– Да так, ничего.
И вот он уже на улице, вот уже дома, вот уже мама. Кайтусь бросился к ней на шею, крепко обнял.
– Мама! – только и смог воскликнуть он.
– Что с тобой? Что случилось? Что у тебя на лбу?
– Да ничего.
Но мама не отстаёт.
– Да ничего особенного. Ударился.
– Антось, скажи правду.
– Ну поезд сошёл с рельсов. Не читала разве в газете?
– Какой поезд? Что ты несёшь?
– Да шучу я, шучу. Когда папа вернётся? Опять мы будем вместе. Так мне плохо, когда с вами расстаюсь.
– Подумать только… А кто же тебя гонит, что ты и минуты дома не посидишь?
– Что нового у нас?
– А нового только то, что утром я готовила кофе, а сейчас варю суп.
Мама ведь не знает, что утром в школу пошёл двойник, а вернулся настоящий Кайтусь.
– Мам, а тебе не хочется поплыть в дальнее путешествие на пароходе?
– А кто тогда будет штопать тебе чулки? Вон какую дыру продрал.
