Книга Ветер разлуки - Соня Мармен

– Интендант Биго, как и все, ест конину! И на столе у мадам Пеан тоже…

– Я не желаю больше это слушать! – вскричала побледневшая Жюстина и встала. – От ваших кощунственных речей у меня голова идет кругом! Стыдно ставить под сомнение намерения нашего добрейшего короля и господина интенданта! Наш великодушный мсье Биго делает все, что в человеческих силах, дабы вызволить эту страну из беды! Мы – подданные короля Людовика, и нам следует ему доверять!

Шарль-Юбер допил сливянку и при этом старался не смотреть на старших сыновей. Он тоже был очень бледен. Жюстина залпом опустошила свою рюмку, весьма сухо пожелала всем приятного вечера и удалилась в спальню. Перрена спросила, не желает ли кто-нибудь еще сладкой наливки, и собрала пустые рюмки. Франсуаза, которая давно устала от дискуссий, вернулась в кухню. Дети и Перрена последовали за ней. Изабель прикусила губу, чтобы не заплакать. В итоге братья все-таки нашли способ испортить ей праздник. Луи подпер щеку ладонью. Гийом и Ти-Поль сидели тихо, как мышки, довольные тем, что им разрешили присутствовать при разговоре пререкавшихся взрослых и не приказали выйти из комнаты. Этьен покручивал наливку в рюмке, с трудом сдерживая негодование. Шарль-Юбер опустил голову: чувство вины стало для него уже привычным бременем.

Намеки сыновей на излишне роскошную жизнь представителей высшего общества выводили его из себя. И как только им не стыдно заговаривать об этом в его доме, да еще и в присутствии его супруги? Разве не является Луи владельцем прекрасной булочной в Нижнем городе, а Этьен – преуспевающим торговцем пушниной[63]? И благодаря кому? Своему отцу, Шарлю-Юберу Лакруа! Конечно, он не всегда действовал честно, но зла никому не делал, по крайней мере нарочно. Несколько выгодных сделок, удачных вложений… Но разве он один пользуется полученными прибылями? И потом, в последние годы торговые дела в колонии явно пошли в гору!

Шарль-Юбер прекрасно знал, что говорят люди за его спиной: «Этот Лакруа из шайки Биго!» Но колония остро нуждалась в людях, которые не боялись осваивать новые рынки и развивать тем самым ее экономику. Неужели они этого не понимают? Ведь вполне справедливо, если предприимчивые дельцы получают от своих сделок прибыль!

И все же он не решился отстаивать свои интересы вслух. Его удерживало чувство вины, которое росло день ото дня и разъедало ему душу. Пока простой люд недоедал, он заполнял трюмы кораблей редкими и дорогими деликатесами и отправлял их во Францию и на острова. Солдатам действительно приходилось под страхом смерти есть конину, в то время как он платил одному фермеру в деревне Силлери, чтобы тот откармливал для него свиней и телят. Просто Жюстина наотрез отказалась есть конину: «Я не стану есть своего кота или собаку. И мясо лошади тоже!» Как всегда, ему хотелось ей угодить, и чем дальше это продолжалось, тем сильнее его мучила совесть.

Делать женщину счастливой – разве это дурно, неправильно? Когда по приказу Биго множество мельниц закрыли, чтобы сократить потребление населением муки, он добился разрешения продолжить работу для племянника жены Пьера Биссона, проживавшего в Пон-Руже. Из его муки был испечен и тот хлеб, который они сегодня ели за ужином… Эта мысль развеяла чувство вины и направила его по пути, который он определил для себя в день своего бракосочетания с Жюстиной Лаэ.

– Не смейте меня упрекать, слышите! Все, что я делаю, делается для вас и вашей матери! Вам следует это понимать.

– Она нам не мать! Единственное, что я могу сказать, так это то, что эта гарпия медленно убивает вас! Вы сильно изменились, отец! Раньше вы превыше всего ценили честь и порядочность, а сейчас для вас главное – выгода! И эта женщина, которая с виду само благочестие…

– Замолчи, Этьен! Я запрещаю тебе…

Но молодой человек уже вскочил на ноги.

– Отец, мы не ставим вам в упрек то, что вы для нас сделали. Но в народе говорят о восстании, понимаете? Нужно подавать людям хороший пример! Они давно не верят власть имущим и уверены, что вы нарочно устроили голод, чтобы набить свои карманы. А еще говорят, что урожай потеряли потому, что Господь хотел нас всех покарать за то, что творится за стенами дворца интенданта! Отец, подумайте об этом!

Этьен посмотрел на сестру.

– Прости меня, Изабель. Но я не хочу, чтобы говорили, будто я тоже пользуюсь щедротами Биго. Пойду к «Говену», Ленуар с Жюльеном наверняка уже там. Еще раз с днем рождения!

И он ушел. Над столом повисло молчание. Гийом принялся раскачиваться на стуле, скрип которого вызвал у Изабель раздражение. Она стиснула зубы. Этьен был в семье кем-то вроде белой вороны. Ему всегда удавалось нарушить спокойствие, когда они собирались за одним столом. Он жил, как индеец, носил одежду из кож, от которой противно пахло, и понятия не имел о том, что такое хорошие манеры. И, вдобавок ко всему, сегодня выяснилось, что он совращает четырнадцатилетних девиц! Хорошо, что у Луи больше здравомыслия. Как и Этьен, он терпеть не мог Жюстину, но у него хватало ума держать язык за зубами. Не в силах больше сдерживаться, Изабель убежала к себе в комнату, чтобы выплакаться от души.

* * *

В доме было очень тихо. Изабель открыла глаза и поняла, что в комнате темно. Она прислушалась – никаких звуков. Неужели все уехали? Она встала, на ощупь нашла подсвечник и неслышными шагами спустилась в гостиную. Там тоже было темно. Единственная свеча освещала угол комнаты, где, выронив из рук вязание, дремала Сидония. Перед очагом в своем любимом кресле сидел Шарль-Юбер. Больше в гостиной никого не было.

Девушка довольно долго стояла, глядя на отца. Его округлый живот медленно поднимался и опускался в ритме дыхания. Она часто подтрунивала над его чрезмерной полнотой, заявляя, что наличие живота объясняется тем, что такое большое и доброе сердце просто не поместится в маленьком теле. Сердце у отца и вправду было такое же большое, как и их страна. Наверное, слишком большое. А супруга ему досталась весьма требовательная. Ее, свою дочку, он тоже любил безумно и ни в чем не мог ей отказать. Заметив присутствие Изабель, отец повернулся к ней:

– Это ты, моя куколка?

Девушка вышла из тени.

– Да, папа.

Он протянул руку, приглашая ее подойти поближе.

– Мне очень жаль, моя девочка, что все так вышло.

– Не расстраивайтесь, папочка! Этьен таков, каков он есть, и с этим ничего не поделаешь.

– Это правда… Мальчик очень упрям. Какая жалость! Но попробовать все равно стоило. Я предложил ему работу в своем магазине – он отказался. Не понимаю… Он предпочитает слоняться по лесам в компании индейцев! Иногда я даже задаюсь вопросом, почему…

– Не стоит из-за этого огорчаться! Этьен по натуре очень свободолюбивый и вспыльчивый, и в городе его никто не удержит. Даже женщина.

Шарль-Юбер какое-то время молчал. Этьен так и не женился, хотя было время, когда он всерьез полагал, что его сын влюблен. Однако его избранница – по крайней мере так сказала Жюстина – умерла. С тех пор прошло много лет. Как звали ту девушку? Нет, имени уже не вспомнить… Изабель права – Этьена не изменишь. Хорошо еще, что он занялся торговлей мехами.