Книга Наш Ближний Восток. Записки советского посла в Египте и Иране - Владимир Виноградов

А началось дело практически с попыток постепенной «исламизации» жизни в Иране.

Уже с первых дней революции Хомейни начал употреблять термин «исламская республика». Печать тех времен была еще не под контролем властей, тем более духовенства. Газеты открыто писали: что за республику готовят нам руководители революции? Мы не хотим «теократической» республики. Предлагают различные названия республики, но не определяют ее существо.

Как удар плетью, следует заявление Хомейни – первое руководящее, далеко идущее политическое заявление, фактически указание народу: просто название «республика Иран» не годится, это еще не известно что такое; предлагаемое некоторыми название «демократическая» или «народно-демократическая» республика также не годится – здесь будет полная ассоциация с восточноевропейскими странами, где «коммунизм»; может быть только одно название – «исламская республика». Мы боролись не за что-нибудь иное, а за ислам.

Что такое «исламская республика», никто не знает, даже в высшем эшелоне руководства страны. Либеральная буржуазия решает не возражать: исламская так исламская. Дело, дескать, не в названии, а в содержании республики, а оно будет определяться конституцией.

Голоса левых, предлагающих другие названия, тонут в реве начавшего создаваться, мощного пропагандистского аппарата духовенства.

Хомейни сделал умелый ход: сначала установил название республики, не определяя ее содержания, а затем, после одобрения народом названия, под название подвел нужное ему содержание.

31 марта в стране проводится всенародный референдум при «тайном» голосовании.

Единственный вопрос референдума – «выступаете ли вы за исламскую республику?» – по существу, содержит в себе два вопроса: республика ли? исламская ли? А ответ должен быть один: да или нет. Голосующему дают два бюллетеня – зеленый (цвет ислама), означающий голосование «за», и розовый, означающий голосование «против». Тут же при всех один из бюллетеней нужно опустить в ящик. Конечно, под пристальными взглядами стоящих у ящиков вооруженных молодцов опускают зеленые бюллетени.

Уже на следующий день объявлены предварительные результаты. В референдуме о судьбе государственного строя страны, относительно существа которого можно лишь гадать по названию, приняло участие 98 % имевших право на участие (считая с 16 лет, около 19 млн. чел.). За «исламскую» республику голосовало 97 %. Так и следовало ожидать.

Этот день по стечению обстоятельств был первым апреля. Но он вовсе не оказался шуточным, а днем появления Исламской Республики Иран. Теперь надо было начинять это понятие каким-то содержанием. Это должна была сделать новая конституция.

Кто должен создать конституцию и принять ее?

Накануне революции Хомейни вещал, что основной задачей временного революционного правительства должно быть проведение выборов в учредительное собрание, которое выработает и примет новую конституцию. Однако после революции тон изменился: Хомейни стал говорить, что после одобрения народом «исламской» республики конституцию должны составлять эксперты-богословы, кому же еще можно доверить это святое дело – конституцию «исламской» республики? А сам проект конституции можно будет поставить на всенародный референдум: опять голосование зелеными и розовыми бумажками. Только теперь однозначный ответ будет требоваться не на два вопроса, как это было с референдумом 31 марта, а на тысячи вопросов, т. е. по всему содержанию конституции в целом – все или ничего. Ход Хомейни хитрый, он увидел, что народ послушался его призыва и проголосовал, не раздумывая, за название «исламская республика». Так же он проголосует и за конституцию, которую ему преподнесут. Ведь в стране более 70 % неграмотных.

Линия Хомейни вызвала возмущение даже у некоторых высших религиозных деятелей. Аятоллы Шариат-Мадери и Гольпаегани посетили в июне Хомейни и открыто заявили, что если не будет созвано учредительное собрание, то референдум о конституции будет просто фикцией.

Хомейни пошел на формальную уступку: путь проект конституции составляет выборная «ассамблея экспертов» из 75 человек, но критерии к «экспертам» весьма жестки. Это должны быть главным образом известные богословы. Позднее Хомейни сделал и новую подстраховку: независимо от решения «ассамблеи» он, Хомейни, может вносить любые изменения в проект конституции. Эти его изменения будут являться последним словом.

В июне уже публикуется проект конституции, который должна будет обсуждать «ассамблея экспертов». Конечно, в нем много красивых слов про ислам и много ссылок на то, что «порядок (того-сего) будет определяться законом». А что касается законодательства – это шариат. Конечно, выступают и положительные стороны конституции: отмена монархии, ликвидация верхней палаты – сената, акцент на независимость страны, антиимпериалистический курс, провозглашение некоторых свобод, в частности политических партий. Последовавшие события, однако, показали, что в окончательном проекте конституции все эти «свободы» оказались сильно урезанными, а затем на практике и вовсе ликвидированы. Все положения о предоставлении «свобод» сопровождаются оговорками: «если это не противоречит исламу». А что такое ислам? Его каждый проповедник может толковать по-своему.

Предусматривается создание Совета для наблюдения за выполнением конституции, в котором 5 представителей духовенства. Именно это положение в предреволюционный период было одним из главных, если не сказать – конечным, требованием духовенства.

Нет ярко выраженного права на труд, бесплатное образование, ничего не говорится о развитии науки и культуры и т. д. Ясно из этого проекта одно – власть отдается духовенству. Хомейни торопится с конституцией. После успеха с референдумом об «исламской республике» он хочет поскорее переходить к исламскому правлению.

Проходят, не без стычек, выборы в Совет экспертов. Как и намечалось, большинство, и подавляющее, – люди в чалмах. Председательствует Бехешти. Это колоритная фигура. Хотя он имеет титул ходжа-оль-эслама, все зовут его аятоллой. Он недавно вернулся из-за границы, провел там около 10 лет, был наставником крупнейшей мечети в Европе, в Гамбурге. Тонкие, волевые черты совсем европейского лица, вечная, как бы застывшая ухмылка. Ему уже дали прозвище – Гришка Распутин. Не знаю, как по другим статьям, а сходство по части жажды власти почти полное.

Постепенно вырисовывается отчетливо: ассамблея экспертов обсуждает не опубликованный проект конституции, а вырабатывает, по существу, новый проект, жестко исламизированный.

Особые, яростные споры вызывает статья о «валиат факих» – принципе правления в Иране наместника двенадцатого имама, т. е. Хомейни, а в его отсутствие особого Совета. В этой статье прямо закрепляются пожизненная единоличная власть Хомейни. Один из самых больших исламских авторитетов, аятолла Шариат-Мадери, назвал эту статью юридически бессмысленной.

Но это цель жизни Хомейни, его, можно сказать, духовное кредо. В свое время я читал лекции Хомейни 1969 года «Об исламском устройстве». Главная мысль – в исламском государстве должен быть сильный «правитель», а им может быть только сам имам Хомейни.