Книга Севастопольский Дозор - Сергей Недоруб

– Великий Договор, – промолвила Лина.

– Именно, – кивнул я. – Давайте будем честны. Никто из нас не хочет исполнять условия Договора всегда и везде. Это противоречит натуре как человека, так и Иного. И все же мы хотим, чтобы держалось некое целостное равновесие. Поэтому, не желая соблюдать правила, мы все же их соблюдаем и ждем того же от остальных.

– Беспрецедентный пример единодушия Иных, – сказала Веда. – Помноженный на число и время. Случай, на который Сумрак не мог не отреагировать.

– Иные так хотели, чтобы в поступках Тьмы и Света было равновесие, что Сумрак наконец признал их желание. Так появилась сумеречная тварь. Баланс.

– Погодите-ка, – поднял руку Клумси. – Шеф, ты хочешь сказать, что этот самый Баланс не пришел по белой горячке Сумрака, чтобы работать по Иным? Его создали мы сами?

– Не мы лично, но в целом ты прав, – подтвердил я. – Великий Договор был тому виной. Первый и последний случай, когда Свет и Тьма возжелали одного и того же. Равновесия. И Сумрак дал им того, что они желали. Беспристрастную волю, которая держит равновесие из Сумрака самым простым способом. Убивает Иных.

– Что же это за способ такой – Иных убивать?

– Обычный способ и очень даже действенный. В нарушении равновесия всегда виноваты обе стороны. Одна является первичным возмутителем спокойствия, другая – вторичным. Но, с точки зрения Баланса, обе виноваты. И потому нужно наказать всех. Убить тех и других.

– Почему же Баланс не уничтожил всех Иных?

– Потому что Иные не просили этого для себя. Нам нужно, чтобы держалось равновесие. Для этого не обязательно свести все к нулю. Достаточно уничтожить самых ярых возмутителей спокойствия. Напомните мне, кто попадает в эту категорию в наше время?

Веда и Клумси переглянулись.

– Высшие московские маги, – сказала Веда. – Конклав ведьм. Мастера вампиров. Дозорные, заключившие договора на крупные магические вмешательства.

– Короче, вся элита, – закончил за нее Клумси. – Вся братва, которая в последние лет двадцать проявляла особую активность.

– Не просто братва, а братва сбалансированная, – уточнил я. – Завулон и Гесер падут первыми, как самые ярые зачинщики конфликтов. Следом все, кто помельче. И так будет продолжаться, пока оставшиеся Иные не откажутся от Договора. Массово, спонтанно, сразу, без команды. Так, чтобы стало ясно: вернулись старые времена, можно снова грызть глотки. Спасибо, Баланс, ты нам больше не нужен. Только тогда он уйдет.

Судя по лицам собравшихся, моя трактовка будущего никого не воодушевила.

– Самое забавное то, что до заключения Договора все мы действительно были сбалансированы безо всяких условностей. – Я налил себе еще виски. – Ни Тьма, ни Свет не ограничивали себя в действиях. И мы друг друга уравновешивали. Не было ничего и никогда, что мы хотели бы единогласно. На каждое наше действие находилось противодействие. Но потом кто-то решил, что не помешает договориться… и горячие войны переросли в затяжную холодную. И у Сумрака сразу стало в два раза больше работы. Мы, Иные, сами просили его об этом, не думая, во что это может вылиться.

– Не понимаю, – сказала Лина. – Если Великим Договором мы себя приговорили, то почему о Балансе никто не знал? Почему мы все еще живы?

– Махсуд знал, – ответил я. – Потому и смотрел на саму идею Договора как на отсроченный смертный приговор всем сторонам. И никогда не работал в Дозорах, зная, что они отстаивают идею, противоречащую его натуре. С его позиции, вся наша цивилизация наверняка являлась недоразумением. Он бы с большой охотой вернул времена мечей и факелов, лишь бы сохранить за каждым право на выживание без вмешательства Сумрака и чужой непреодолимой силы. А отвечая на твой второй вопрос…

Я посмотрел на Веду, которая не отвела взгляда. Не было смысла избегать разговоров о Кристине.

– Условия, при которых Баланс может влиять на Иных, складываются крайне редко. Сумрак избрал вполне очевидный путь. Запретил Балансу вмешиваться в дела Иных напрямую, но позволил делать это через наместника в нашем мире. Ребенка с магическим потенциалом, неинициированного Иного, рожденного также от Иных, причем одного уровня, но разного цвета. Думаю, такие и не в каждое поколение попадаются. Чтобы от Иного родился Иной – само по себе редкость. А уж Свет и Тьма могут делить между собой поле битвы, но не постель.

– Которая тоже разновидность поля битвы, – добавила Веда.

– Не сомневаюсь. И даже если Дети Баланса иногда рождаются, то до массового геноцида Иных они попросту не доживают.

– Иногда их взрывают вместе с кораблями, на которых они плывут, – продолжала Веда.

– Случается, – не стал я спорить. – Хотя порою проще инициировать.

– Но Кристину не инициировали.

– Потому что… кто-нибудь тут обратил внимание на то, что я сказал про амфору Махсуда?

– Дитя Баланса можно инициировать лишь в месте Силы, – сказал Клумси и хлопнул себя по лбу. – Черт побери… Вот почему ее родоки не сделали этого сами. Они тупо не знали. Или не успели. А убить ее, конечно, они тоже не осмелились…

– Остается вспомнить, где ближайшее место Силы, – дал я намек.

– Тут, в городе, – ответила Веда. – 35-я батарея… Ты думаешь, что Кристина все еще здесь? Ее привезли обратно?

Морозко сдвинул руку Лины со своего плеча и негромко кашлянул.

– Я поймаю машину, – сказал он. – Сделаю без магии, чтобы наверняка не просекли.

– Спасибо, – поблагодарил я. – Соберитесь, ребята. Нам остался последний рывок.

– А кто за всем этим стоит?! – воскликнул Клумси. – Ты уже разобрался?

– Почти. Есть одна теория, которая объяснит все. Пока что она кажется мне слишком дикой.

– Выкладывай, – потребовал Веда. – У меня хороший нюх на дичь.

– Хорошо. Но сперва задайте себе вопрос.

– Какой?

– Кто такой Максим фон Шелленберг?

Глава 4

Побитая временем и техосмотром «газель» бодро подскакивала на ухабах, везя нас в Гагаринский район. Я сидел напротив Веды на боковом сиденье, Лина заползла в узкий проем у правого окна, Клумси развалился на галерке и лежал, придерживая «ямаху» и глазея в потолок. За рулем сидел Морозко, и, кроме нас, в салоне больше никого не было. Я не стал спрашивать, как он раздобыл транспорт. Видимо, у Светлых тоже есть свои пути.

– Не могу поверить, – сказал потрясенный Клумси. – Это же было так очевидно…

– А мне не было, – возразила Веда. – И сейчас тем более. Темный, ты чего-то там перепил в своем номере. Этого просто не может быть.

– Думайте что хотите, но это все объясняет, – настаивал я. – Фон Шелленберг – Инквизитор.

Лина молчала, глядя в окошко на проносящиеся деревья. Веда подалась чуть вперед.