Книга Предатели и палачи - Олег Смыслов

Пройдут годы, и после смещения генерала Серова с должности председателя КГБ за него всерьёз возьмётся председатель КПК Шверник: «31 декабря 1958 года он направил Хрущёву пространную докладную записку “о фактах преступной деятельности Серова”. В ней Шверник писал, что Комитетом партийного контроля проверены дела бывших начальников оперативных секторов НКВД в Германии Клепова, Сиднева, Бежанова и ближайших работников аппарата Серова в Германии Тужлова, Хренкова и Вихрянова, и, на основании этих дел, Серов изобличается в хищении для себя суммы свыше 2 миллионов немецких марок из Рейсбанка, а также драгоценностей и слитков. Группа чекистов, — говорилось далее, — во главе с Серовым “грабила в Германии не только учреждения — банки, картинные галереи, но и отдельных граждан Германии, а также лиц, находящихся в заключении”.

В 1953 году, отмечал Шверник, именно Серов был инициатором прекращения дел на своих сослуживцев в Германии. В своё время следователи МВД “изобразили Сиднева умалишённым”, чтобы подорвать достоверность его показаний. Решением ОСО МТБ от 6 октября 1951 года он был направлен на принудительное лечение в Казань. Однако вскоре Центральная судебно-психиатрическая комиссия признала его симулянтом, и 4 октября 1952 года состоялось новое решение ОСО МТБ о возобновлении следствия и этапировании Сиднева в Москву. Несмотря на это, писал Шверник, следователь Боханов составил заключение об изменении меры пресечения и передаче Сиднева на руки родственникам. 25 июля 1953 года это заключение утвердил Серов. А 15 октября 1953 года Сидневу выдали справку о реабилитации.

Далее в записке Шверника говорилось о том, что, став председателем КГБ, Серов “решил скрыть следы своего мародёрства” и дал задание вымарать в архивно-следственных делах Клепова, Бежанова и Сиднева все упоминания о себе. И это было сделано. В качестве доказательства Шверник приложил фотокопии листов из дел с вымаранными тушью фрагментами текста».

Сегодня сложно сказать, какова была роль порученца генерала Серова в тех тёмных делах 1945 г., но как утверждает И.Ю. Коротченко, всё же «по указанию своего шефа Пётр Попов участвовал в деликатных мероприятиях по отбору и переправке в Москву трофейных ценностей, включая золотые изделия, картины, фарфор, мебель и антиквариат, которые Иван Серов использовал для целей личного обогащения».

Как говорят на Руси: долг платежом красен! В соответствии с такой постановкой вопроса, Попову удалось умело использовать высочайшее положение своего покровителя и близость к «генеральскому телу» с абсолютной выгодой для себя. Как подчёркивает автор «Предателя из ГРУ»: «В то время, когда офицеров-фронтовиков, невзирая на боевые заслуги, десятками тысяч демобилизовали из армии, Попов мог рассчитывать на успешное продолжение военной карьеры. В 1947-м, когда он заканчивает Академию тыла и снабжения, Иван Серов становится первым заместителем министра внутренних дел СССР. В 1951-м Пётр Попов в возрасте 28 лет заканчивает Военно-дипломатическую академию Советской Армии, куда поступил по протекции Серова, и сразу же получает назначение за границу — в Вену. Прикрытием Попова стала должность в советской части Союзнической комиссии по Австрии».

5

Гражданка Австрии Эмилия Коханек работала переводчицей в комендатуре советских оккупационных войск в Австрии. Молодая, изысканная, утончённая иностранка с первого взгляда покорила сердце советского офицера крестьянского происхождения. Собственно, ничего удивительного в этом нет — Попов слишком мало служил в разведке, чтобы вопреки её законам и предостережениям не увлечься за границей весьма обворожительной женщиной. Тем более что в годы войны он не гнил в окопах и не ходил в атаки. Его военная специальность предполагала иное отношение к защите Отечества: «Кому война, а кому и мать родна!»

Однако не на шутку увлёкшийся красоткой Эмилией офицер ГРУ вскоре понимает, что любовные встречи, посещение ресторанов, съём гостиниц, подарки — всё это не так безобидно и красочно, как могло показаться на первый взгляд. Деньги становятся самой главной проблемой Попова, у которого, кстати сказать, в Калинине проживала семья: жена и двое детей. И если поначалу его расходы были более или менее терпимыми, то, как это обычно бывает, неожиданная беременность Коханек ставит Попова в финансовый тупик, который ему приходится решать только с предложением сотрудничества ЦРУ.

К слову сказать, в Австрию Попов был направлен в 1951 г., как стажер легальной венской резидентуры ГРУ. Работая против Югославии, он занимался вербовкой агентуры. Но, как пишет И.Ю. Коротченко, «в 1955 г. советские оккупационные войска покинули Австрию. Вместе с ними в Советский Союз возвратился и Петр Попов. Надобность его использования в Вене отпала — после нормализации отношений Москвы и Белграда была законсервирована венская группа югославской агентуры, которой руководил Попов. На последней встрече со своим оператором в Вене он высказал намерение продолжить в будущем своё сотрудничество с ЦРУ…

В ГРУ Попов получил новое назначение — в город Шверин (ГДР), в один из опорных пунктов Разведывательного управления ГСВГ, куда он приезжает в сентябре 1955 г. Учитывая краткосрочное пребывание в Москве (менее двух недель), предупредить американцев о своём новом месте службы Попов не сумел. Поэтому три месяца он оставался без связи. 10 января 1956 г. Попов обратился к одному из членов военной миссии Великобритании и попросил передать письмо для американцев. Тот выполняет просьбу русского подполковника, передав документ представителям МИ-6, а они, в свою очередь, проинформировали об этом коллег из Лэнгли. Таким образом, контакт с ЦРУ был восстановлен».

Ответ не заставил себя долго ждать. В письме, оказавшемся под дверью квартиры советского офицера, говорилось:

«Здравствуй, дорогой Макс!

Привет от Гроссмана. Жду тебя в Берлине. Здесь есть все возможности так же хорошо провести время, как и в Вене. Письмо посылаю со своим человеком, с которым ты должен завтра встретиться в 8 часов вечера около фотовитрины, возле Дома культуры им. Горького в Шверине, и передать ему письмо».

Как утверждают авторы книги «Империя ГРУ», «связь с Поповым в Шверине была установлена с помощью немки по имени Инга, а в дальнейшем поддерживалась агентом ЦРУ Радтке. На следствии 75-летний Радгке говорил, что их встречи происходили всегда через четыре недели. На каждой из них Радаке получал от Попова пакет для Кайзвальтера и передавал Попову письмо и конверт с деньгами».

С апреля 1957 г. руководством ГРУ Попов был переведён в Карлехорст (предместье Берлина), где ему доверили работу с нелегальными разведчиками СССР в других странах. Сотрудничество же с ЦРУ продолжалось.

«Пока Попов находился в Шверине, он, несмотря на все старания, не мог лично встретиться с Кайзвальтером, — уточняют А.И. Колпакиди и Д.П. Прохоров. — Эта возможность предоставилась ему в 1957 году, когда он был переведен на работу в Восточный Берлин. Их встречи происходили в Западном Берлине на конспиративной квартире, причём Кайзвальтер изменил фамилию, под которой работал, с Гроссман на Шарнхорст.

— В Берлине, — рассказывал Попов на следствии, — Гроссман взялся за меня основательнее. Он интересовался буквально каждым моим шагом. Например, после возвращения из отпуска, который я проводил в Советском Союзе, Гроссман потребовал наиподробнейшего отчёта о том, как я провёл отпуск, где был, с кем встречался, требовал, чтобы я говорил о мельчайших деталях. На каждую встречу он приходил с заранее подготовленным вопросником и во время беседы ставил мне конкретные задания по сбору информации.