Книга Новая русская империя - Сергей Бабурин

Нас интересует не столько процесс перемен, который, убеждены, может и должен быть мирным и демократическим, сколько его результат, который в складывающейся ситуации уже не может не быть революционным по своему масштабу и значению. Потому, что перед всеми здоровыми силами российского общества сегодня стоит общая стратегическая задача — ВЕРНУТЬ СТРАНУ НАРОДУ!

Кстати, именно так вопрос поставило состоявшееся 17 февраля 2011 года (т. е. почти за год до начала нынешнего «демократического пробуждения») Народно-патриотическое совещание, которое констатировало, что «через 20 лет после гибели Советского Союза Россия оказалась охвачена системным кризисом», что «парламентские механизмы, скопированные с западных образцов, оказались на российской почве неэффективными, извращающими само понятие народовластия», вследствие чего «Россия лишилась высших органов народного представительства, место которых занимают представляющие не народ, а партийно-олигархические круги Государственная дума и Совет Федерации».

Совещание также отметило, что «улучшение ситуации в стране через традиционные парламентские механизмы невозможно, поскольку честных и прозрачных выборов в России нет». Исходя из этого был сделан важнейший вывод о том, что решительное «изменение ситуации в России возможно только через отказ от обанкротившейся политической системы», а «последним мирным шансом» на этом пути «остается созыв Конституционного Собрания Российской Федерации, которое в соответствии со ст. 135 Конституции РФ может заменить Государственную думу и Совет Федерации эффективно работающими высшими органами народного представительства».

Итак, Конституционное собрание как последний мирный шанс и единственный легальный способ преодолеть системный политический кризис. Оно, на наш взгляд, не только соответствует коренным интересам страны и народа, но и должно удовлетворить все заинтересованные стороны — руководящие круги, депутатский корпус, региональные элиты, оппозицию всех направлений и оттенков, базовые структуры гражданского общества, предпринимательство, основные социальные и профессиональные группы.

Такое соответствие обеспечивается, прежде всего, особыми политическими и правовыми условиями возникновения этого необычного государственного института, спецификой его формирования, а также принципами и порядком его деятельности. Что касается первого, то мы полагаем, что незамедлительное принятие поддерживаемого обществом федерального конституционного закона о Конституционном Собрании является единственной и последней серьезной задачей российского парламента в нынешнем его виде, как бы ни относиться к проблеме его легитимности. Президент России, в свою очередь, выполняя свой долг гаранта Конституции, обязан безотлагательно ввести принятый депутатами закон в действие и созвать КС не позднее декабря 2012 года.

Мы полагаем также, что КС, в отличие от всех других государственных институтов, представляющих народ России, должно не избираться, а формироваться по особой, установленной законом процедуре. За образцами далеко ходить не надо — их вполне можно позаимствовать из отечественного опыта Земских соборов XVI–XVII веков, равно как из практики создания и функционирования Съезда народных депутатов СССР в конце ХХ столетия. Большинство членов Собрания должно представлять гражданское общество, а не чиновников. Конституционные изменения могут быть намечены уже накануне созыва КС и обсуждаться в обществе в качестве альтернативных вариантов новой политической системы.

Время обмана вышло, миновало и время иллюзий и самообмана. Реализм требует перемен. Обществу надо действовать — здесь и сейчас. Если не мы, то кто? Если не сегодня, то когда?

Статья написана в соавторстве с З. Станкевичем

Конституционная реформа

Заявления российских должностных лиц о том, что принятие закона о Конституционном собрании нецелесообразно, вызывают недоумение и сожаление. Необходимость Федерального конституционного закона о Конституционном собрании предполагает сама Конституция. Странно слышать утверждение, что соблюдение Конституции России нецелесообразно. Почему же юридическая формальность — наличие закона — становится в сегодняшней России все более серьезной политической проблемой?

1. Системный кризис.

Когда-то М. Монтень отметил, что первый признак порчи общественных нравов — это исчезновение правды. Не грех вспомнить эту мудрость, разбираясь с буднями сегодняшней России.

Массовые митинги населения России, проходящие с декабря 2011 года в разных городах России, нелепо объяснять только происками ЦРУ и неких «оранжевых заговорщиков». Все гораздо серьезней: Российская Федерация находится в состоянии глубочайшего, самого серьезного за минувшие 20 лет системного кризиса.

Дело не только в падении ВВП и уменьшении многих жизненно важных социально-экономических показателей — первостепенную роль «играет системный кризис в государственном управлении на макро— и микроуровне, который не позволяет добиваться главного — результативности в работе».

Проведенный в РГТЭУ в феврале 2012 года социологический опрос среди студентов дал примечательные результаты (сразу оговорюсь, что возраст опрошенных — от 17 до 23 лет, но ведь молодежь во все времена была барометром революции).

72,38 % опрошенных заявили, что ни одна из парламентских партий им не близка и не понятна. И хотя 64,13 % из участников опроса были намерены участвовать в голосовании на выборах Президента России 4 марта 2012 года, лишь 1,9 % сказали, что фальсификация на выборах отсутствует, 21,27 % затруднились ответить, а 76,82 % уверены, что фальсификации есть. При этом 12,38 % уверены, что фальсификации незначительны и не угрожают ни свободному волеизъявлению граждан, ни демократическим принципам, но остальные 64,44 % студентов убеждены, что фальсификации на выборах приобрели большой масштаб и угрожают демократии и стабильности государства.

На вопрос, в чем причина многотысячных акций-митингов, только 8,5 % опрошенных заявили, что это выражение поддержки существующему социально-экономическому и политическому курсу руководства страны; 13,44 % студентов объясняют митинги усилиями Запада по дестабилизации положения в стране, 7,2 % приводят самые разнообразные причины, но 70,82 % опрошенных без колебаний говорят, что митинги — это выражение недовольства населения политическим курсом и социально-экономическим положением в стране.

И уж совсем печальны показатели социальной активности. При вопросе «Примете ли Вы участие в митингах-акциях по собственному желанию?» 67,2 % опрошенных студентов заявило: «Нет, не пойду ни на один из митингов». Вроде бы нормально, но…

Очень существенное «но». «Да, поддержу либеральную оппозицию», — сказали 9,18 % студентов; «Да, поддержу патриотическую оппозицию» — 17,05 %. «Да, поддержу действующую систему власти», — сказали 6,56 % опрошенных.

Таковы показатели «барометра».

Идея развития свобод личности, получающая поддержку масс, стала для неолиберализма прекрасным прикрытием для восстановления власти класса. Более того, на Западе со времен Тэтчер и Рейгана поворотом государственного аппарата в сторону неолиберализма «стало возможным с помощью убеждений, кооптации, подкупа и угроз поддерживать в обществе согласие, необходимое для сохранения власти группы». С гибелью СССР такой поворот государственного аппарата был осуществлен и на послесоветском пространстве. Социальный консенсус рухнул.