Книга Кочегарка - Бентли Литтл

Когда я была ребенком, почти все население Флагстаффа было белым. Конечно, время от времени на улицах встречались индейцы, но все было не так, как сегодня. Казалось, что все испаноязычное население штата осело в Тусоне и не выбиралось дальше Финикса, а афроамериканца я здесь вообще ни разу не встречала. Насколько я знаю, в городе было всего три азиатских семьи, включая и мою.

Но так было не всегда. В самом начале девятисотых, после того, как сюда дотянули железнодорожную ветку и построили железнодорожный вокзал, здесь жило довольно много китайцев, которые выполняли работу, за которую никто больше не брался. Работу кули[59], – женщина печально улыбнулась. – Тогда здесь так же не любили цветных, как не любят и сейчас, а может быть, и еще сильнее. Местные выступали против иммигрантов, утверждая, что китайцы отбирали работу у белых аризонцев.

К ним подошла официантка, готовая записать заказ, и Эдна улыбнулась ей.

– Принесите мне, пожалуйста, воды.

– Конечно, – весело откликнулась девушка.

– А я оставлю хорошие чаевые, – пообещала китаянка.

– Не волнуйтесь об этом, – рассмеялась официантка.

– В любом случае, – продолжила Эдна, – в то время случилось несколько избиений китайцев и нападений на них. Попытались даже применить суд Линча. В те времена Флагстафф все еще являлся диким приграничным городом, так что беззаконие и самосуд были здесь обычным делом. Некоторые люди смогли просчитать, что ожидает город в будущем, и несколько местных бизнесменов, которые сильно зависели от дешевой китайской рабочей силы, создали так называемые «комнаты безопасности». Просто на всякий случай, – тут она замолчала, – и тоннели…

– Так это… – начала Анджела.

– Да. По крайней мере, мне так говорили, – кивнула Эдна. – Вскоре начались вспышки насилия. Против китайцев. Магазины и конторы, которые их нанимали, подвергались ограблениям, а хибары и общежития, в которых они жили, сжигались. Ущерб исчислялся тысячами долларов, пострадали сотни человек, а некоторые из них умерли. Хотя ни один из умерших не был китайцем. Этот факт задокументирован. Можете посмотреть газетные статьи того времени в университетской библиотеке. Я их прочитала.

Официантка принесла воду, Эдна поблагодарила девушку и сделала большой глоток.

– Казалось, что китайские работники и их семьи в одночасье исчезли. Никто не знал, что с ними произошло. А потом, когда все вроде бы успокоилось, некоторые из них были найдены работающими в гостиницах или на мельницах. Скорее всего, они прятались в своих секретных комнатах и тоннелях, пережидая хаос. Но многие из семей так и не вернулись. Мне рассказали, что, возможно, когда опасность миновала, китайцы покинули город. Ходили слухи, что они уехали по железной дороге дальше на Восток.

Неожиданно Анджела все поняла.

– Но они никуда не уехали, – потрясенно произнесла она. – Они никогда не покинули того тоннеля. В нем они и умерли. Поэтому мы все это и увидели.

Эдна грустно кивнула.

– Только тоннель был не один, – заметила она. – Их было много, этих тоннелей. Так мне говорили. И… – Она не стала продолжать.

– Значит, они есть где-то еще, – сказал молчавший до этого Дерек.

– Да.

– Тела сейчас могут быть прямо под нами, – сказал он, глядя на пол.

– Их действительно строили где-то в центре, – согласилась Эдна.

Неожиданно Анджела почувствовала себя незащищенной. Живя всю жизнь в Лос-Анджелесе, среди насилия и бандитизма большого города, она надеялась, что в северной Аризоне будет вести простую буколическую жизнь. Ничего подобного она и представить себе не могла.

– Но… – ее голос оказался тонким и ломким, и она прочистила горло, – но они двигались. По крайней мере, некоторые из них. А одна рука схватила меня. И при чем здесь эта черная плесень? Мы попытались проанализировать ее, но это совершенно бесполезно. Как будто ее вообще не существует. А значит, здесь не обошлось без магии или чего-то в этом роде. На этих тоннелях и людях, в них погибших, лежит какое-то проклятие? Или это… Я не знаю. Что это все значит?

– Этого я не могу сказать, – ответила Эдна. – Знаю только, что тоннели должны были быть частью подземной железной дороги, чтобы защитить китайских иммигрантов от жестокости белых банд. Помимо этого, я так же ничего не знаю, как и вы. Но мне показалось, что мой рассказ может вам как-то помочь или, по крайней мере, показать, с чего стоит начать.

– Спасибо, – поблагодарила Анджела, не уверенная, что это поможет.

– Может быть, есть еще кое-что. Я не уверена, – со вздохом произнесла Эдна, подумав и сделав глоток воды. – Но все равно расскажу. Когда я была маленькой девочкой, к нам приезжал мой дядя из Миссури. Для китайца он был очень высоким и совершенно очаровательным. У него была какая-то гламурная работа, хотя не вспомню сейчас какая. В один прекрасный день моих родителей не было дома, а дядя попросил меня показать ему могилу моего дедушки. Могила была не на настоящем кладбище, так как в те времена китайцев запрещалось хоронить рядом с белыми. Это была импровизированная замена городскому кладбищу, которую мы делили с другими национальными меньшинствами – у индейцев было свое кладбище; там, среди леса, на крохотной полянке, было совсем не много захоронений. Перед тем как пойти, мой дядя купил цыпленка и спрятал его в черный мешок. Мне это показалось странным, и я все приставала к нему, зачем он это сделал. Мне действительно было интересно, но он ничего не говорил. А когда я показала ему могилу дедушки, он опустился на колени и стал выполнять… нечто похожее на ритуал. По-другому это не опишешь. Он начал шепотом цитировать какое-то песнопение – я узнала некоторые слова, но далеко не все – а потом взял цыпленка и разрезал ему горло! Затем дал крови стечь на могилу и омочил в ней пальцы. После этого написал на плите несколько иероглифов – в то время я еще не умела читать, поэтому не знаю, что именно он написал, – а потом кровью вымазал свой лоб! После этого он встал и глубоко поклонился. Из всего этого я запомнила только два слова, которые он произнес: БО САУ. МЕСТЬ. Он прочитал мне целую лекцию и сказал, что мама с папой должны делать это регулярно. Что мы все должны. Но я тогда испугалась и расплакалась; он взял меня на руки и унес.

Когда я рассказала об этом маме, то увидела, что она испугалась. Мне даже показалось, что она задрожала, хотя я могу и ошибаться. А сказала она следующее: Он пытается воскресить мертвых. Этого было достаточно, чтобы до смерти напугать меня, и больше мы к этому не возвращались. Дядя уехал на следующее утро, и больше я его никогда не видела. Я так и не знаю, то ли мои родители выгнали его, то ли он уехал сам.

Я уверена, что мои родители никогда ничем подобным не занимались, и с тех пор об этом ничего не слышала. Но дядя говорил, что все истинные китайцы должны совершать этот ритуал, так что я многие годы думала, есть ли у него последователи. А теперь не знаю, не связано ли это как-то с тем, что произошло в тоннеле…