Книга Бульдог. Хватка - Константин Калбазов

– Государь, граф Бестужев просит дозволения войти, – доложил Василий.

Петр невольно взглянул на часы. Ага. По всему выходит, тот уже давно дожидается. Вообще-то Петр не любил мариновать посетителей, но тут уж так случилось. Не сказать, что он расстроился, просто у него уже вошло в привычку стараться не давать себе слабину. Император все еще боялся, что если предастся праздности, то вихрь удовольствий захватит его, как это уже было в юности. И то, что он теперь куда старше и разумнее, не играло никакой роли. Он видел примеры, как в эту яму скатывались даже те, у кого в волосах прочно утвердилась седина.

– А вот и Алексей Петрович пожаловал! – с задорным весельем произнес Петр.

– Здравия тебе, государь, – отвесив безупречный церемониальный поклон, поприветствовал императора президент коллегии иностранных дел.

– Ну и как у нас дела на дипломатическом поприще? Выпроводил английского посла?

– Проводил, государь. Он, правда, просил об аудиенции, но я посчитал, что ты не захочешь его видеть.

Что же, уж в чем в чем, а в зверином чутье господину графу не откажешь. Понимая, что император настроен против Англии, он даже не подумал хоть как-то отработать посулы, полученные от посла Уитворта. Поэтому сам же и отверг возможность аудиенции.

– Но он настаивал на том, чтобы я вручил тебе послание, государь. Примешь ли? – приоткрыв папку, поинтересовался Бестужев.

Н-да. Рановато Петр помянул звериное чутье Алексея Петровича. Мало что тот не сумел распознать истинную причину молчания Петра по поводу бесчинств английских моряков, так еще и вот теперь все же решил отработать английское серебро. Или это дальний прицел? Война не может быть вечной, за ней обычно следует мир и нередко добрососедские отношения. Вот как, например, со Швецией, которая сегодня выступает на стороне союзниц России. А с наступлением мира человек, всегда ратовавший за союз с Англией, будет для нее ценен.

Однако никто не собирался прощать Алексею Петровичу передачи английскому посланнику сведений о состоянии войск и флота. Ну ратовал за союз с Англией, так и отстаивал бы свое мнение, зачем же брать деньги и скатываться до откровенного предательства. Не понимал, что делает? Поступал так же, как и дипломаты во всех европейских державах? Так ведь Россия не совсем европейская страна, и то, что русскому хорошо, немцу смерть. Хм. И наоборот.

– Ну-ка, ну-ка, почитаем, что там пишет этот хитрый лис, – принимая послание, ответил Петр. – Ого. Даже так. Слышь, Иван Александрович, посол выражает надежду, что Англия вступила в войну с цивилизованной страной и что наш флот не станет применять бессердечное и лишенное гуманизма оружие.

– Это он о чем? – взметнув брови, поинтересовался Туманов.

– А это он о греческом огне. Видать, свежи воспоминания о горящих шведских кораблях. Ну и кое-что успели разузнать. Я вот только не пойму, он вообще на что рассчитывал, когда писал этот опус? Значит, в любой другой ситуации мы варвары немытые, а как только запахло жареным, то тут же узрели цивилизованное государство.

– Петр Алексеевич…

– Помолчи, господин граф, – оборвал Бестужева император. – Ты бы вообще наперед думал, что делаешь, прежде чем приносить мне подобные послания. Иль настолько нравится английское серебро, что просто спасу нет?

– Государь…

– Алексей Петрович, окстись, ты государю своему врать надумал. И без того на тебе грехов более чем достаточно, так хочешь еще и усугубить? Иван, твои молодцы тут?

– За дверью, государь.

– Ну так забирай графа и проводи дознание. А тебе, Алексей Петрович, я советую не запираться и выкладывать все как на духу. Глядишь, судьи смягчатся, может, и не дойдет до лишения живота. Да и на дыбе висеть – занятие не из приятных, к чему издеваться над собой.

– Здравствуй, Луи, дорогой! – Моложавая женщина буквально подлетела к сидевшему за рабочим столом мужчине за пятьдесят и чмокнула его в щеку.

Возраст самой визитерши, ворвавшейся в кабинет французского короля, терялся за ее ухоженной внешностью и стройной фигурой. Ей едва ли можно было дать двадцать пять, хотя в глазах читался жизненный опыт и ум, свойственный людям постарше. Если же вспомнить ту вольность, каковую она себе позволила, то сразу же становилось понятным, кто именно посетил его величество.

– Здравствуй, милая Жанна, – чмокая в щеку свою фаворитку маркизу де Помпадур, поприветствовал ее Людовик Пятнадцатый. – Ты так возбуждена. Принесла приятные вести?

– О-о-о, ты даже не представляешь, насколько это потрясающе приятные вести.

– Новая лань?

Вот уже несколько лет, по настоянию лекарей, маркиза не могла быть близка с мужчинами, а как следствие, и с королем. Однако не желая терять своего влиятельного положения и звания официальной фаворитки, она сама заботилась о предоставлении девушек для любвеобильного короля. Для этого она использовала один особняк в окрестностях Версаля, куда король являлся под видом польского дворянина.

Впрочем, пойдя этим путем, она ступала по тонкому льду. Ведь любая из любовниц могла оказаться достаточно ловкой, чтобы сместить официальную фаворитку и занять ее место. Одна из таких молодых да ранних, Луиза О’Мэрфи, три года назад заставила поволноваться всесильную маркизу. Но все же жизненный опыт, живой ум и лучшее знание натуры короля сделали свое дело, и молодая нахалка была выдана замуж за одного из дворян и удалена от двора.

После нее серьезных увлечений у короля не случалось. Вот и нынешняя любовница, похоже, уже ему приелась, раз уж он реагирует с таким откровенным нетерпением. Впрочем, застать маркизу врасплох не так чтобы и просто. Она всегда имела на примете парочку молоденьких ланей, полностью удовлетворяющих вкусам короля.

– Эта новость куда более важная, поверь мне, Луи.

– Ну что же, я весь внимание, – откладывая в сторону письмо, которое читал перед приходом фаворитки, ответил монарх.

Маркиза по уже въевшейся привычке всегда быть готовой к предотвращению любых поползновений против ее положения, скользнула взглядом по письму. Привычного для женских писем аромата духов нет, почерк явно мужской. Конечно, у многих женщин служат секретари-мужчины, но писавшему это послание явно куда больше привычна тяжесть шпаги, чем легкость пера, уж больно характерный почерк.

– Русский царь объявил войну Англии, – присаживаясь напротив и положив подбородок на скрещенные кисти рук, произнесла она.

– И чем же эта новость так потрясающа?

– Неужели мой проницательный Луи не понимает этого?

– Возможно, твой проницательный Луи не обладает всей той информацией, что гнездится в твоей милой головке.

– Что же, это возможно. Итак, русского царя возмутило, насколько нагло ведут себя английские каперы и капитаны военных кораблей. Петр решил проучить английского льва. Мало того, в Архангельске собирается экспедиционный корпус для десанта в Британии. Балтийский флот начал спешную подготовку к походу. Какова новость?