Книга Последнее целование. Человек как традиция - Владимир Кутырев

С ростом знания число желающих воспользоваться безграничными возможностями увеличивается. При этом воздействие на человека обычно рассматривается как открывающее перспективу его изменения «к лучшему», «совершенствования», сначала духовного, а потом, когда речь пошла и о телесности, «у-совершенствования». При их конвергенции и слиянии, в итоге возникнет новый идеальный человек. «Венец природы» станет «венцом искусственного», неким Сверхчеловеком, всеведущим и всемогущим, практически, Богом. Каким он будет, если (когда) мы прельстимся этим искушением, и пост(транс)человек = сверхчеловек действительно возникнет? Как нам к нему относиться, а главное, как он будет относиться к нам? Или быть может никакого венца в виде Сверхчеловека не будет и процесс «улучшения» уйдет в пост(транс)человеческую = бесчеловеческую бесконечность?

Потребность в совершенствовании, по-видимому, атрибутивное свойство людского рода. Но она исторична. В мифические времена все могло быть всем. В том числе человек. Ему добавляли/отнимали глаз, рук, ног, он мог стать зверем, птицей, состарившись, прыгнуть в кипящую воду и омолодиться. Все эти кентавры, русалки, циклопы… С переходом к вере в Единого Бога человек стал представляться существом неизменным, созданным по образу и подобию своего творца, а изменение выражалось в стремлении ему уподобиться, приблизиться к идеалу. Как растворение в Божестве, преимущественно в восточной культуре, или приобщение к Нему, «при-частие» с сохранением личности, в западной. Вплоть до телесного бессмертия, но на «том свете», не здесь. Единственный путь и задача здесь – духовное, нравственное совершенствование. Как самосовершенствование. Как духовная практика. Через очищение души, молитву преодоление греховных помыслов, праведную, в соответствии с божественными заповедями, жизнь. Тело на «этом свете» совершенствовалось путем подчинения духу, служило ему, тело могли подвергать испытаниям, наказывать, но структурно и по составу оно остается неизменным. Милосердная казнь, в отличие от злой, проводилась с заботой о судьбе грешника в будущей жизни: «без пролития крови», сжигали или вешали. Всякое вмешательство в образ Бога, его «исправление», даже бритье бороды считается грехом. Вокруг этого кипели великие страсти. Некоторые религиозные течения не сдают бороду даже сейчас, считая этот вторичный половой признак атрибутом, а не акциденцией человека.

С успехами естествознания, появлением теорий эволюции Вселенной и особенно живого на Земле, вопрос о завершенности человеческой природы стушевывается. Общепризнанным становится представление, что все меняется. На первый план выступают проблемы механизма перемен, их причин, особенностей различных форм. Эволюция – детерминированный процесс, она не имеет какой-либо высшей цели или идеала. Поневоле возникает мысль: если все меняется, если человек исторически возник и сам все более активно вмешивается в природные процессы, обрабатывая землю, превращая леса в поля, реки в моря, приручая и выводя новые породы животных, то почему бы то же самое не делать применительно к своей собственной «породе/природе»? И, конечно, делать это ради своего блага. Идея духовного возвышения, существующая почти или ровно столько, сколько существует человек как сознательное существо, начинает дополняться идеей его телесного улучшения.

Сначала поверхностного. В греческой Спарте, как известно, хилых, по мнению старейшин, детей сбрасывали в глубокую пропасть. В идеальном государстве Платона для получения подходящего потомства Правители устраивают праздники, на которых при образовании пар бросали жребий, но подстраивали так, чтобы «лучшие мужчины соединялись с лучшими женщинами». Как это достигается, держали в секрете, чтобы не нарушать спокойствие народа. У других язычников досрочно избавлялись от больных и стариков, уменьшая, таким образом, груз неполноценных форм жизни. Однако позже, в темные монотеистические времена так называемого Средневековья, практиковать, даже думать о подобном сознательном вмешательстве в воспроизводство рода, как и в индивидуальное тело, хотя бы и сугубо внешним под(от)бором, стало невозможно. Недопустимо. Соображения при создании семей, рождении детей и отношении к старикам были совсем иные. Все отдавалось «в руки Бога». Также не предполагалось, не мыслилось, несмотря на активизацию Разума, какое-то коренное изменение природы человека в Новое время. Хотя во вмешательстве в индивидуальное тело были достигнуты значительные успехи, они ограничивались медицинскими задачами по его ис-целению, приведению в «нормальное», полно-ценное, т. е. данное Богом/ природой состояние. В целом можно сказать, что с точки зрения телесного у-совершенствования и древние времена, и две тысячи лет нашей цивилизации прошли «даром». Люди до сих пор ограничива(ли)ют свои задачи совершенствованием.

Даже у фантастов, живущие в будущем существа, если они странные, необычные, то на других планетах, а земляне сохраняют свой облик. В знаменитой «Машине времени» (1905 г.) Г. Уэллса «элои» – это изнеженные, измельчавшие, с умом пятилетнего ребенка представители высших классов сохраняют вид человека, а работающие в подземных туннелях «морлоки» – своего рода пролетарии, тела и лица которых грубые, но тоже традиционные. В другом его романе «Люди как Боги» (1923 г.) изображены люди, сохранившие свой телесный облик, хотя представляющие уже некую высшую расу, сознательно переделывающие весь окружающий животный и растительный мир, приспосабливая его к своим потребностям. В отношении себя: «Утопиане рассказывали об евгенических начинаниях, о новых, уже верных, приемах при подборе родителей, об успехах науки о наследственности. И сравнивая ясную, сильную красоту лиц и тел всех утопиан с небрежной комбинацией черт лица и непропорциональным строением тела его земных товарищей, мистер Барнстейпл понял, что обогнав людей Земли всего на каких-нибудь три тысячи лет, они стали уже новой, отличной от нашей породой людей»[76].

Как видим, к началу XX века евгенические идеи Ф. Гальтона становятся популярными. Но что это за селекция, что за усовершенствования? Весьма мягкие, «акциденции», не затрагивающие строение человека. Изменяется «порода», но не природа. Посредством «комбинации родителей» без вмешательства во внутренние процессы наследственности. Это линия, связанная с представлением, что телесность и духовные свойства людей, индивидов, зависят, прежде всего, от внешнего окружения. Как представители того или иного вида они обладают определенными качествами, но внутри себя – одинаковые, то есть как бы бескачественные. Tabula rasa, чистая доска, на которой можно писать нужные «тексты», задавая соответствующее поведение. Это линия Дж. Локка, в последствии, в той или иной форме она воспроизводится в бихевиоризме, лысенкоизме и феминизме. Все определяется социальной средой: «подбором», «воспитанием», «воздействием окружения», «укоренившимися стереотипами», которые и надо менять для получения желаемых качеств. Собственно говоря, это вершина представлений о возможностях человечества влиять на самого себя, достигнутая им, пока оно жило в макромире.

В средине XX века в истории человечества произошла Великая Революция (Переворот, Разрыв, Трансформация), которую теперь, оглядываясь назад, следует назвать постчеловеческой. Ее можно сравнить с неолитической, а может быть и самим возникновением человека (если он исчезнет). Суть происшедшего разрыва с предшествующими веками в том, что в своей деятельности люди вышли за пределы предметной реальности, ее измерений, адекватных их органам чувств и бинарному смысловому мышлению. Разделив до тех пор неделимые частицы вещества, атомы, они проникли в микро и мега-миры, стали действовать в средах, где нет жизни. Сами там жить не могут, но «орудуют», приводя энергии мега и микрокосма на Землю, внедряя это новое бытие в свой быт. Окружающий мир перестал быть равным их дому. Сам дом становится все искусственнее, техническим, отчужденным от чувственной природы человека, вместо стен экраны, вместо жизненных, предметных событий так называемые медиафакты и информация. «Константная», естественная реальность вытесняется, замещается созданной, виртуальной, обретающей собственные законы развития.