Книга Ничего себе пошутила - Татьяна Казакова

– Упрямая ослица! Мы все равно ничего не сможем сделать, поймите вы это, наконец.

Лариска пыталась уговорить нас.

– Все у нас прекрасно получится, – с апломбом заявила Наташка. – Завтра я пойду к Андрею в больницу.

– Почему ты? – удивилась Лариска, уписывая второй кусок хлеба с «кремом». Поймав мой взгляд, виновато опустила глаза.

– Светке нельзя. Неизвестно, какие эмоции вызовет у него ее появление, а я его знаю, виделись тогда в боулинге. Попробую по его реакции понять, узнал он меня или нет. Поговорю с врачом. Спрошу, кто его навещает. Если память к нему вернулась, он становится опасным свидетелем, и его запросто могут убить, – закончила она зловещим шепотом. Наташка была в своей стихии. Страшилки стали явью.

Мы обсудили некоторые детали, что надеть, что говорить врачу, о чем спрашивать Андрея. Я обещала узнать в какой больнице он лежит, и сразу позвонить Наташке.

* * *

Утром я выяснила, где находится больница, и в какой палате лежит Андрей. Сразу перезвонила Наташке, но она попросила позвонить попозже, так как она убегает с Дейлом на прогулку. Позже она сама позвонила мне и подробно рассказала, какой выбрала костюм для похода в больницу. Еще сообщила, что взяла старое удостоверение своей матери, которое валялось в ящике письменного стола и подтверждало, что его владелец является сотрудником газеты «Комсомольская правда». Тетя Катя на фотографии была на десять лет моложе, но старше теперешней Наташки на 12 лет, похожи они были необычайно. Теперь ее мама красит волосы в более светлый тон, а тогда была темненькая как Наташка.

Лицом-то они похожи, тем более фотографии на документах, как правило, мало соответствуют оригиналу.

– Представляешь, мне волосы пришлось убрать в пучок, чтобы на мамину фотографию быть похожей. Знаешь, я выгляжу гораздо старше. Вот с костюмом проблема. Все мои наряды довольно … м-мм легкомысленные. Зимой можно было бы надеть брюки и джемпер, а вот летом одни коротенькие юбочки и топики, открывавшие живот.

В общем, я остановилась на джинсах, и пришлось залезть к матери в шкаф и надеть ее кофточку. Как думаешь, нормально будет?

– По-моему, нормально.

– Лучше бы я у тебя что-нибудь взяла надеть

– Ну, теперь уже ничего не поделаешь, – посетовала я, а в душе порадовалась. Терпеть не могу давать ей вещи, обязательно испортит. – А на ноги что наденешь?

– У меня есть кроссовки на небольшом каблуке.

– Каблуке?

– Да, последний писк. Пожалуй, темные очки захвачу, да и мамин портфельчик. Ну, все, пока.

* * *

Больница находилась совсем недалеко, несколько остановок на автобусе и была огорожена каменной стеной. Прямо у ворот была проходная, где Наташке пришлось показать удостоверение и наплести историю про задание для газеты. Ее пропустили, сказали, где найти главврача. Наташка немного волновалась, но, войдя на территорию, успокоилась.

Здесь было как на даче: старые липы, вдоль дорожек посажены кусты сирени и огромное количество цветов, разбросанных по всей территории в беспорядке, но в то же время создавалось впечатление гармонии, не чувствовалось казенщины, а было именно по-дачному уютно. Даже была лужайка с газоном. Несколько человек пололи цветы и, судя по их одежде, Наташка поняла, что это больные. Здание больницы было старым, недавно выкрашенным снаружи, безусловно, в белый цвет. Раз больница – значит белая. Кто так решил – непонятно.

Внутри, видимо, шла подготовка к ремонту, у стен приткнулись лестницы, стояли ведра, банки, тут же валялись кое-какие инструменты. Рабочих не наблюдалось. Наташка с независимым видом смело прошла через главный вход. Около лифта ее остановил охранник. Она сообщила, что идет к жениху в 312 палату. Он показал объявление, где указаны часы посещения, только с 17 до 19 часов. Тогда Наташка стала строить ему глазки и даже пустила слезу, которая никак не хотела выдавливаться, но все-таки одиноко покатилась по щеке. Она старательно показывала эту щеку, чтобы заметил ее переживания. Охранник заметил и сжалился.

Она быстро поднялась на лифте на третий этаж. Здесь тоже пахло краской и пищей, приближалось время обеда, и еще чем-то неприятным специфично-больничным. Больные с ложками и чашками выстроились около столовой. Ее поразило количество молодых людей, почему-то казалось, что в больнице лежат, в основном, старики. По коридору прогрохотала тележка с кастрюлями. Ее энергично катила толстая тетка в замусоленном белом переднике периодически зычно выкрикивая «Обед!».

Наташка, быстро сориентировавшись с номерами, нашла 312 и уже хотела постучать, потом раздумала и тихо приоткрыла дверь. Здесь был небольшой предбанник с двумя дверьми, расположенными друг против друга. «Видимо ванная и туалет», – подумала она. Заглянула в палату – никого. Две кровати, две тумбочки, небольшой стол у окна. Одна кровать была пустая, матрац был свернут и лежал сбоку. На другой тумбочке лежали фрукты, рядом на стуле стоял портфель. «Ага, значит у нас посетитель, – догадалась Наташка, – и судя по портфелю, – это мужчина». Встречаться с посетителями никак не входило в ее планы. Может подождать в саду. Тогда опять придется объяснять что-то охраннику, но во второй раз слезу ей не выдавить. В коридоре не спрячешься. Можно зайти в ванную. Нет, ванная не подойдет. Он придет с обеда и наверняка пойдет мыть руки. Тогда остается туалет. Кстати и в ванной и в туалете верхняя часть стены застеклена. Наташка подумала, что это пригодится. В туалете она встанет на унитаз, и будет подсматривать через стекло. Она вошла туда и закрылась изнутри на защелку, потом встала на унитаз, зацепилась руками за выступ под стеклом и слегка подтянулась. Вот теперь видно, но долго так не простоишь. Лучше, пока нет никого, посидеть, но в это время она услышала, как открылась дверь.

Наташка испугалась, и что было силы, вцепилась за выступ, боясь пошевельнуться и поднять голову. Но, вспомнив про нас и про отчет, который ей предстояло сегодня нам дать, она заставила себя поднять голову и заглянуть в палату. На кровати сидел Андрей, на вид совершенно нормальный, напротив сидел мужчина, боком к Наташке. Лица не видно, одет в светлый костюм. Не слышно было ничего, даже отдельных слов не разобрать. Нога слегка скользнула и она, опустив голову, посмотрела вниз, чтобы удобнее ее устроить, а когда подняла, увидела, что мужчина склонился к Андрею, вроде обнял его, потом неожиданно быстро встал, а Андрей как-то странно завалился на кровать. Мужчина зацепился, стал озираться и что-то искать, потом обернулся. Наташка тут же убрала голову и, затаив дыхание, прислушивалась, решив для себя, что больше смотреть не станет и вообще, скорее бы тот мужик ушел, а то она больше не выдержит, руки стали мелко дрожать от напряжения и по спине потек пот, было ощущение, что пробежало какое-то насекомое. Наташка даже не выдержала и пошевелила лопатками.

В это время услышала стук захлопнувшейся двери. Она вздрогнула, нога поехала и встала в унитаз. Потеряв равновесие, она оперлась рукой на бачок, и тут же раздался шум спускаемой воды. Так и есть! Нажала нечаянно на кнопку, Наташка испугалась шума и прислушалась, продолжая стоять одной ногой в унитазе. Все было тихо, и тогда осторожно вытащив ногу, она брезгливо посмотрела на вымокшую кроссовку и штанину и, уже не таясь, открыла шпингалет и прошлепала в палату, оставляя за собой мокрый след и противно хлюпая при ходьбе.