Книга Герои - моя слабость - Сьюзен Элизабет Филлипс

Ее кулачки уперлись ему в грудь. Ореховые глаза полыхнули гневом.

– Ты прав. Целуешься ты отвратительно.

Это он-то отвратительно целуется? Такого оскорбления Тео не собирался ей спускать. Он оперся ладонью о стену за спиной у Энни, касаясь рукой ее головы.

– Прости. Мне свело ногу судорогой, и я потерял равновесие.

– Вернее сказать, ты потерял свой шанс.

Пустые слова. Энни продолжала стоять неподвижно, не сделав попытки отступить хотя бы на шаг. Тео не привык так легко сдаваться. И уж только не с Энни. Не с пылкой, неунывающей, самоотверженной, жалостливой Энни Хьюитт, которая никогда не отличалась кровожадностью. Да, Энни не из тех, кто требует голову врага на блюде.

– Прими мои глубочайшие извинения. – Чуть наклонившись, Тео легонько подул на нежную кожу у нее за ухом, взметнув пушистую прядь волос.

– Так-то лучше.

Подступив ближе, он приник губами к чувствительному местечку у нее за ухом. Близость Энни причиняла ему нестерпимую муку, но Тео не собирался позволять желанию взять над ним верх.

Ладони Энни обхватили его талию и скользнули под свитер, нарушая ею же установленные правила, но Тео и не подумал указать ей на это. Она подняла голову, ища губами его губы, но Тео всегда был игроком, а раунд уже начался, поэтому он продолжал покрывать поцелуями ее подбородок.

Она выгнула шею, подставляя горло. Тео поцеловал ее, приняв безмолвное приглашение. Ее пальцы под свитером двинулись выше, к плечам. Чувство было необычайно приятным и… непривычным. Прикосновение славной, милой женщины. Он поборол в себе желание пойти дальше, повысить ставки в игре. И ожидание того стоило: Энни первая прижалась к нему всем телом, завладев его губами.

Тео уже не помнил, как они оказались на полу. Кто из них потянул другого за собой вниз? Она или он? Теперь Энни лежала на спине, а он сверху. Как в старые добрые времена их страстных объятий в гроте.

Он жаждал видеть ее нагой, влажной, с широко разведенными ногами. Ее учащенное дыхание и пальцы, впившиеся в его спину под свитером, говорили, что она хочет того же. Сдерживаясь из последних сил, он продолжал покрывать поцелуями ее лицо – виски, лоб, щеки, губы. Снова и снова, жадно лаская губами, жаля языком.

Она умоляюще застонала, обвив ногой его ноги. Его пальцы зарылись в шелковистую гриву ее каштановых кудрей. Он сильнее прижался бедрами к ее узким бедрам. Послышался шорох трущейся ткани их джинсов. Из горла Энни вырвался хриплый крик. Тео уже не владел собой. Он больше не мог сдерживаться.

Он рванул вниз застежку на ее джинсах, потом на своих. Энни выгнула спину дугой. Он неловко стянул с нее джинсы, оставив их болтаться на одной лодыжке. Ее пальцы вцепились в его свитер, комкая в кулаке шерсть. Разведя ее бедра, он накрыл ее тело своим.

Энни вскрикнула и тотчас безвольно обмякла, в ее низком гортанном возгласе слышалась ярость и беззащитность. Тео глубже погрузился в ее плоть. Его тело пришло в движение. Один выпад, потом другой… и на этом все.

Вселенная распалась на множество осколков, увлекая его в небытие.

Медленно очнувшись, он услышал яростные вопли Энни. Она метала громы и молнии.

– Ты гнусный негодяй! Чертов мерзавец! – Оттолкнув Тео, она вскочила на ноги, натягивая джинсы. – О боже, как я себя ненавижу! Как я тебя ненавижу! – Пытаясь застегнуть джинсы, она исполняла какой-то причудливый дьявольский танец. Хлопала руками, как петух крыльями, и топала ногами по полу. Поднявшись, Тео застегнул джинсы, а Энни все не унималась. – Надо же быть такой идиоткой! Так мне и надо, клянусь богом! Как тупое похотливое животное. Жалкая тупица, несчастная… – Тео приказал себе молчать. Она повернулась к нему. Лицо ее покраснело, глаза гневно сверкали. – Не думай, что я такая легкая добыча! Ничего подобного!

– На самом деле, довольно легкая, – вырвалось у него прежде, чем он успел прикусить язык.

Схватив с дивана подушку, Энни запустила ею в Тео. Он привык к вспышкам женской ярости, а этот выпад не стоило принимать всерьез, поэтому Тео даже не потрудился увернуться. Энни снова сердито топнула ногой. Взбешенная, она размахивала руками и трясла головой, кудряшки ее дрожали.

– Я отлично знаю, чего теперь ждать! Стоит мне повернуться спиной, и меня столкнут в болото. Или запрут в кабине кухонного лифта. Или утопят! – Она судорожно схватила ртом воздух. – Я не доверяю тебе! Ты мне противен. А теперь ты… ты…

– Испытал удовольствие, которого мне давненько не доставляли. Ты это хотела сказать? – Тео никогда не считал себя самоуверенным наглецом, но отчего-то Энни пробуждала в нем самое худшее. А может, это было самое лучшее?

Она смерила его уничтожающим взглядом.

– Ты и не думал предохраняться!

Его веселая ухмылка тотчас увяла. Обычно он соблюдал осторожность и сейчас почувствовал себя на редкость глупо. Он тут же перешел в глухую оборону.

– Я, знаешь ли, не ожидал, что случится подобное.

– А следовало бы! В эту самую минуту один из твоих маленьких головастиков подбирается к моей яйцеклетке!

Она выразилась чертовски забавно, но Тео совершенно не хотелось смеяться. Он потер подбородок тыльной стороной ладони.

– Но ты ведь… принимаешь противозачаточные таблетки. Верно?

– Немного поздно спрашивать об этом, тебе не кажется?! – Резко отвернувшись, Энни прошествовала к двери. – Нет, не принимаю!

Тео показалось, что грудь сдавило ледяными тисками. Он оцепенел, не в силах пошевелиться. Энни скрылась у себя в спальне, вскоре послышался шум воды – она перешла в ванную. Тео тоже не мешало бы принять душ, но он мог думать лишь о том, что натворил, и об ужасной цене, которую ему, возможно, придется заплатить за самый краткий секс в его жизни, который отнюдь не утолил желания, а только распалил его.

Когда Энни вышла наконец из ванной, на ней был знакомый темно-синий халат, пижама с Санта-Клаусом и шерстяные носки. Она смыла с лица всю косметику, а волосы подвязала лентой. Влажные кудри-пружинки у нее на макушке топорщились во все стороны. Однако, слава богу, она казалась спокойной.

– Я перенесла пневмонию, – сказала она. – График приема сбился. От таблеток пришлось на время отказаться.

По спине Тео пробежал холодок.

– Когда у тебя в последний раз были месячные?

Энни метнула на него презрительный взгляд.

– Кто ты такой? Мой гинеколог? Иди к черту.

– Энни…

Она повернулась к Тео:

– Послушай, я знаю, что виновата в случившемся не меньше тебя, но сейчас я слишком зла, чтобы взять на себя свою долю ответственности.

– Чертовски верно, это и твоя вина тоже! Нечего было затевать дурацкую игру с поцелуями.

– Которую ты позорно провалил.

– Конечно, провалил. А ты как думала? По-твоему, я каменный?