Книга Сосны. Последняя надежда - Блейк Крауч

Столовая была закрыта, и в ней совсем не было света. Остановившись у дверей, ведущих в спортивный зал, Бёрк бросил взгляд сквозь вставленные в них стекла. В слабом свете он с трудом различил баскетбольные кольца и площадку, покрытую рядами матрасов. Люди из верхнего комплекса, все, как один, вызвались уступить свои комнаты на Уровне 4 беженцам, и Итан надеялся, что это добрый знак в преддверии близящихся тяжелых времен.

Спустившись на Уровень 2, он провел через считыватель электронным пропуском и вошел в центр наблюдения. Там, за пультом, сидел, глядя на экраны, Алан Спир. Когда Итан вошел, глава службы безопасности оглянулся, услышав его шаги:

– Поздно уже, а ты не спишь…

Шериф присел рядом с ним.

– Видно что-нибудь?

– Я отключил датчики движения, которые приводили в действие камеры, и теперь изображение передается непрерывно. Наверняка батареи долго не протянут. Я заметил несколько десятков аберов, вернувшихся в город. Утром первым делом отправлю вниз команду, чтобы прикончить их.

– А ограждение?

– Подача энергии полная. Все показатели в норме. Тебе действительно следовало бы поспать.

– Похоже, в будущем мне это почти не светит.

Алан рассмеялся:

– И это ты мне рассказываешь?

– Кстати, спасибо тебе, – произнес Итан. – Если бы ты не поддержал меня вчера…

– Ты почтил память моей подруги.

– Люди из города…

– Не говори никому, но мы между собой зовем их городняками.

– Они идут за мной, – продолжил Бёрк. – И почему-то мне кажется, что люди из горы идут за тобой.

– Похоже на то. В будущем нам не раз придется делать трудный выбор, и есть два способа справиться с этим: правильный и неправильный.

– Что ты имеешь в виду?

– Пилчер вел дела определенным способом.

– Да. Своим.

– Я не защищаю этого человека, но иногда возникает ситуация выбора между жизнью или смертью, и тогда нужны один или два сильных человека, чтобы принять решение.

– Думаешь, у Пилчера в горе есть сторонники?

– Кого ты имеешь в виду? Искренних последователей? Тех, кто в него действительно верил?

– Именно.

– Все, кто жил в горе, – его искренние последователи. Разве ты не знаешь, что мы отдали, чтобы оказаться здесь?

– Нет.

– Всё. Мы поверили этому человеку, когда он сказал, что старый мир умирает и что у нас есть шанс стать частью будущего нового мира. Я продал свой дом, свои машины, обналичил все свои банковские счета, покинул свою семью… Я отдал ему всё, что у меня было.

– Можно спросить тебя кое о чем?

– Конечно.

– Может быть, в общем запале ты это и упустил, но сегодня в город вернулся Кочевник.

– Да, Адам Хасслер.

– Так ты его знаешь?

– Не очень хорошо. Я изумлен, что он сумел выжить и вернуться.

– Я хотел бы узнать о нем побольше. Он был городняком до того, как отправился на это задание?

– Не могу сказать точно. Тебе нужно поговорить с Фрэнсисом Левеном.

– Кто это?

– Управляющий комплексом.

– Что это значит?

– Он следит за припасами, за надежностью систем, за состоянием людей в анабиозе и за их пробуждением. Он – ходячая сокровищница памяти обо всем комплексе. Глава каждой группы отчитывается перед ним, а он отчитывается – то есть раньше отчитывался – перед Пилчером.

– Никогда с ним не встречался.

– Он замкнутый человек. Предпочитает быть в одиночестве.

– Где мне его найти?

– Его кабинет расположен в самой глубине ковчега.

Итан встал. Действие болеутоляющих проходило. Усталость и раны последних сорока восьми часов все сильнее давали о себе знать.

Когда шериф направился к двери, Алан вдруг снова подал голос:

– И еще одно…

– Да?

– Мы нашли наконец Теда. Он был в своей комнате. Его зарезали, а труп спрятали в шкаф. Пилчер вырезал и уничтожил его микрочип.

Бёрк думал, что после такого дня еще одна поганая новость просто разобьется о его сознание, как волна о пирс, однако это известие ранило его, и ранило глубоко. Он покинул Спира и вышел обратно в коридор. Начал было подниматься по лестнице на жилой Уровень 4, но потом остановился. Повернувшись обратно, спустился по последнему лестничному пролету на Уровень 1.

Маргарет – абер, чью разумность Пилчер проверял в течение последних нескольких месяцев, – не спала и расхаживала по своей клетке в свете флюоресцентных ламп. Шериф приник к маленькому окошку и стал смотреть внутрь. От его дыхания на стекле оседал туман. Когда Бёрк видел эту самку в прошлый раз, она спокойно сидела в своем углу – покорная, человекоподобная… Теперь же она выглядела встревоженной. Не злой, не кровожадной, а просто нервной.

«Это потому, что так много твоих братьев и сестер явилось в долину? – подумал Итан. – Или потому, что так много их было убито, даже в этом комплексе?» Пилчер говорил ему, что аберы общаются между собой посредством феромонов. «Используют их, как мы используем слова» – так он тогда сказал.

Маргарет увидела шерифа. Она подобралась на четвереньках к двери и встала на задние конечности. Расстояние лишь в несколько дюймов – и еще стекло – разделяли глаза Бёрка и ее глаза. Вблизи глаза чудовища казались почти красивыми.

Итан двинулся дальше по коридору. Миновав шесть дверей, он заглянул в оконце еще одной клетки. Там не было ни кровати, ни стула – только пол, стены и Дэвид Пилчер, сидящий в углу, свесив голову, как будто заснул сидя. Свет ламп падал в окно и озарял левую половину лица узника. Пилчеру не были дозволены какие бы то ни было личные вещи, включая бритву, и на его подбородке уже пробивалась белесая щетина.

«Ты сделал это, – думал шериф. – Ты разрушил так много жизней… Мою жизнь. Мой брак». Если б у Итана был электронный ключ от этой клетки, он ворвался бы внутрь и забил бы этого человека насмерть.

* * *

Все – и городняки, и люди из горы – пришли на похороны. Кладбище было слишком мало, чтобы вместить все тела, и их решено было упокоить на поле у южного края кладбища. Итан помогал Кейт хоронить Гарольда.

Небо было серым, и крошечные снежинки падали, кружась, на головы людей. Все молчали – слышались только размеренные удары лопат, вгрызающихся в твердую смерзшуюся землю.

Когда могилы были вырыты, люди присели на заснеженную траву рядом с теми, кого любили, – или с тем, что от них осталось. Мертвые были плотно завернуты в некогда белые простыни. Рытье могил на время дало живым хоть какое-то занятие, но теперь, когда они сидели, неподвижные и замерзшие, рядом с погибшими отцами и матерями, братьями и сестрами, женами, мужьями, друзьями и детьми, из толпы стали доноситься приглушенные рыдания.