Книга Рожденный туманом. Книга 3. Герой Веков - Брендон Сандерсон

Спускаясь по склону, Сэйзед, наблюдал за тем, как люди сметают пепел, высвобождая дикие растения, которые с удовольствием пощипывали упитанные коротконогие овцы. Низкорослый кустарник, преобладавший в Центральном доминионе, оказался упрямым и выносливым – куда более привычным к пеплу, чем те растения, которые выращивали на полях. Да и воды для него требовалось намного меньше. А значит, террисийцам жилось легче, чем многим другим. Они снова стали пастухами, как и до Вознесения Вседержителя.

«Террисийцам, – подумал Сэйзед, – живется легче, чем большинству людей. Мир и впрямь стал очень странным».

Вскоре его приближение заметили. Дети побежали за родителями, из лачуг высунулись чьи-то головы. Овцы потянулись следом, словно ожидая, что хранитель принес с собой какое-нибудь угощение.

Несколько пожилых мужчин заторопились навстречу, двигаясь настолько быстро, насколько позволяли искривленные от старости ноги. Они, как и Сэйзед, по-прежнему носили одежды дворецких. И, как Сэйзед, держали их в чистоте, демонстрируя цветные узоры из повторяющихся фигур, напоминавших букву «V». Эти узоры когда-то позволяли определить, какому из знатных домов прислуживал дворецкий.

– Лорд Сэйзед! – взволнованно произнес один из них.

– Ваше величество! – воскликнул другой.

«Ваше величество…»

– Пожалуйста. – Сэйзед протестующее вскинул руки. – Не называйте меня так.

Двое пожилых дворецких переглянулись.

– Господин хранитель, позвольте нам угостить вас чем-нибудь горячим.

* * *

Да, пепел стал черным. Нет, он не должен быть таким. В обычном пепле, разумеется, присутствуют частицы черного, но в той же степени, как и серого, и белого.

Пепел из Пепельных гор… Он совсем другой. Как и туман, пепел, покрывавший нашу землю, не был на самом деле естественным явлением. Возможно, в этом выражалось влияние силы Разрушителя, поскольку его цвет – черный. В то время как белый – цвет Охранителя. Или, быть может, причина заключалась в природе Пепельных гор, которые задумывались и создавались специально, чтобы выбрасывать в воздух пепел и дым.

19

– Вставай!

Вокруг было темно.

– Вставай!

Призрак открыл глаза. Тусклые цвета, приглушенные звуки. Он едва мог видеть. Мир превратился в размытое пятно. И… тело словно одеревенело. Он словно умер. Куда подевались все его чувства?

– Призрак, тебе надо встать!

Голос, по крайней мере, звучал четко. Но все остальное казалось каким-то мутным. Молодой человек никак не мог сосредоточиться. Он моргнул, тихонько застонал. Да что с ним такое? Очки и повязка пропали. Без них он должен видеть лучше, но вокруг была темнота.

У него закончилось олово.

В желудке ничего не горело. Знакомое пламя внутри погасло. Этот огонь был его другом больше года. А теперь внезапно все закончилось.

Вот почему мир сделался тусклым. Значит, так на самом деле и жили все остальные люди? И он сам? Призрак едва мог видеть: множество четких деталей, к которым он привык, исчезли. Исчезли яркие цвета и резкие линии. Взамен все сделалось пресным и размытым.

А уши словно чем-то забились. Нос… молодой человек не чувствовал запаха досок, на которых лежал, не мог определить по нему вид древесины. Призрак не чувствовал запаха тел, передвигавшихся рядом. Не слышал тех, кто находился в комнатах по соседству.

И… он тряхнул головой и попытался сесть, попытался сосредоточиться. Тотчас же боль в плече заставила судорожно вдохнуть. Рану не перевязали. Вспомнилось, как меч вошел в плечо. От подобного ранения просто так не выздоравливают, и левая рука в самом деле слушалась плохо.

– Ты потерял много крови, – произнес голос. – Ты можешь умереть раньше, чем до тебя доберется огонь. Кисет с оловом, который был на поясе, можешь не искать – они его забрали.

– Огонь? – прохрипел Призрак, моргая.

Как же люди умудрялись выживать в мире, где было так темно?

– Ты разве его не чувствуешь, Призрак?

В самом деле, поблизости виднелась лестница, и там что-то горело. Тряхнув головой, молодой человек попытался сосредоточиться.

«Я внутри дома, – подумал он. – Красивого дома. Дома какого-то аристократа. И этот дом подожгли».

Призрак поднялся, но тотчас же снова рухнул на пол, слишком слабый и растерянный, чтобы удержаться на ногах.

– Не обязательно идти. Ползи, – посоветовал голос.

Где же он раньше его слышал? Почему-то Призрак был уверен, что этому голосу можно доверять.

Он пополз вперед.

– Нет, не к огню! Тебе надо выбраться и наказать тех, кто с тобой это сделал. Думай, Призрак!

– Окно, – прохрипел Призрак.

– Заколочено. Ты же видел, когда был снаружи. Есть только один способ выжить. Ты должен меня выслушать.

Призрак отупело кивнул.

– Выберись из комнаты через другую дверь. Ползи к лестнице, которая ведет на второй этаж.

Призрак так и поступил. Онемевшие руки напоминали привязанные к плечам гири. Он жег олово так долго, что утратил возможность пользоваться обычными чувствами. Добравшись до лестницы, молодой человек закашлялся. Это из-за дыма, догадался он. Уползти прочь показалось хорошей идеей.

Карабкаясь по ступенькам, Призрак чувствовал жар. Пламя захватило оставшуюся за спиной комнату и теперь гналось следом, пока он поднимался, борясь с головокружением. Добравшись до самого верха, поскользнулся в луже собственной крови и со стоном привалился к стене.

– Вставай! – приказал голос.

«Где же я его слышал? Почему я выполняю все, что он говорит?»

Разгадка находилась совсем близко, но сознание было слишком затуманено. Призрак все же подчинился, заставив себя подняться на четвереньки.

– Вторая комната слева, – продолжал вести голос.

Не тратя времени на размышления, Призрак пополз. Пламя уже поднялось по лестнице и кралось вдоль стен. Обоняние, как и прочие чувства, ослабело, но он подозревал, что весь дом пропитан маслом. Быстрый, красивый пожар другим способом получить невозможно.

– Стоп. Сюда.

Призрак повернул налево и заполз в комнату. Это был хорошо обставленный кабинет. Городские воры жаловались, что грабить такие местечки не имело смысла. Гражданин запретил показную роскошь, поэтому дорогую мебель не продашь даже на черном рынке. Никто не желал быть обвиненным во владении дорогими вещами и сгореть заживо во время одной из казней, устроенных Гражданином.

– Призрак!