Книга Такой же предатель, как мы - Джон Ле Карре

— По-моему, я и сам где-то об этом читал, Гектор, — говорит Мэтлок, которому нравится ввертывать шпильки с добродушной улыбкой.

— Ну а теперь правительство говорит то же самое преступным группировкам, — невозмутимо продолжает Гектор. — «Организуйтесь, подчищайте следы, не убивайте, пока мы вам не велим, и давайте обогащаться все вместе». А вот и снова твой неугомонный друг.

Вновь запустив новостной репортаж, Гектор останавливает видео, выбирает фрагмент картинки и увеличивает. Пока Дима и Князь обнимаются, персонаж, в настоящее время называющий себя Эмилио дель Оро, в шикарном черном пальто с каракулевым воротником, стоит на склоне и одобрительно смотрит на них. Из магнитофона несется голос Димы — он быстро читает по-русски текст, написанный Тамарой.

Тайными денежными операциями Князя занимается некто Эмилио дель Оро, продажный швейцарец, не раз менявший имя, который хитростью завоевал доверие Князя. Дель Оро — его советник во многих деликатных вопросах, в которых Князь, по глупости своей, не разбирается. У дель Оро множество связей со взяточниками, в том числе в Великобритании. Когда нужно заплатить его британским друзьям, это делается по указке гадюки дель Оро, с персонального одобрения Князя. Если рекомендация дель Оро получает одобрение, Дима должен открыть счет в швейцарском банке на имя упомянутых англичан. Как только Дима получит надежные гарантии, он назовет имена продажных британских чиновников, которые занимают высокое положение в правительстве.

Гектор снова выключает магнитофон.

— И это все? — насмешливо спрашивает Мэтлок. — А он настоящий змей-искуситель, надо отдать ему должное. Готов рассказать буквально что угодно — только выполните его требования. Даже если ему придется все выдумать.

Возможно, он убеждает самого себя. Даже если это так — слова Гектора звучат как смертный приговор.

— Тогда, может быть, он и это придумал, Билли. Неделю назад головной офис международной торговой корпорации «Арена» подал официальное заявление в Управление по финансовым услугам, намереваясь открыть в Лондоне новый коммерческий банк под названием «Арена Сити Трейдинг», сокращенно ACT, отсюда АСТ-Банк — ООО, Лимитед, Инкорпорейтед, или хрен их знает чего. Заявители уверяют, что заручились поддержкой трех крупнейших лондонских банков, обладают собственным капиталом в пятьсот миллионов долларов и в перспективе привлекут миллиарды заемного. Сколько именно миллиардов, умалчивают из опасения спугнуть добычу. Заявление поддерживают крупнейшие финансовые учреждения, английские и иностранные. Также под ним стоит внушительная вереница отечественных громких имен, в том числе — какое совпадение! — твой предшественник Обри Лонгриг и наш будущий правительственный министр. Плюс, как водится, кодла любителей легкой наживы из палаты лордов. Среди юрисконсультов, привлеченных «Ареной», чтобы пропихнуть свою затею через Управление, — достопочтенный доктор Банни Попхэм с Маунт-стрит. А де Солс, отставной капитан Королевского флота, великодушно предложил взять на себя руководство пиар-кампанией.

Мэтлок наклоняет массивную голову. Наконец он говорит, не поднимая глаз:

— Легко тебе, Гектор, стрелять издалека. Тебе и твоему другу Люку. Контора действует там, где она нужна. Но ты — уже не контора. Ты — Гектор. Забыл, что нам предписано разделять хлопоты с дружественными организациями, в число коих, разумеется, входят и банки? Никаких крестовых походов, Гектор. Нас нанимают не за тем, чтобы раскачивать лодку. Мы здесь, чтобы сообща стоять у штурвала. Мы — служба.

Не обнаружив сочувствия в мрачном взгляде Гектора, Мэтлок переходит на личности:

— Я всегда стремился сохранять статус-кво и ничуть этого не стыжусь. Скажи спасибо, если наша великая держава благополучно доживет до завтра, — вот моя позиция. Тебя она не устраивает, не так ли? Помнишь, ходила у нас в годы холодной войны такая старая советская шутка: войны не будет, но будет такая борьба за мир, что камня на камне не останется. Абсолютист — вот ты кто, Гектор. Это все твой сын, от которого столько проблем. Он тебя сбил с пути. Эдриан.

Люк затаил дыхание. Мэтлок переступил запретную черту. Никогда, за все время, что они с Гектором провели вместе — на кухне, за тарелкой супа от шеф-повара Олли, или за порцией виски в ночные часы, когда они в очередной раз прослушивали Димину речь, — никогда Люк не осмеливался даже вскользь упомянуть о блудном сыне. Лишь по чистой случайности он узнал от Олли, что Гектора не следует без крайней необходимости беспокоить по вечерам в среду и в субботу, поскольку в эти дни он навещает Эдриана в тюрьме.

Но Гектор как будто не слышит оскорбительных слов Мэтлока — а если и слышит, то не обращает внимания. Что касается Билли-Боя, то он настолько исполнен негодования, что, кажется, тут же позабыл о сказанном.

— И еще кое-что, Гектор, — рычит он. — Если хорошенько подумать — что плохого в том, чтобы превращать грязные деньги в чистые? Да, да, это теневая экономика. Причем очень обширная. Все мы в курсе, не вчера родились. И для нас не новость, что в некоторых странах грязных денег больше, чем чистых. Например, в Турции. Или в Колумбии — спроси у Люка. Согласен, в России тоже. Ну и что бы ты предпочел? Грязные деньги где-то там? Или чистые — в Лондоне, в руках цивилизованных людей, доступные для законных целей, способные приносить пользу обществу?

— Тебе самому стоило бы заняться отмыванием, Билли, — негромко говорит Гектор. — Ради общественного блага.

Теперь уже Мэтлок притворяется, будто не расслышал. Он внезапно меняет тему — излюбленный трюк Билли-Боя.

— И что это за «профессор», о котором идет речь? — спрашивает он, пристально глядя на Гектора. — Точнее — о котором все упорно молчат. Не он ли слил тебе всю эту историю? Почему мне скармливают только слухи — и никаких фактов? Почему ты не сообщил нам об этом человеке? Что-то я не помню никаких сведений о нем — или о ней — у меня на столе.

— Хочешь им заняться, Билли?

Мэтлок долго смотрит на Гектора. Молча.

— Ради бога, — настаивает тот. — Забирай его — или ее, — кто бы это ни был. Забирай себе это дело, Обри Лонгрига и иже с ним. Передай материалы агентству по борьбе с организованной преступностью, если хочешь. Пригласи лондонскую полицию, службу безопасности, а заодно уж и охрану в бронежилетах. Шеф, возможно, тебя не поблагодарит, зато остальные — еще как.

Мэтлок не умеет сдаваться. Тем не менее в его грубом вопросе сквозит несомненная уступка.

— Ну ладно. Давай в кои-то веки начистоту. Чего ты хочешь? На какой срок, сколько? Огласи полный список, и мы его рассмотрим пункт за пунктом.

— Я хочу встретиться с Димой лично, когда он через три недели приедет в Париж. Хочу получить у него «демонстрационные образцы», каких мы потребовали бы от любого дорогостоящего перебежчика — имена, номера счетов, пресловутую карту, то есть, прости, схему. Мне нужно письменное разрешение — твое — пройти с ним первую стадию. Уговор: если он выполняет свои обещания, мы покупаем его с потрохами, по рыночной цене, а не щелкаем клювом, пока он тыкается к французам, немцам, швейцарцам или, боже упаси, американцам, которым хватит одного беглого взгляда на его материалы, чтобы окончательно утвердиться в нелицеприятном мнении о нашей разведслужбе, нашем правительстве и нашей стране. — Костлявый указательный палец взмывает в воздух, большие серые глаза вновь загораются огнем. — И я хочу отправиться туда босиком, ясно? Не нужно предупреждать парижский отдел о моем визите. Никакой оперативной, финансовой, технической поддержки ни от тебя лично, ни от конторы, пока я не попрошу. Понял? То же самое в Берне. Я требую, чтобы операция держалась в строжайшей тайне, а список инструкций — под замком. Никаких подписей, никакой болтовни в коридорах. Я сам займусь этим делом, своими методами, с помощью Люка и прочих ресурсов по собственному выбору. Все, теперь можешь закатывать истерику.