Книга Аляска, сэр! - Юрий Шестера

– Если выскочит какой-нибудь зверь, первым буду стрелять я, – предупредил Чучанга, – а ты, Алеша, в случае чего меня подстрахуешь.

Граф согласно кивнул: все-таки индеец, несмотря на молодость, был профессиональным охотником.

Время шло, но панорама на востоке степи оставалась прежней, и Алексей Михайлович в полной мере оценил мудрость русской пословицы, гласящей, что нет ничего хуже, чем ждать да догонять.

Но вот шерсть на холке Кучума вздыбилась, и он угрожающе зарычал. Всадники тревожно переглянулись, и Чучанга прикрыл глаза от яркого, хотя и невысокого солнца козырьком ладони.

– Вижу двух всадников, – сообщил он спустя минуту.

«Двое на двое, – прикинул в уме Алексей Михайлович, – не так уж и страшно. Тем более что мы вооружены».

– Кажется, белые люди, – уже с тревогой в голосе произнес чуть позже Чучанга и вопросительно посмотрел на Алексея Михайловича.

– Возможно, трапперы[29], – предположил тот. – Не волнуйся, наверняка они опасаются нас сейчас больше, чем мы их. Ведь мы с тобой, как-никак, находимся на своей земле, во владениях тлинкитов.

Незнакомцы неумолимо приближались, и Кучум, угрожающе зарычав и уже готовясь броситься на них, обернулся к хозяину в ожидании нужной команды.

– Сидеть, Кучум! – приказал тот. И пояснил Воронцову: – Чего доброго, еще на пулю нарвется.

Когда расстояние между двумя парами всадников сократилось шагов до двадцати, незнакомцы настороженно остановились. Присутствие европейца в обществе индейца с собакой изрядно озадачило их, ибо оба были уверены, и не без оснований, что являются первыми белыми, добравшимися до Скалистых гор. И вот тебе на – сюрприз! Какой-то европеец спокойно, прямо-таки по-хозяйски рассматривает их, не проявляя ни малейших признаков волнения, тогда как в напряженной позе составляющего ему компанию молодого краснокожего с перьями на голове чувствуется явная обеспокоенность.

– Кто вы, господа, и с какой целью прибыли в наши края? – крикнул им Воронцов по-английски.

Незнакомцы растерянно переглянулись, явно шокированные словами «в наши края».

– Мы – американские путешественники. Я – Майкл Льюис, – крикнул в ответ один из них.

– А я – Уильямс Кларк[30], – громко представился другой.

– Мы прибыли сюда, – продолжил Майкл, – чтобы попробовать перейти через Скалистые горы.

Алексей Михайлович удовлетворенно кивнул и тоже представился:

– Русский граф Алексей Воронцов. Со мной – мой напарник Чучанга, – он повел подбородком в сторону помощника.

– Русский граф?! – воскликнул озадаченно Майкл. – Но каким ветром вас сюда занесло, сэр?

Алексей Михайлович рассмеялся.

– Подъезжайте ближе, господа, негоже нам надрывать голосовые связки.

Американцы тронули лошадей, и Кучум угрожающе зарычал.

– Свои, Кучум! – цыкнул на него Чучанга, и пес, послушно вильнув хвостом, смолк, но с еще большим тщанием стал принюхиваться к запахам чужаков.

– Чтобы добраться сюда, господа, вы преодолели от Миссисипи не менее тысячи миль, не так ли?

– Совершенно верно, сэр, – подтвердил Майкл.

– А мы с Чучангой преодолели Скалистые горы со стороны Тихого океана всего за шесть дней. Как считаете, есть разница?

– Колоссальная, сэр! – воскликнул тот. И не преминул полюбопытствовать: – Но как же вы смогли за столь короткий срок преодолеть эти воистину заоблачные хребты?! – Он махнул рукой в сторону хорошо видимых из степи снежных вершин.

– На собачьих упряжках, зимой, – бесхитростно признался Алексей Михайлович. – Однако я думаю, господа, у нас с вами еще будет время для более детального обсуждения интересующих вас вопросов. Посему предлагаю отправиться вместе с нами в селение, где вы сможете отдохнуть после наверняка утомительной дороги.

– Надеюсь, в индейское селение? – вступил в разговор молчавший доселе Уильямс.

– Разумеется, в индейское, – усмехнулся Воронцов, уловив прозвучавшую в голосе американца тревогу. – Я здесь пока только один русский, – как бы успокоил он Уильямса, одновременно почувствовав, что его «пока» произвело эффект взорвавшегося фугаса, заложенного под крепостную стену противника. И граф, довольно улыбнувшись, тронул мустанга.

* * *

Пока ехали в селение, американцы возбужденно вполголоса обсуждали последние слова русского графа, явно крайне взбудоражившие их. Сам же Воронцов тем временем подробно поведал Чучанге о своем разговоре с американцами, резонно полагая, что язык на-дене тем незнаком.

– А американцы-то едут не на мустангах, – заметил наблюдательный Чучанга.

– Ты прав, друг мой. Это нарраганзеты, лошади очень выносливой английской породы.

– И даже быстрее мустангов?

– Нет, Чучанга, не быстрее. Зато они могут длительное время скакать без отдыха. Именно в этом их главное преимущество при дальнем переходе. Вообще-то в мире существует много разных пород лошадей. Есть, например, неспешные тяжеловозы, есть быстроногие скакуны, как наши с тобой мустанги, а есть и выносливые нарраганзеты, как у этих американцев.

– Значит, Алеша, если мы с тобой, допустим, помчимся на мустангах во весь опор, американцы нас не догонят?

– Нет, Чучанга, не догонят, – улыбнулся Алексей Михайлович, и глаза молодого индейца загорелись горделиво и радостно.

* * *

На подъезде к селению всадников встретили собаки, с агрессивным лаем набросившиеся на незнакомцев, но Кучум, привычно бежавший впереди хозяина, грозно рыкнул на них, и те послушно завиляли хвостами: авторитет вожака был для собачьего племени непререкаем. Сами же жители селения, в полном составе покинув свои вигвамы, с интересом вглядывались в приближающуюся кавалькаду, живо обмениваясь мнениями по поводу столь неординарного для их обыденного существования события.

Подъехав к Яндоге, стоявшему в центре первого ряда селян, Воронцов спешился и вкратце поведал ему о неожиданной встрече в степи. Затем представил подошедших вслед за ним американцев.

– Рад видеть вас в нашем селении, – радушно, но несколько настороженно поприветствовал Яндога нежданных гостей.

– Позволь ненадолго задержаться у тебя, вождь, – вежливо попросил Майкл, выслушав перевод графа.

– Чучанга покажет вам вигвам, в котором вы можете расположиться, – несколько высокопарно ответил Яндога, имея в виду вигвам, в котором недавно останавливались дакота.