Книга Алиби для красавицы - Наталья Александрова

– Ну-ну, – усмехнулся я, – он не сказал какие?

– Я сказала, что не желаю слушать ни про какие улики! – закричала маман. – Что одно дело – это когда я ругаю тебя за грубость и несносный характер, но я никогда не поверю, что мой сын мог не то что убить, а вообще причинить какой-либо вред женщине.

Бедная маман, если бы она знала, как я отличился в том доме у Пал Палыча с Ахметом и Севой Жеребцом! Они, конечно, не женщины, но если бы на их месте была охранник-женщина, то я бы дрался с ней так же, как с мужчинами. Тут такое дело: кто кого, это не шахматы…

– Ну и что ты теперь намерена делать? – спросил я после продолжительного молчания.

– Не знаю, – вздохнула маман, – поживу пока у вас, не прогоните?

– Живи, но только зря ты это затеяла, – сказал я, – выпутался я бы и сам как-нибудь…

Маман снова поднесла к глазам платок, а бабуля показала мне за ее спиной сухонький кулачок.

В последующие два дня маман днем ходила на работу, а вечерами шушукалась с бабулей у нее в комнате. Она по-прежнему часто плакала и все время бегала отвечать на телефонные звонки – очевидно, ждала, что позвонит ее ненаглядный Сережа. Но тот не звонил, и маман совсем пала духом.

И вот как-то вечером раздался звонок.

– Андрюша, это тебя! – разочарованно позвала маман, неизвестно как очутившаяся в прихожей.

Вроде бы только что сидели на кухне и пили чай с бабулиным пирогом. Я не успел и с места двинуться, а она уже сняла трубку.

Бабуля вычитала где-то по указке Татьяны Васильевны, Надеждиной матери, что сладкое и мучное помогает избавиться от стресса, и усиленно кормила маман своими знаменитыми пирожками и пирожными. Но это плохо помогало, потому что маман ела через силу и плохо выглядит – очень переживает. Я даже подумывал, не съездить ли к этому борову, моему отчиму, и не вправить ли ему мозги. Сказать, что я на него не в претензии и что пусть он одумается – все же лет десять они с маман прожили. А если он начнет хамить, то дать ему пару раз в морду – пусть знает, что за его жену есть кому заступиться.

Но я все откладывал это довольно-таки противное мероприятие.

Так вот, я взял трубку параллельного аппарата в своей комнате и услышал взволнованный голос:

– Послушай, это нечестно! Сам обещал позвонить и пропал на четыре дня!

– Извини… Соня, – промямлил я, – тут столько всего навалилось…

– У тебя неприятности? – Она мгновенно сменила тон на более участливый. – Я не вовремя звоню?

– Что ты, я так рад твоему звонку! – неожиданно для себя ответил я. – Когда мы увидимся?

– Завтра вечером у меня генеральная репетиция…

– Хочешь, я встречу тебя вечером после репетиции и провожу домой? – поспешно заговорил я, потому что боялся, что она пригласит меня в филармонию. Соня очень симпатичная, но слушать весь вечер скрипичную музыку я не в состоянии: сказываются детские воспоминания о том, как маман меня духовно развивала. Теперь на классическую музыку у меня отрицательный условный рефлекс, как у собаки Павлова.

– Нет, после репетиции лучше не надо! – поспешно и, как мне показалось, испуганно заговорила Соня. – Ты ведь хотел показать мне кое-какие несложные приемы? Это лучше сделать днем у меня дома.

– Согласен. Значит, завтра?..

– Часа в три. А то потом я уйду…

Я положил трубку и задумался о многих вещах. Во-первых, что принести завтра Соне: цветы, конфеты или торт? Во-вторых, мне не понравилась испуганная поспешность в Сонином голосе. Почему она не хочет, чтобы я пришел вечером к стенам филармонии? Стесняется такого неказистого провожатого? Неудобно перед подругами? Или ее кто-то провожает? Тогда зачем самой звонить, я же не навязывался. Да еще пригласила домой. Хочет поучиться самообороне, чтобы не бояться ходить одной по темным улицам? Она, собственно, это и хотела сказать. Но если есть провожатый, то чего тогда бояться? Странно все это как-то. А впрочем, кто их поймет, этих девчонок, тем более я. Опыта у меня в этом дела, прямо скажем, маловато – ростом не вышел, женщины таких не любят. Но про это я уже говорил.

В комнату заглянула бабуля.

– Это Сонечка звонила? Очень милая девушка, вежливая, воспитанная…

Я чуть со стула не свалился.

– Ба, да ты откуда все знаешь?

– Она утром звонила, мы познакомились по телефону, – невозмутимо отвечала бабуля. – Знаешь, из всех твоих знакомых она единственная, кто, прежде чем начать разговор, говорит: «Добрый день!»

– Ну уж! – усомнился я.

– Точно тебе говорю! Она маленькая и худенькая? – уточнила бабуля.

– Ну да, – удивлению моему не было предела, – она что, тебе по телефону сказала размер своей одежды?

– Нет, просто я знаю твой вкус, – самоуверенно заявила бабуля.

Вот тебе раз! Как раз мне нравятся высокие и длинноногие! Но я решил не спорить с бабулей, а подождать, что еще она скажет.

– Значит, она не любит сладкое, – протянула бабуля, – тогда испеку лимонный пирог, он легкий.

– Я ее еще в гости не пригласил!

– А ты пригласи, мы хотим с ней познакомиться! – встряла маман с порога. – Бабушка мне все уши прожужжала, так девушка ей понравилась по телефону.

– Нет, ну с вами точно не соскучишься!

– И ради бога, не дари ей гвоздики или герберы! – продолжала маман. – Пышные розы тоже не годятся. Таким субтильным девушкам очень подходят маленькие букетики – знаешь, крошечные нераскрывшиеся красные розочки, только их должно быть не меньше пяти, а лучше – семь. И конфеты – если не хочешь выглядеть глупо, не покупай этих огромных вульгарных коробок «Ассорти» с жуткими цветами на крышке.

Я вынужден был поправить рукой отвалившуюся челюсть: впервые в жизни моя мать говорила дельные вещи!

Соня открыла дверь, не спрашивая, кто там. Возможно, она увидела меня в глазок. Заметив цветы у меня в руках – семь маленьких темно-красных розочек в кокетливой кружевной упаковке, – она покраснела не хуже цветов.

– Спасибо! Полагается сделать книксен и потупить глазки, но я в таком виде. – Она указала на спортивные брюки и футболку.

Как видно, пригласила меня она действительно для того, чтобы позаниматься, никаких задних мыслей у нее не было. Я прислушался к себе и понял, что слегка расстроился по этому поводу. Странно, она же совершено не в моем вкусе.

Мы поставили цветы в воду, а потом я и правда показал Соне несколько легких приемов самообороны. Не сказать, что все у нее получилось, но я с изумлением почувствовал, что она не так беспомощна, как кажется. У нее сильные руки и развитый шейно-плечевой пояс.

– Игра на скрипке требует железного здоровья, – заметила Соня, смеясь, и в это время зазвонил ее мобильный.

Она мгновенно побледнела и вскочила на ноги. Затем медленно, как будто к ногам у нее были привязаны пудовые гири, подошла к аппарату. Я внимательно наблюдал за ней снизу с ковра на полу. Соня прикоснулась к трубке так, как будто это была если не ядовитая змея, то жаба или дохлая мышь. Хотя я лично против жаб ничего не имею, они очень полезные создания. Вот крысы – это неприятно.