Книга Секс на заре цивилизации. Эволюция человеческой сексуальности с доисторических времен до наших дней - Касильда Жета
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но богатство цивилизации материально. После внимательного прочтения Ветхого Завета журналист Давид Плотц был поражён его торгашеским тоном. «Всеобъемлющая тема Библии, особенно Книги
Бытия, – это недвижимость. Бог… постоянно занят сделками с землёй (а затем перекраивает их на разных условиях). Библия одержима не только землёй, но и движимым имуществом: золотом, серебром, скотом»210.
Мальтус и Дарвин были удивлены эгалитаризмом, характерным для племён собирателей. Мальтус писал: «Среди американских племён. настолько силён дух равенства, что все члены каждого племени будут на равных делить и тяготы повседневной первобытной жизни, и иногда случающийся голод»211. Дарвин обратил внимание на внутренний конфликт между цивилизацией, основанной на капитале, и той обречённой на неудачу, по его мнению, щедростью, что он встретил у коренных жителей. Он писал: «Кочевые обычаи, на обширных ли долинах, в густых тропических лесах, или вдоль морских берегов, всегда в высшей степени пагубны. Идеальное равенство всех членов на многие годы задержит их цивилизационное развитие»212.
В качестве примера самых несчастных, душераздирающих, отчаянно нищих «дикарей» Мальтус выбрал «бедных жителей Огненной Земли», которых европейцы считали живущими «на самом дне человеческого бытия». Тридцатью годами позже Чарльз Дарвин побывал там и наблюдал тех самых людей. Он согласился с оценкой Мальтуса положения местного населения. В журнале он записал: «Я думаю, если обыскать весь мир, то сложно будет обнуружить людей, находящихся в более бедственном положении».
Судьба распорядилась так, что Роберт Фитц-Рой, капитан «Бигля», на котором путешествовал Дарвин, за три года до этого подобрал трёх молодых жителей Огненной Земли и привёз их в Англию, чтобы ввести в лоно славной британской действительности и дать достойное христианское образование. Теперь их, вкусивших из первых рук величия цивилизованной жизни, Фитц-Рой возвращал назад, к их народу, чтобы они служили в качестве миссионеров. Нужно было показать всю глупость «дикой» жизни и помочь им влиться в цивилизованный мир.
Но через год после того как Джемми, Йорк и Фуэгия были высажены в бухте Вулия, где жил их народ, у подножия горы, ныне называемой горой Дарвина, «Бигль» и его команда обнаружили, что избушки и огороды, которые английские моряки устроили для тех троих, запущены и заросли сорняками. Затем появился Джемми и объяснил, что он и двое новообращённых христиан вернулись к старому образу жизни. Опечаленный Дарвин записал в журнале, что никогда не наблюдал «такой разительной и горестной перемены» и что «больно было смотреть на него». Джемми привели на борт и одели для ужина за капитанским столом, обрадованные хотя бы тем, что он не забыл, как пользоваться вилкой и ножом.
САМЫЙ БОГАТЫЙ – ТОТ, КТО ДОВОЛЬСТВУЕТСЯ МЕНЬШИМ, ПОСКОЛЬКУ ДОВОЛЬСТВО ЕСТЬ БОГАТСТВО ПРИРОДЫ
Сократ
Капитан Фитц-Рой предложил ему вернуться в Англию, но тот отказался, сказав, что у него «нет ни малейшего желания возвращаться в Англию», что он «счастлив и доволен», что тут есть «много фруктов, много рыбы и много птицы».
Вспомните Юкатан. То, что выглядит как крайняя нужда – «самое дно человеческого бытия», – может содержать неведомые нам формы богатства и изобилия. Вспомните «голодающих» австралийских аборигенов, с довольным видом поджаривающих крыс с низким содержанием жиров и закусывающих сочными личинками. Каким отталкивающим было это зрелище для англичан; они были уверены, что являются свидетелями последней фазы деградации перед наступлением голодной смерти. Но если начать «де-дикаризацию» – очищение от обусловленных культурой наслоений, которые искажают наш взгляд, – то «богатство» и «бедность» могут открыться там, где мы меньше всего ожидаем их увидеть213.
Эгоистичный мем (злобная?)
Ричард Докинз, автор книги «Эгоистичный ген», ввёл в речь термин «мем», обозначив им единицу информации, которая через обучение или подражание может распространяться в обществе так же, как предпочтительный ген распространяется при воспроизводстве. Так, мемы равенства и равного распределения ресурсов и рисков давали преимущества в доисторических условиях так же, как эгоистичный мем расцвёл в большей части постсельскохозяйственного мира. Однако не кто иной, как признанный авторитет в экономике Адам Смит, настаивал, что сочувствие и сопереживание так же естественны для человека, как и личный интерес214.
Ошибочное допущение, что человеческий подход к спросу, предложению и перераспределению богатства по определению основан на дефицитарном экономическом мышлении, сбило с верного пути многих антропологов, философов и экономистов последних нескольких столетий.
Как объясняет экономист Джон Гоуди, «рациональное экономическое поведение необычно для рыночного капитализма; оно есть заученный набор мнений, а не объективный универсальный закон природы. Миф о человеке экономическом объясняет лишь организующий принцип современного капитализма, не больше и не меньше»215.
Многие экономисты забыли (или никогда не знали), что их главный организующий принцип, Homo economicus (то есть человек экономический), – это миф, основанный на предположениях о человеческой природе, а не твёрдая истина, на которой можно строить устойчивую экономическую философию. Когда Джон Стюарт Милль предложил то, что он назвал «условное определение человека как существа, которое неизменно делает так, чтобы можно было достичь наибольшего количества материальных средств, удобств и роскоши с минимальными затратами труда и физического самоограничения»216, он наверняка не думал, что затормозит экономическую мысль на столетия. Вспомните Руссо: «Если бы пришлось выбирать, где родиться, я бы выбрал страну, где все знают друг друга, чтобы ни тайные пороки, ни скромность и добродетель не ускользнули бы от общественного взгляда и суждения».
МЫ АЛЧНЫЕ, И ЭТИМ МЫ ГОРДЫ
Эдди Веддер. Общество
Те, кто утверждает, что жадность – это просто часть человеческой природы, часто забывают упомянуть контекст. Да, жадность есть часть человеческой натуры. Но также это и стыд. И щедрость (и не только по отношению к генетическим родственникам). Когда экономисты основывают свои модели на фантазиях о «человеке экономическом», которым движет лишь своекорыстный интерес, они забывают про общество – важнейшую сеть идей, которой опутан каждый индивид, – неизбежный контекст, внутри которого происходит всё действительно человеческое.
