Книга Дорога в прошедшем времени - Вадим Бакатин

Как я уже говорил, поводом для моей отставки стал рост преступности. Здесь недовольство деятельностью министра имело объективную основу. И здесь первую скрипку играл председатель Совмина Н.И. Рыжков. Думаю, он искренне хотел покончить с преступностью, а заодно и с министром, который на президентских советах не соблюдал субординацию, упрекал Николая Ивановича в том, что лично им был упущен шанс начала конструктивной работы на базе политического согласия с программой «500 дней».

Правительство хотело идти вперед, ничего не меняя. Но кто-то (без участия правительства?) все-таки развалил экономику. Как сказал Н.И. Рыжков в интервью «Правде»: «Надо было отдельные венцы заменить, а мы всю избу раскатали…»

Я тоже против того, чтобы сначала все сломать, а потом строить. Но должна быть ясная цель. А цели у правительства не было. Спросите у любого специалиста, это – великолепные условия для роста преступности. Что и произошло. Но ведь преступность вторична. Не она порождает развал экономики, а развал экономики порождает преступность. Николай Иванович говорил, что люди готовы мириться с тем, что сегодня молока, мяса нет, но они не могут мириться с преступностью. Причем представлялось, что стоит милиции заработать – и проблема решена. Молоко появится. Милиция работает, но у сложных проблем нет легких решений. Административными мерами нельзя покончить с преступностью. Отголоски этого упрощенного подхода никак не могут исчезнуть. Никогда с преступностью не покончить. Другое дело – пора бы начать с ней бороться[8].

Как и полагается, организовали кампанию в партийной прессе. У меня хорошие отношения с журналистами. Мне рассказывали о заседании редколлегии в газете «Правда»: «Как это так: преступность растет. И популярность Бакатина растет. Примите меры».

И меры приняли вплоть до поиска компромата. В мусорных баках найти ничего не смогли. Не воровал я, в отличие от некоторых. Стали придумывать всякие небылицы.

Конечно, о примитивных нападках в прессе не стоило бы и говорить.

В общем, сговорились и били в одну точку: министра в отставку. Я два раза поднимал этот вопрос перед президентом: «Не доверяете – уйду». Горбачев мне говорил:

«Ну что ты ходишь? Я ведь тебе претензий не предъявляю. Я тебе доверяю».

На политбюро осенью 1990 года пригласили неожиданно, без повестки: Крючкова, Сухарева и меня. Шел разговор о ситуации в стране. Выступил В. Крючков. На вопрос «что делать?» предложил вводить президентское правление по всей стране. Его с восторгом поддержали.

Выступил и я. Как мне потом говорил один товарищ, выступил я «неприлично». Сказал, что мне страшно за партию с такими членами политбюро, и был категорически против введения в стране чрезвычайного положения. Горбачев тоже был против. Тогда началась вторая волна выступлений, уже не за чрезвычайное положение, а за то, чтобы поставить на место какого-то там министра, который бог весть что себе позволяет…

Сильно меня раскритиковали. Не меньше досталось и А.Я. Сухареву. Вскоре после этого его сняли. Позже он мне позвонил, сказал: «Скоро то же будет с тобой. Нельзя позволять, когда безвластие валят на правоохранительные органы». Я сказал: «Не позволим».

В октябре Михаил Сергеевич меня пригласил и предложил работу заместителем председателя Совета Министров СССР по вопросам национальностей. Я попросил время подумать.

На следующий день утром во Дворце съездов шло какое-то мероприятие. До начала встретиться не удалось. «Посиди в зале, послушай. Тебе полезно. Потом поговорим». По-моему, шел профсоюзный съезд. Горбачев и Рыжков сидели рядом в президиуме. Немного погодя пошептались, и Николай Иванович прошел в зал. Подсел ко мне: «Ну как, согласен?» Я сказал, что хотел бы говорить с Горбачевым. Он вернулся в президиум, и вскоре Горбачев ушел за сцену, куда пригласили и меня. Я готовился к длинному разговору. Чтобы чего-нибудь не упустить, даже изложил его схему на бумаге. Начал. Но Горбачев не дал мне много говорить: «Ты говори, согласен или нет?» – «Нет, не согласен, считаю, что это ошибка…» – «Ну иди работай, но только смотри, спрашивать будем…»

Мне почему-то стало смешно. Я говорил президенту, что все обвинения в мой адрес шиты белыми нитками.

«Развалил милицию…» У нас плохая милиция. Но если сравнивать милицию с экономикой, то милиция выглядит блестяще. И хоть развалить ее стараются со всех сторон и кризисные явления в ней есть, милиция еще держится. И в то время даже пользовалась некоторым уважением среди людей.

«Милиция недорабатывает…» Все относительно. Смотря с кем сравнивать. Условия, в которых последний год работает милиция, небывало трудные. Работает она как умеет. Не хуже и не лучше. Но работает гораздо больше, чем раньше.

Вопрос в другом. Всех тех, кто информирует президента, не устраивает не милиция, а моя позиция по ряду вопросов. Главные обвинения – «перебежчик, переметнулся к демократам, потакает сепаратистам, деполитизирует милицию и вообще…». Интересно, курс на демократизацию – это чья политика? Я ее придумал? Михаил Сергеевич – демократ? И я к нему «переметнулся»? Да я всегда с ним. Критикую? Да. Но какая демократия без критики?

Я свою позицию никогда не скрывал. Неоднократно излагал в средствах массовой информации, в выступлениях, докладывал лично президенту. Она не застывшая. Она меняется. Я – за отказ от идеологических догм и за переход к политике здравого смысла.

В деятельности милиции главный принцип – законность при минимуме насилия. Для этого надо, чтобы милиция была сильной, а не слабой. Не допускать раскола правоохранительной системы по национальным, территориальным, политическим, профессиональным или иным мотивам.

Нельзя допустить, чтобы идеологические споры решались силой. И важно, чтобы именно КПСС нашла выход из этой трудной ситуации политическим путем, не прячась за спины административных органов.

Поручая мне этот участок работы, на мои возражения мне говорили, что нужен «не милиционер, а политик».

Я плохой политик для московской политической элиты. Язык мой – враг мой. В этой среде откровенность почитается за глупость. Здесь нельзя быть откровенным.

Моя отставка не будет способствовать стабилизации ситуации. Может быть, она будет использована лидерами КП Литвы и Латвии для демонстрации своего «веса», но это им не поможет. Они уже давно проиграли, и милиция здесь ни при чем.

Если говорить об идее зама по межнациональным вопросам, то она в тех условиях не могла сработать. Это будет просто «мальчик для битья». У него не будет никаких реальных рычагов власти. В Министерстве внутренних дел для решения межнациональных проблем могло быть больше возможностей. Мне представлялось, что этот вопрос надо решать именно через МВД. Кто бы министром ни был.