Книга Гульчатай, закрой личико! - Ирина Боброва

– Как?

– Тоска. А когда она изо дня в день, на протяжении всей жизни не проходит, люди начинают придумывать себе какую-нибудь радость. Они копят деньги, устраивают войны и много чего другого, чтобы это самое неподвижное спокойствие хоть как-то разогнать.

– А причина всему – страх перед неизвестностью! – догадалась Медуза.

– Точно, – улыбнулся цыган, но в разноцветных глазах его стояла такая боль, что девушка поняла, как он болеет душой за этот мир, как любит его. – Ты правильно назвала причину, девочка. А еще люди боятся жить, потому что боятся умереть.

– Как так?

– А так, что теряется смысл этой жизни из-за страха перед смертью. Вот наши старики – долгожители, они уже знакомы с состоянием перехода в другую реальность и не спешат в другой мир.

– Почему?

– Потому что они там уже были. И не один раз. Я говорил с отшельником Аминатом. Да и ведьма Гризелла может многое рассказать. Им нравится жить, и они находят радость в самой этой жизни. Даже ссорятся они с удовольствием, наслаждаясь каждой секундой. Они знают, что радость, любовь, спокойствие зависят только от самого человека. Дело в том, что во всем есть радость, и ты найдешь ее. Если, конечно, она тебе нужна. А если не нужна, то в том же самом ты найдешь горе. И радость настолько велика, насколько ты сама можешь позволить своему сердцу радоваться. Вот ты сегодня счастлива…

– Очень, Барон! – воскликнула Медуза и доверчиво обняла старика.

– А потому я могу заключить, что ты сильно горевала. – Барон ласково прижал девушку к себе.

– Я была одинока, – шептала Медуза, уткнувшись носом в алый шелк рубахи цыгана, – а теперь мне это не нравится. Я очень хочу быть рядом с людьми. И если я не буду бояться, то, значит, никто не сможет меня испугать?

– Да, девушка. А знаешь почему? – улыбнулся Барон.

– Почему?

– Потому что бояться нечего. В этой жизни нет вреда, девочка. Природа устроила все правильно! Ведь ты вот почему боишься? Потому что считаешь что-то очень важным в своей жизни. И когда думаешь, что это важное сейчас у тебя отнимут, стараешься сохранить его любыми путями. А если ты готова отдать, то и отнять у тебя не смогут. Ты просто поделишься и испытаешь радость. Потому что хорошо станет не только тебе, но и всем остальным, и все вокруг тебя будут рады. Вот мы, цыгане, почему так много поем и танцуем? Потому что радость свою под замком не прячем, а громко заявляем о ней. И все, кто на нас смотрит, все, кто слышит нас, тоже радуются. И от этого наши песни становятся еще громче, а танцы – еще горячее. И душа так счастлива, что снова хочется петь и танцевать.

– Значит, я должна была отдать свое сердце тому человеку, у которого оно было каменным? А как же я сама? Как я буду жить, ничего не чувствуя?

– С чего ты решила, что у тебя не останется чувств? Они никогда не кончаются, и твое маленькое сердечко способно проявлять такую силу, что ее хватит, чтобы оживить десяток каменных сердец и растопить сотню ледяных! Н-но!

Лошадки побежали быстрее, к большому холму с вкраплениями зеркал на склонах. Табор приближался к замку Акавы.

Медуза задумалась над словами цыгана и о том, где сейчас каменный юноша с горячим сердцем внутри и Бельведерский, такой живой, но совершенно бездушный. Что с ними случилось?

Глава 10ОТДАЙ МЕТЛУ, ВРАЖИНА!

Случилось так, что ангел, воспрянув духом, на крыльях любви понесся по улицам Рубельштадта.

Бельведерский бежал вслед за Бенедиктом. Его стройные ноги легко переступали, и тучные жители города любовались бегуном – красивым, атлетически сложенным мужчиной, одетым почему-то в короткую женскую юбочку.

Бельведерскому так нравилось двигаться, что он даже не заметил, как обогнал Бенедикта.

– Стой! – прокричал тот в спину, не узнав бегуна.

– Зачем это я буду останавливаться? – отозвался бегущий легкой трусцой атлет.

– Ты не видел прекрасную девушку? – крикнул влюбленный.

– В этом городе нет прекрасных девушек, – высокомерно ответил красавец, притормаживая возле трактира Джулиуса.

На крылечко вышла Басенька и ласково улыбнулась. Она была высока, стройна и совсем не похожа на крепких, приземистых женщин Рубельштадта. Басенька была очень красива – синие глаза смотрели из-под длинных ресниц кокетливо и, казалось, зазывали, золотистые волосы блестящим водопадом струились по стройной и гибкой спине, губы алели, словно роза, а зубки напоминали жемчуг. И одевалась Басенька не в привычную в Рубельштадте коричневую одежду – ее наряды поражали воображение сочетанием ярких цветов и немыслимыми фасонами. Но даже солидные матроны никогда не отзывались о Басеньке неодобрительно – в городе ее любили за доброту и легкий, веселый нрав, а уважали за то, что все ее сыновья были отлично воспитаны. И не просто отлично, а так, что любая мать могла бы гордиться такими детьми. Что красавица Басенька нашла в краснолицем и низкорослом толстяке Джулиусе, почему она вышла за трактирщика замуж, не знал никто. Весь Рубельштадт недоумевал по этому поводу. Если забыть о скандалах, которые миролюбивый трактирщик называл мелкими недоразумениями, то можно сказать, что супруги жили в мире и согласии. Собственно, эти самые «маленькие недоразумения» случались только тогда, когда трактирщик ненадолго приезжал домой. Из дверей трактира высыпала толпа мальчишек разного возраста. Старший был совсем взрослым мужчиной, а младшего – годовалого ребенка – Басенька держала на руках. Дети трактирщика Джулиуса были похожи на кого угодно, только не на заботящегося об их благосостоянии отца.

Бенедикт поздоровался.

– И тебе доброго здоровья, – ответила любвеобильная супруга вечно отсутствующего трактирщика. – А ты, господин в женской юбке, что не здороваешься?

– Я не слышал вздохов восхищения мной, – чванливо ответил красавец.

– А чем восхищаться? – возмутилась Басенька. – Ты же некрасивый!

– Почему? – Бельведерский так опешил, что даже остановился.

– Да потому, что ты человек невежливый, а значит, и недобрый.

– Глупая женщина, при чем здесь красота? – С этими словами красавец пошел прочь. Он гордо поднял голову и приосанился, но на душе стало как-то тяжело.

– Она права, – сказал Бенедикт, догоняя его.

– И ты туда же? – возмутился Бельведерский.

– Нет, я не критикую вашу внешность, она, конечно, очень даже интересна, но вот по поводу доброты женщина была права. Доброта окрашивает лицо и до старости, до самых глубоких морщин делает его красивым. Точно так же как обилие негативных мыслей в голове и отрицательных чувств в душе делают некрасивыми даже самые идеальные черты.

– Ты-то откуда это знаешь? – усомнился Бельведерский, свысока поглядывая на ангела.