Книга Голубые цветочки - Раймон Кено

— Никогда! — отрезал герцог.

— Как же вы поступали раньше?

— Да не было никакого «раньше»! Это мой дебют в туризме.

— Не сказать, чтобы он был удачен.

— Месье Сидролен, которого я пока так мало знаю, — надеюсь, вы не хотели меня обескуражить, вернее, обезгаражить?

— Сами видите: ваш кураж не помог найти гараж.

— Месье Сидролен, которого я пока так мало знаю, — по-моему, вы резонируете совсем как аббат Рифент.

— Аббат Рифент… — промолвил, нахмурясь, Сидролен, — аббат Рифент… это имя мне что-то напоминает.

— Это имя прославили газеты, — сказал герцог. — Он полжизни провел под землей.

— Ах, да! — воскликнул Сидролен. — Это тот самый знаменитый преисторик.

— Мой бывший капеллан, — уточнил герцог.

— Ишь ты, черт возьми! — удивился Сидролен. — У вас есть средства содержать личного капеллана?

— Разумеется, — ответил герцог. — Но я его уволил — по причине атеизма. Моего личного атеизма, хочу я сказать. Хотя и сам он… ну, в общем… а, впрочем, займемся лучше нынешней ситуацией. Итак, месье Сидролен, где я мог бы расположиться — на природе, но поблизости от центра города?

— Трудно сказать, — сказал Сидролен. — Скверы у нас для туристов закрыты.

— О Боже! — вздохнул герцог. — Где то золотое времечко, когда при каждой таверне имелась своя конюшня! В современных гостиницах даже гаражей нет.

— Ну почему же, бывают и огараженные отели, — ответил Сидролен.

— Вот видите, я был прав! — сказал герцог. — Вы резонируете совсем как аббат Рифент.

Сидролен пропустил мимо ушей это обидное сравнение и спросил, извинившись за нескромный вопрос, почему герцог обременяет себя этими двумя лошадьми. Разве не лучше им было бы пастись на каком-нибудь нормандском или беррийском пастбище?

— Им нравится город, — пояснил герцог. — И время от времени у них возникает потребность приобщиться к городской жизни. Они так давно не видели столичного города!.. и теперь им интересно побывать в новых кварталах и полюбоваться достопримечательностями — по крайней мере теми, что достойны их внимания.

— Странно как-то мне вас слушать, — сказал Сидролен.

— Я устраню эту странность, — ответил герцог. — Поскольку вы, месье Сидролен, явно бессильны, невзирая на ваше искреннее стремление, помочь мне, указав туристическую турбазу для туристов-лошадей, мы продолжим свой путь и расположимся где-нибудь на опушке того леска, что виднеется там, на горизонте.

— Это сад для публичного гулянья, — возразил Сидролен, — берегитесь, там штрафанут!

— Наплевать мне на этого штрафанута! — отрезал герцог. — Прощайте, месье. Эй вы, в путь!

И герцог садится за руль головной машины, рядом с ним Прикармань. Графиня ведет вторую машину, рядом с ней Фелица. Все отъезжают. Сидролен замечает в окошке фургона головы лошадей. Они вполне похожи на лошадиные головы.

Он неторопливо возвращается домой. Дойдя до загородки, он рассеянно вглядывается в достраиваемое здание напротив, — там еще ведутся работы в подвале и на крыше. Кто-то машет Сидролену с той стороны шоссе; Сидролен ловко переходит последнее, не дав ни одному уаттомобилю сбить или хотя бы зацепить себя.

— Вот вы-то, наверное, и можете дать мне справку, — говорит Сидролен.

— Я думаю! — отвечает сторож, — но вы, наверное, удивлены, видя меня здесь. Мне предложили место консьержа в этом доме. Я зашел поглядеть, подходит ли оно мне.

— Ну и как, подходит?

— Я думаю! Значит, теперь я ваш сосед.

— Так вот какую справку я хотел у вас получить…

— Слушаю вас, — говорит сторож.

— Тут одних людей выставили с вашей турбазы.

— Да она через пару дней закроется.

— Нет, не в том дело. Их выставили, потому что с ними две лошади.

— Цыгане, что ли?

— Вовсе нет. Герцог, графиня, виконт и слабоумная девица.

— И две лошади?

— И две лошади. В фургоне. Вы случайно не знаете, где они могли бы приткнуться? Не слишком далеко от центра, потому что их лошади очень давно не видали столичного города и теперь им интересно побывать в новых кварталах и полюбоваться достопримечательностями — по крайней мере теми, что достойны их внимания.

— Это что — сон? — спрашивает сторож.

— Вы думаете? — спрашивает Сидролен.

— Ах, я вижу, вы запомнили этот мой грешок! — сказал сторож с довольной улыбкой. — Ну да, я думаю. Как только встаю, так сразу начинаю думать. Как только ложусь, так тоже сразу начинаю думать. И в промежутке все думаю, думаю. Значит, подумайте… вот видите, я уже навязываю свою маленькую манию другим… итак, подумайте, нуждаюсь ли я в отдыхе после целого дня усиленной работы моего головного мозга. И я даю ему покой, я засыпаю и сплю без снов. Что касается ваших лошадей в фургоне, которые желают посетить столицу, то я склонен думать — поскольку вы спрашиваете моего мнения, — итак, я склонен думать, что вы увидели их во сне.

— Значит, вы не знаете такой турбазы, где бы их приютили?

— Вы увидели это во сне!

— Недалеко от центра.

— Вы видели это во сне!

— Для всех них: герцога, машин и прочего.

— Вы видите это во сне!

— А вот и они, — сказал Сидролен.

Герцог затормозил. Сторож побледнел, попятился и исчез.

— Он не ценит экспериментальный метод, — вполголоса констатировал Сидролен.

— Что вы сказали? — переспросил прохожий.

— Вы были правы! — крикнул герцог.

— В другой раз, — сказал Сидролен прохожему, который немедленно испарился.

Сидролен подошел к машине.

— Там действительно полно фараонов, в этом леске, — сказал герцог, — прямо с души воротит.

Он высунулся из машины и взглянул на дом.

— Вы живете здесь? — спросил он.

— Нет, напротив, на барже. Не хотите ли выпить со мной?

— Я, ей-богу…

— Вон там есть место для стоянки, пользуйтесь случаем. И приходите, попробуете мою укропную настойку.

— Ладно, не откажусь.

Караван покатил к стоянке, расположенной чуть поодаль. Сидролен осторожно и ловко перешел шоссе и встал у загородки, дожидаясь своих гостей.

Они спустились по склону, — Сидролен во главе шествия, непрестанно повторяя:

— Осторожно, не расквасьте себе физиономии. Когда они проходили по мосткам над зловонной тиной, он сменил пластинку:

— Осторожно, не сверзитесь в воду.

Графиня заметила: