Книга Бродяга. Воскрешение - Заур Зугумов

Все время моего выступления я чувствовал по выразительным лицам, по пристальному вниманию, что заворожил их, как змей болотных лягушек. Ощущая неподдельный интерес этого «прайда», я, говоря откровенно, обретал в себе вдохновение ритора. За полчаса я разбил обвинение, выдвинутое против меня работниками ЛТП, в пух и прах, еще и пригрозив им, что за незаконное водворение в профилакторий в самом ближайшем будущем их ждут большие неприятности.

Надо было видеть, как сидящие в этом кабинете отреагировали на мое выступление. Но главным стало резюме судьи, которая, к слову сказать, была довольно-таки привлекательной и оказалась далеко не глупой женщиной. Технику судебного дела и законы она знала неплохо, но понятия не имела о том, что знают мудрые судьи, то есть о подлинной жизни, о неуловимом сплетении обстоятельств, которые взывают к сердцу, опрокидывая все писаные законы, а временами даже свидетельствуя об их полной непригодности.

Порою недостает палачей, чтобы приводить в исполнение приговоры, но никогда не бывает недостатка в судьях, эти приговоры выносящих. Но здесь было все наоборот.

«Отправить дело на доследование» — таков был ее вердикт после нескольких часов чаепития и болтовни с заседателями, то бишь совещания.

Вечером я уже был вновь препровожден в тюрьму и оказался в своей камере, но, как показало время, к счастью, ненадолго. Через несколько дней, ближе к вечеру, меня вывезли из тюрьмы на легковой машине и доставили к прокурору области. Меня редко подводила интуиция, так было и в этот раз.

Уже по дороге из тюрьмы, даже не задавая никаких вопросов конвоирам, я почувствовал, что вокруг витает воздух свободы, а увидев в коридоре прокуратуры стоящих рядом Лимпуса, Ларису и Якова Соломоновича, понял, что не ошибся. Через час разговора с прокурором я был освобожден из-под стражи прямо в его кабинете.

Нетрудно догадаться, что сыграло главную роль в моем освобождении, но после рассказа Ларисы о хлопотах в Москве очевидным для меня стало одно: не отправь я вовремя жалобу с фотографиями легавых, долго бы мне еще не видать свободы…

Глава 9

Жизнь наша полна самых разных чудес и неожиданностей. Радость и печаль в ней всегда соседствуют друг с другом. Черную полосу, как правило, сменяет белая. После темной ночи наступает яркий рассвет.

Что касается моей жизни, то в ней такой последовательности не существовало. Либо прибьет до кондиции, либо отпустит, но ненадолго, чтобы не успел расслабиться.

Так было и на этот раз. Не успел я освободиться из одной тюрьмы, как в самом скором будущем меня уже ждала другая, но я, конечно, еще не знал об этом. Ведь человеку неведомо будущее, иначе и жить бы было неинтересно. Хотя кто его знает, что в этом мире вообще может быть интересным, а что нет? Все в нем когда-нибудь да повторяется, все — суета сует…

Итак, я вновь оказался на свободе, в кругу дорогих и преданных мне людей. Лариса к этому времени была уже на шестом месяце. Теперь ее было не узнать. Броскую красоту модницы сменило скромное очарование беременной женщины. Лимпус нашел ее в одном из столичных родильных домов, где она находилась на сохранении.

Узнав о том, какая беда постигла меня вновь, она в этот же день выписалась из больницы и начала наводить коны в отношении моего дела, даже не предполагая, что это затянется на целый месяц. Как правило, в те времена такие проволочки тянулись годами, и ей конечно же повезло, вернее, ей повезло с родителями. Чувствовала моя подруга себя неважно, поэтому я и не стал задерживаться в Чарджоу.

Всего за ночь, пока адвокат с Ларисой отдыхали в гостинице, мы с Лимпусом сделали все нужные дела и прямо с утра вылетели в Ашхабад, а оттуда в Москву. Через несколько дней после того, как я оказался на свободе, моя беременная подруга вновь лежала в том же роддоме, который покинула из-за меня месяц назад, успокоенная и удовлетворенная тем, что сделала.

С месяц мы прожили с Лимпусом на квартире у брата Ларисы. Навели прежние коны, с кем надо, и восстановили некогда взорванные мосты через пропасти и реки риска, наживы и алчности. Но не успели мы еще даже пуститься в одно из очередных авантюрных путешествий, уже давно соскучившись по ним, как неожиданное и приятное известие в корне изменило наши планы.

От босоты, приехавшей из Махачкалы, мы узнали о том, что в Дагестане появился Вор в законе. Проверить эту информацию для нас не составило особого труда, ибо мы почти круглые сутки сами вращались среди Урок. К счастью, сведения подтвердились. Звали этого бродягу Мага Букварь; он только что освободился из крытой тюрьмы города Балашова, и шпана была о нем необычайно высокого мнения.

Ну что ж, долг босяцкий велел нам быть рядом с Жуликом хотя бы первое время, пока он полностью не вступит в свои права и не познакомится со всеми порядочными людьми, которые его будут окружать впоследствии. В общем, наскорячок справившись со всеми неотложными делами в столице, уже через несколько дней мы вылетели на родину, где события разворачивались следующим образом.

Во-первых, и здесь мне придется повториться, в Дагестане около сорока лет не существовало Воров в законе. Во-вторых, такое огромное событие, как появление Уркагана, никак не могло пройти незамеченным не только среди преступного мира, но и в жизни республики в целом.

Прямо из аэропорта, даже не останавливаясь в столице, чтобы не откладывать в долгий ящик неотложные дела, мы поехали в Бабаюрт — город, находящийся в ста километрах к северу от Махачкалы, где и жил Букварь.

Честно говоря, никогда раньше я даже не останавливался в этом населенном пункте. Городок этот был глухим захолустьем даже по меркам такой отсталой республики, как Дагестан того времени. Но теперь это был центр всей его воровской жизни. Вереницы машин, преимущественно иномарок, стояли по обе стороны улицы, когда мы подъехали к дому Букваря. В большинстве своем машины эти принадлежали коммерсантам — просителям и всякого рода лизоблюдам, приспособленцам, прибывшим засвидетельствовать свою покорность и почтение высшей власти, хотя на самом деле ненавидевшим и презиравшим все то, что было сильнее и выше их.

Ни с кем не поздоровавшись, мы с Лимпусом прошли через весь двор и лишь у входа в одну из комнат, где находилась хаза Уркагана, нас остановили, но ненадолго, и, узнав, кто мы, тут же пропустили внутрь.

В огромной комнате на полу, в образовавшемся большом кругу, на толстом ворсистом ковре сидело человек десять босяков, которых мы хорошо знали, так что определить, кто есть кто, нам не составило труда. Хотя для истинного бродяги нет проблем вычислить Урку среди массы босоты.

Глава 10

Букварь был чуть выше среднего роста, худощавый и стройный мужчина чисто кавказской наружности. В то время ему было немного за тридцать. Он отличался вдохновенным мужеством и благородными порывами сердца. Мага был рад нашему приезду, сказал, что много слышал о нас с Лимпусом лестного, и тут же предложил принять участие в очередном базаре, который был прерван нашим появлением.