Книга Семь чудес и гробница теней - Питер Леранжис

– Думаю, это возможно, – высказалась Эли.

– Ну разумеется! – обрадовался Канавар. – Хотя я и мал ростом, но смею утверждать, никто не обладает столь выдающимися дедуктивными способностями…

– Ближе к делу! – рявкнул с порога Торквин. Его лицо осунулось, глаза припухли.

– Я хотел сказать, что вам следует пойти… как говорится, на запах денег, – закончил Канавар.

– Канавар, а в музее есть записи о кражах? – спросил я. – Существуют ли какие-нибудь проекты по возвращению награбленного?

– Нет, – ответил карлик. – В музее их нет. Но великая древняя ложа регулярно созывает своих последователей, гомункули, жизнь которых отдана великой цели – возвращению украденных ценностей.

– Гомункули? – приглушенным голосом переспросила Эли. – Хотите сказать, есть целая группа таких же страшненьких и маленьких гуманоидов вроде вас?

Канавар бросил на нее сердитый взгляд и слегка повысил голос:

– Между прочим, сия группа на протяжении последних двенадцати лет выбирает вашего покорного слугу в качестве Великого Карбункула Усохшего.

– Великого кого? – поразился Касс.

– Если совсем просто – хранителя, – пояснил Канавар. Он встал и направился к двери. – Наши ритуалы священны, а наши методы скрыты. Вы станете первыми из непосвященных, кто войдет в самые глубины нашей святая святых. – Он улыбнулся. – Что, смею полагать, соответствует званию Избранных.

Глава 40

Скупщик

Наш фургон улиткой вполз на свободное место на заросшей сорняком парковке. Торквин остановился прямо у входа на склад со стенами из сваренных листов железа. Над дверью висела покосившаяся деревянная табличка с тремя строчками маркером на греческом, турецком и английском. Нижняя надпись гласила: «ВЕЛИКИЙ И ТАЙНЫЙ ОРДЕН ГОМУНКУЛИ МАВЗОЛЕЙСКИХ».

– Мы на месте! – Лицо Канавара светилось гордостью.

– Я прямо весь трепещу, – буркнул Касс.

– Очень тайный, – шепнул я Эли. Она подавила смешок.

Пока мы выгружались из фургона, Канавар уже подбежал к двери и принялся возиться с ржавым кодовым замком. После нескольких неудачных попыток он пнул дверь, и та открылась.

Зайдя внутрь, карлик щелкнул выключателем. Просторное, пахнущее плесенью помещение осветил ряд голых лампочек. Вся комната была заставлена металлическими книжными полками, картотечными шкафами, стопками бумаги и столами с незаконченными пазлами. Дополнял все это стоящий в луже густой оранжевой жидкости контейнер с надписью «Облепиховый сок». У плинтусов мелькнуло что-то черное – какие-то мелкие зверьки торопились скрыться от незваных гостей.

– Чудный аромат, – заметил Касс. – Что это – грибок, плесень или мыши?

Канавар целеустремленно подошел к компьютеру с монитором размером с небольшую собачью будку и, нажав на кнопку включения, подождал, когда на экране загорится «Windows 98».

– Здесь даже компьютер антиквариат, – простонала Эли.

Канавар издал странный звук «фнёф-фнёф-фнёф», в котором я не сразу распознал смех.

– Ах, молодежь, вы не можете представить себе мир без сияния и блеска окутывающей его информационной паутины. Сейчас я проведу мышкой по коврику и открою папку…

Эли села в стоящее рядом с ним старое офисное кресло:

– Я сама.

На секунду она замерла, уставившись на экран. Я сглотнул, вспомнив наше пребывание в реке Ностальгикос.

– Эли, – сказал я, – если ты не можешь – это ничего. У тебя еще будет время восстановить свои способности…

Вскинув бровь, Эли покосилась на меня:

– Чувак, тот грифон напугал нас всех до чертиков. Что бы я там ни потеряла – оно вновь со мной, ура-ура. – Она отвернулась и уверенно застучала по клавиатуре. – Тут куча данных. Затонувшие корабли… гидролокационные съемки… переписка… отчеты с аукционов… архивы периодических изданий…

– Да, сие нам и нужно – архивы! – выпалил Канавар. – Большая их часть, разумеется, на турецком, но благодаря моему английскому образованию я позволил себе включить немало переведенных статей из международной прессы. Мне бы хотелось привлечь ваше внимание к газетной вырезке от марта 1962 года…

– Есть. – Эли открыла файл pdf.

THE INTERNATIONAL HERALD TRIBUNE,

понедельник, 26 марта 1962

ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ

Вчера вечером в Турции произошло землетрясение в 6,3 балла по шкале Рихтера с эпицентром в городе Бодрум. По словам очевидцев, в магазине «Камаль маркет» турецкие сладости буквально срывались с полок. «Шестнадцать коробок прямо мне на голову, – не пряча озорной улыбки, пожаловался владелец, Тюран Камаль. – Пальчики оближешь!»

Но другие торговцы и хозяева антикварных магазинов называют землетрясение грабительским и возмущены проявленным беззаконием. Как утверждает Яннаки Хагиоглу, археолог с раскопок Галикарнасского мавзолея: «Землетрясение дало возможность ворам проникнуть на охраняемую территорию и скрыться с награбленным. Их не волнует, какую опасность представляют их грубые действия для хрупких реликвий древности».

Полиция сообщает об аресте мужчины, известного как Халид, члена мелкой воровской группировки. Усталый и истощенный морально, он заявил, будто двое его товарищей погибли в ходе землетрясения. На момент печати этого номера тела не были обнаружены, и полиция заявляет, что один из воров, некто по имени Дженсер, все еще на свободе. Барту Бартевьян, владелец бара, свидетельствует, что вскоре после землетрясения он видел «слегка прихрамывающего лохматого мужчину», бегущего по улице с «сияющим синим шаром, похожим на огромный драгоценный камень». Допрос мистера Бартевьяна, известного благодаря подаваемому в его заведении крепкому пиву, продолжается.

– Сияющий синий шар, – воодушевился Касс. – Это может быть он!

– Или это ему пиво нашептало, – возразила Эли. – У вас есть что-нибудь на этого парня, Дженсера?

– Естественно, – ответил Канавар и указал Эли на другую папку, названную «Исследования: грабежи, личные дела».

На экране открылся новый pdf-файл, и Эли начала вслух зачитывать выцветший, набранный на пишущей машинке шрифт:

– Арестован в 1961 году по обвинению в нарушении общественного порядка… Арестован в 1962 году по обвинению в выдаче себя за должностное лицо… Арестован в 1963 году по обвинению в фальсификации документов на имя Ринго Старра из «Битлз»… Арестован в 1965 году по обвинению в оскорблении выдающегося торговца германской живописью и антиквариатом Дитера Хербста… И на этом о Дженсере все.

– Дитер Хербст? – повторил Касс. – Я бы убил за такое имя.

– С чего торговцу искусством связываться с такой мелкой сошкой, как Дженсер? – спросил я.

– Скупщик, – проворчал Торквин.

Касс почесал голову:

– Из-за жадности?