Книга Игра в пятнашки - Рекс Стаут

Я занял место в головной машине – лимузине комиссара полиции. Мне думалось, что я должен войти первым и сразу же по пересечении порога сменить роль и взять на себя обязанности хозяина, но оказалось, что все спланировано иначе.

Дверь нам открыл вовсе не Фриц, а Сол Пензер, который встретил меня как гостя и предложил принять мою шляпу. Он частенько подшучивал надо мной, но не стал бы этого делать в присутствии комиссара полиции. Несомненно, так велел Вульф. Поэтому я поблагодарил его: «Спасибо, приятель» – и вручил ему шляпу, на что Сол ответил: «Не за что, господин полицейский».

Вульф и Фриц – очевидно, не без помощи Сола – справились весьма неплохо. Кресла стояли именно так, как в начале разбирательства в четверг вечером, равно как и тележка для напитков, должным образом оснащенная.

Обстановка была несколько нарушена, когда Пэрли и еще один детектив внесли магнитофон и всякие приспособления и принялись за установку, однако необходимый порядок тут же восстановили.

Поскольку меня встретили как гостя, я решил, что вежливость требует вести себя сообразно, а потому прошел к своему столу и сел за ним. Ведь именно там я и должен был расположиться по сценарию постановки.

Остальные также разместились в соответствии с первоначальной мизансценой, причем напоминаний никому не потребовалось. Ближе всех ко мне сидела Виола Дьюди, далее Оливер Питкин, Джей Брукер, Бернард Квест и Перри Хелмар в красном кожаном кресле. Диван справа от меня (а если я поворачивался к столу Вульфа, то сзади) стоял пустой. В тот четверг на нем сидела Сара Яффе. В кресле рядом с ним расположился Эрик Хэй, а позади него два адвоката, Ирби и Паркер. Энди Фомос сам отошел за книжный шкаф.

Вдоль стены с другого боку от вульфовского стола разместили дополнительные кресла для публики, поменьше и желтые. Важные шишки вроде комиссара полиции, окружного прокурора и инспектора Кремера должны были довольствоваться этими образчиками экономности. А Хелмару, простому адвокату с Уолл-стрит, к тому же подозреваемому в убийстве, отвели в единоличное пользование красное кожаное кресло. Это выглядело грубым попранием норм гостеприимства, но этого требовали обстоятельства. Также в ряду зрителей сидели помощник прокурора Мандельбаум, капитан Ольмстед и Пэрли Стеббинс. Магнитофон поставили на стол подле сержанта.

Сол Пензер встал лицом к актерам, не к зрителям. Представительности в нем ни на грош. Ростом не вышел, уши и нос огромные, а плечи безвольно опущены. Тысячи правонарушителей обманывались насчет Сола, доверившись своим глазам. Теперь он произнес:

– Полагаю, именно так все и выглядело в четверг вечером, когда появился мистер Вульф. Все согласны?

Возражений не последовало. И Сол продолжил:

– Я сяду на диван, где находилась миссис Яффе. Меня здесь не было, но мне все подробно пересказали. Если я допущу ошибку, ее всегда можно будет исправить. Арчи, позвони, пожалуйста, мистеру Вульфу, как ты сделал это в четверг.

Он пробрался между Виолой Дьюди и мной к дивану. Я подошел к столу Вульфа, нажал на кнопку, дав один длинный и два коротких звонка, и вернулся на место.

Появился Вульф. Зрительский ряд кресел не давал ему пройти вдоль стены, поэтому к своему столу он протиснулся между креслами действующих лиц. Встав рядом со своим сиденьем, он медленно обвел взглядом справа налево всех присутствующих, в конце остановившись на расположившихся вдоль стены представителях народа штата Нью-Йорк.

– Не похоже, джентльмены, что вам удобно, – пробурчал он.

Его уверили, что все в порядке. Вульф сел.

Я ощутил легкое покалывание в позвоночнике. Все его мины и жесты я знал так же хорошо, как и оттенки голоса. И у меня не возникало сомнений, что он намерен всех одурачить, ну хотя бы попытаться.

Вульф обратился к окружному прокурору:

– Полагаю, мистер Боуэн, всем этим людям известно, зачем их здесь собрали?

Боуэн кивнул:

– Да, им все подробно объяснили. И они изъявили желание сотрудничать. Мистер Хелмар, мистер Паркер и мистер Ирби сделали ряд замечаний относительно использования записи, которые занесены в меморандум. Хотите взглянуть?

– Нет, если мистер Паркер его одобрил. Значит, мы можем приступать?

– Да, пожалуйста.

Вульф повернулся к исполнителям:

– Мисс Дьюди и джентльмены, вы понимаете, что нас здесь собрали, чтобы воспроизвести во всей полноте картину случившегося вечером прошлого четверга. Сразу после моего появления мистер Гудвин представил мне мисс Дьюди, а также господ Брукера, Квеста и Питкина. Затем я сел. Потом мистер Хелмар заявил, что у него есть заявление, которое он хотел бы зачитать. Отсюда, полагаю, нам и следует начать. Однако прежде я хотел бы сделать кое-какие замечания.

Тут один из зрителей издал некий звук. Это был инспектор Кремер, а звук представлял собой нечто среднее между рыком и фырканьем. Среди собравшихся Кремер знал Вульфа лучше всех, за исключением лишь меня.

Вульф откинулся в кресле и устроился поудобнее.

– В четверг вечером я объявил вам, что для меня представляет интерес лишь убийство Присциллы Идз. И тут ничего не изменилось, за одним исключением: к нему прибавилось убийство Сары Яффе. Когда вы разъехались тем вечером, я сказал мистеру Гудвину, что, похоже, догадываюсь, кто убил мисс Идз и миссис Фомос. То мое подозрение – ибо тогда это была всего лишь догадка – основывалось на двух вещах: во-первых, на моем впечатлении от вас пятерых, сложившемся тем вечером, а во-вторых, на факте убийства миссис Фомос.

Предположение, что на миссис Фомос напали исключительно с целью завладеть ключами от квартиры мисс Идз, сразу обнаружило бы свою несостоятельность, имейся у следствия другая версия. Если убийце всего лишь потребовались ключи, достаточно было похитить сумочку. В нашем городе их крадут десятками каждый день. Лишая жизни миссис Фомос, преступник значительно увеличивал для себя риск, сопряженный с убийством мисс Идз. Если бы труп Присциллы Идз обнаружили раньше – а это запросто могло произойти, когда бы тот детектив… Ауэрбах, да, мистер Кремер?

– Да.

Кремер, сощурившись, взирал на Вульфа.

– Когда бы он раньше пришел к мысли о ключах, то добрался бы до квартиры мисс Идз еще до ее возвращения и застал бы там притаившегося убийцу. Несомненно, убийце хватало сообразительности, чтобы предусмотреть подобную опасность. И толкнуть его на убийство миссис Фомос могло разве только сильнейшее возбуждение. Эта мысль, конечно же, пришла на ум и полиции, но, насколько я понимаю, ее отмели, предположив, что миссис Фомос узнала того, кто пытался отнять у нее сумочку, и преступник вынужден был от нее избавиться. Предположение вполне правдоподобное, но подразумевающее, что убийца был отъявленным халтурщиком, в чем я усомнился. Я допустил прямо противоположное: миссис Фомос была убита не потому, что опознала нападавшего, но потому, что не опознала бы его, о чем ему было известно.

– Бьете на эффект? – не выдержал Скиннер. – Или же полагаете, будто к чему-то придете?